Даша знала, что сейчас разговоры закончатся, Борис Петрович достанет свою изящную, но такую старую, совсем не из этого мира флейту, и начнётся волшебство. Никто на всей земле, Даша была в этом уверена, не умел делать то, что получалось у Бориса Петровича. Оживляя флейту своим дыханием, он из воздуха создавал фантомов. Музыка начиналась, и они выходили из стен: разноцветные, яркие. Они взметались вверх, пролетали мимо слушателей, танцевали. Маленькой девочкой Даша пыталась их даже ловить, но у неё ни разу не получилось. Кот Васька, будучи котёнком, тоже как-то пытался их догнать. Также безуспешно. Зато тогда Даша убедилась, что флейтовые фантомы – это групповая галлюцинация.

А после должны быть пластинки. В этом доме не признавали ничего, кроме них. И танцы. И Даша по-прежнему не могла определить, кто же лучше танцует: дедушка или Борис Петрович?

Танцуя в паре с супругом, Раиса Сергеевна обернулась к Даше через плечо, и улыбнувшись, задорно произнесла:

–Добро пожаловать в команду!

Даша неуверенно кивнула, но всё-таки показала ей большой палец.

Грядущий сентябрь станет для неё новым жизненным витком. Что-то он с собой принесёт?

Глава 3

Регина

1990

Однажды мне сказали, что я легко ступаю по земле. Что моих плеч не коснулась ноша. Я тогда не придала значения этой фразе.

А сейчас снова и снова возвращаюсь к ней. Сравниваю ту себя, живущую в счастливом неведении, и нынешнюю, научившуюся не удивляться и не верить.

Оглядываясь назад, понимаю, что, даже сталкиваясь с трудностями, я не переставала видеть яркие отблески света вокруг себя. Я была абсолютно убеждена, что впереди нас всех ждёт что-то незнакомое, но непременно грандиозное, упоительное своим накалом и размахом.

В какой-то степени так оно и вышло…

Мы все верили. Каждый из нас во что-то своё. Но именно эта вера делала нас теми, кем мы были тогда. И, возможно, привела нас к тому, кем мы стали теперь.

Помню, как мы все собирались на поляне ратников ночами. Помню каждого из ребят, сидящих в кругу. Помню их разговоры, песни. Помню цвет пламени, разожжённого нами. Помню необъятное небо, пьянящее своей красотой. Помню нестихающую музыку в сердце.

Регина

1990

Никто из юных жителей поселения не спал ночами. Молодёжь упархивала из своих домов, как им казалось, незаметно для окружающих, и ручейками стекалась к поляне, плотно окружённой со всех сторон соснами. Эти сосны выступали эфемерной стеной, скрывающей молодых ратников от повседневности. Там, посреди поляны пылал костёр их реальности, насыщенной только им понятными событиями. Ратники отчаянными мотыльками слетались к заветному месту, неся с собой весь запас молодой энергии, что у них была в наличии.

–Чем ты нас сегодня угостишь, коктейльных дел мастер? Что ты уготовил нам?

Несколько ребят, удобно расположившихся на поваленном бревне, остановили проходящего мимо них долговязого паренька, дёрнув его за полу длинной кофты, спадающей вниз наподобие плаща. Тот, ранее игнорируя чьи-либо попытки привлечь к себе его внимание, сразу же обернулся и, самодовольно произнёс:

–Этой ночью специально для вас был создан новый эликсир жизни.

Усмехаясь, паренёк наполнил жестяную кружку чем-то вязким и протянул её компании ребят.

–Недурно, – одобрили те, по очереди сделав пару глотков.

–Всегда к вашим услугам.

Юноша, кривляясь, поклонился и ушёл на противоположный край поляны, не забыв прихватить с собой бутылку с эликсиром.

–Что он туда намешивает? – спросил один из ребят, продегустировавших новый состав.

–Чёрт его разберёт. Ник никогда не раскрывает ингредиенты, – пожал плечами Павел, забрав у собеседника кружку и допив её содержимое. – Однако таланта у него не отнять.

Павел одобрительно кивнул, смакуя последний глоток, и поставил кружку на траву. На его лице, как и на лицах рядом сидящих товарищей, танцевали отблески пламени недавно разожжённого костра. Веселье на поляне только начиналось.

–Талант талантом, а не эликсиром единым наша дружина жива, – заметил темноволосый юноша, многозначительно обведя сидящих рядом взглядом.

–Сокол дело говорит, – поддержали друзья юношу. – Доставай, что там у тебя!

Сокол, усмехаясь, достал из-под бревна припрятанную заранее бутылку.

–Дамы присоединятся к общему столу? – спросил он сидящих здесь же девушек, уже заранее зная ответ.

–Конечно, да, – улыбаясь, ответила Регина и протянула кружку.

-Просто удивительно… – сказала Регина, задумчиво вертя кружку в руках.

–Что именно?

Гитаристы устали развлекать товарищей-ратников и умолкли. Кто-то углубился в беседу, кто-то в стакан с напитком. Лишь один что-то тихонько наигрывал в унисон своим мыслям так, что его музыка просто звучала общим фоном. Децибелы шума поутихли, и сидящие рядом без труда могли переговариваться, не крича при этом соседу в ухо.

–Восприятие тебя социумом.

–Меня? – Колдун театрально схватился за сердце и закатил глаза.

–Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – смерила его укоризненным взглядом девушка.

–Нет уж, мадам, будьте любезны, поясните свою мысль.

Регина вздохнула.

– Вот что ты можешь сказать обо мне?

–О тебе? – Колдун напрягся. Охарактеризовывая девушку вожака, стоит крайне тщательно подбирать выражения.

Он задумчиво почесал подбородок и осторожно произнёс:

–Ну ты умная…. Хорошая…

– Вот! – воскликнула Регина, тыкнув в Колдуна пальцем.

–Что «вот»?

Колдун с опаской скосил взгляд на указательный палец девушки, проверяя, не появились ли там когти. Во время эмоционального подъема трансформации порой происходят крайне неожиданно.

–Что это за слово такое противное «хорошая»?

–Слово как слово, нормальное слово.

–Оно безликое, плоское, серое, понимаешь? Оно обесценивает.

– Это ты-то недооценённая? – усмехнулся Колдун. Ему совсем не хотелось вступать в эту философскую полемику. – По-моему, ты преувеличиваешь.

Регина, поняв, что Колдун не намерен продолжать обсуждения, подняла глаза к небу. Там, в тёмном клочке, проглядывающемся между еловыми кронами, полыхали тысячи и миллионы огней. Полыхали вечно и бесспорно. Совсем не в пример костру, освещающему поляну. К утру от него останутся разве что затухающие угольки. А вечером ему на смену придёт новый костёр, над которым всё так же сверху будут гореть эти звёзды. Их вот никак нельзя назвать просто хорошими. Великое множество слов подойдёт, чтобы описать их. Но «хороший» не из этого списка.

–Она говорит про грани, – голос Сокола прервал поток звёздных мыслей.

Регина и Колдун повернули головы к Соколу, который, видимо, услышав их разговор, подсел к ним. Отчего-то беседа его заинтересовала.

–Колдун, представь себе кристалл. Представь его себе тщательно, в мельчайших деталях.

Колдун, недоумённо приподняв бровь, внимательно посмотрел на Сокола, очевидно, намереваясь оценить, насколько эликсир Ника возымел своё действие на товарища. Однако всё же закрыл глаза, всем своим видом показывая, что подключил к работе своё воображение.

–Хорошо представил?

Колдун кивнул.

–Какой он?

–Ну… он вытянутый, прозрачный, сияющий. В общем, как все кристаллы…

–Можешь сказать, сколько у него граней?

–Раз, два, три… что за хренью я занимаюсь, Сокол?

Колдун выругался, и, недовольный, открыл глаза.

–Так сколько было граней у твоего кристалла? – Сокол, напротив, был крайне спокоен.

–Не знаю, я сбился. Пытался посчитать, но, видимо моего воображения не хватило.

Колдуну всё меньше и меньше нравился этот разговор. Он не понимал, чего от него добиваются. И это непонимание заставляло его нервничать.

–Ты не смог посчитать, потому что он неплоский.