Кто я?

Вечный вопрос, которым мы задаёмся с раннего детства. Всю жизнь ищем ответы, страдаем от тщетных попыток, но находим ли истину? Ту самую, единственную истину, а не выдуманные горячим мозгом сладкие иллюзии. Проделав тернистый путь, дойдя до пика изнурительных скитаний, осознал…я без понятия, кто такой. Будто призрак, наблюдающий с высока за жалкой марионеткой, её муками, достижениями, болью, радостью. Будто никакого «меня» никогда не существовало, столько лет бродила лишь безвольная кукла да незримый дух летал над ней. В чём был смысл пребывания на бренной земле, будет ли на той стороне ожидать награда или кара за каждое деяние, или придётся встретить безразличную пустоту? А может, ничего не изменится, рожусь заново кем угодно, где угодно, когда угодно. Ответы откроются совсем скоро, совсем скоро…

Умирая быстро, не успеваешь испытать что-либо, кроме страха. Умирая медленно, можешь вдоволь насладиться последними минутами. Говорят, последняя сигарета всегда самая вкусная, ведь именно тогда человек начинает ценить мир вокруг. Именно тогда обретает душевный покой, к которому монахи стремятся десятилетиями. Вдруг мир наполняется яркими красками, воздух становится свежим. Каждая секунда на вес золота, это отлично чувствуется. Вместе с прекрасным приходит сожаление об упущенных возможностях, воплотить которые уже никогда не выйдет. Вот так и отправляются на тот свет, счастливые, но с ложкой дёгтя.

Приходим сюда одни, полностью голые, уходим тоже. Материальное с собой не заберёшь, людей тоже. Всё нажитое не принадлежит тебе. Даже тело не твоя собственность до скончания времён, нет, кожа сгниёт, а черви пожрут органы. Каждому царю да каждому рабу суждено познать смерть. Смерть разную, мирную и истязающую, одинокую и при близких людях. Но…какая, чёрт побери, разница? Никакая боль не вечна, счастье тоже оборвётся. Может хорошо, что мы не бессмертны. Иначе пришлось бы испытывать вечную боль, которой обернётся вечное счастье.

Вокруг – пустота. Лишь безмолвная глушь. Никто не придёт помочь или добить, кричать бесполезно. Забавно, что человек, за головой которого столькие гонялись, умирает в полном одиночестве никому не нужным. Никакой феерии, никаких вражеских ликований, героического самопожертвования, нет, только успокаивающая тишина. И хорошо, это – лучшая награда.

Вроде бы жизнь коротка, но я не помню, как детская кожа на моих руках очерствела, засохла, покрылась пятнышками. Не помню, как чёрные волосы начали оборачиваться предательской сединой. Не помню, в какой момент звонкий голос стал хриплым, жёстким. Но знаю, как зрение мутнело, мышцы ослабевали, а огонь в сердце потухал. Удивительно, будто «тот» я был совсем другим человеком, который не думал дойти до этого этапа. Не думал полюбить, быть готовым умереть ради любви.

Начинаю забывать, кем являюсь. В расплывающимся изображении перемешиваются события, места, даты, товарищи и враги. Остались лишь блеклые силуэты, вспыхивающие на границе сознания. Хочется вспомнить напоследок всё произошедшее, но…почему это так трудно сделать? Почему-то вижу какие-то обрывки, но совсем не понимаю, что их связывает друг с другом. Разум хочет спать, голова плохо справляется с простыми вещами, что ей дело до минувших приключений? Жизненный пазл постепенно разрушался, пропадали детальки, без них уже не вспомнить полную картину. Остаётся додумывать, фантазировать местами, дабы дорисовать.

С чего-бы начать вспоминать пережитое…наверное, с имени. Самое простое, что можно вспомнить…Жаль, но прямо сейчас я забыл, как меня зовут. Вроде что-то на «А» было, в честь рыцаря или короля, который ещё меч из камня вытащил. Как же легенда эта называлась…о короле Альберте? Нет, Альбертом был кто-то другой, брат, наверное. Да, брата старшего так звали. А Меня…

«Молодец, Артурушка!» – громким эхом раздался чей-то знакомый голос в голове. Мужской, старый мягкий голос. – «Я не сомневался в тебе. Но рано мне ещё в загробный мир уходить, это только начало нашего пути. Как умру, мой неуспокоенный дух продолжит следовать за тобой до самого конца». Странные чувства он вызывал, любовь и неприязнь одновременно. Но слушая его, становилось спокойнее. Этот человек из прошлого точно принёс больше добра, чем зла. Сознание прояснилось, имя удалось узнать – Артур. Ударение на «А». Вот только не до конца уверен, моё оно или нет, но звучит красиво. И в груди трепет откликнулся, когда голос произнёс его. Буду считать, моё. Фамилию вспоминать не нужно – Коэн. Почти каждого бывший босс звал по фамилии.

Чувствую, есть ещё несколько минут перед уходом. Славно, вполне хватит для воспоминаний. Ведь когда по душу Смерти приду, надо будет всех перечислить, у кого жизнь отнял. Пусть удивится бледная старуха, какими люди бывают! Детство пока слабо всплывает, может, по мере рассказа прояснится. Ночной ливень, с которого всё началось, норовит начать с него. Что ж, он послужит отличной отправной точкой для долгой истории о стойком киллере, сломить которого смогло лишь бессмертное время…

Британская империя, Лондон. 1888 год.

Ноябрьские грозовые тучи скапливались над ночным Ист-Эндом, под рычание грома выстреливали краткие вспышки голубой молнии. Диск бледной луны освещал зловещие улицы. Начинающийся дождь барабанил по старому цилиндру одиноко идущего прохожего. Широкоплечий человек среднего роста, лет двадцати пяти с виду, был облачён в тёплый чёрный фрак, местами поношенный. Дождевые капли уже начинали стекать по шершавой коже чуть загорелого лица, попадали на густые тёмные бакенбарды, переходящие в растрёпанные усы. На щеках проступала частая щетина, скорее всего молодой человек не посещает цирюльника. Что странно для возраста, под глубоко посажеными глазами имелись выраженные морщины, будто их обладатель прошёл не одну войну. Большие грубые ладони были укрыты кожаными перчатками, левая рука держала интересную трость – верхняя часть изделия напоминала позолоченную рукоятку кинжала. Владелец не опирался на трость, а нёс её, взявшись за длинную часть. На толстый ремень из крокодильей кожи крепилась небольшая стальная фляга для алкоголя. Она была покрыта множеством царапин, чуть выше середины в стали виднелась вмятина от пули. Человек ускорился, почти переходя на бег, ведь не желал сильно промокнуть. Высокие сапоги отчеканивали каждый широкий шаг, жидкость во фляге чуть плескалась. Изо рта выходил пар, изумрудно-зелёные глаза исподлобья смотрели вперёд. Хищный и одновременно мудрый взгляд излучал холодную решимость. Такой взгляд можно сравнить с орлом, парящим над добычей.

Восточная часть столицы, Ист-Энд, прослыла самой криминальной, ввиду расселения здесь бедноты. Повсюду разбросаны заводы, где впахивают за гроши. В мрачных кирпичных домах с вечно заляпанными окнами обитали несчастные работяги, мигранты, бандиты всех сортов, да и просто пьяницы. Здесь ошивались вечно больные какой-то заразой проститутки, стояли притоны, нелегальные игры. Одним словом, вся красота Викторианской Англии. Постоянно происходили вооруженные стычки местной мафии, добропорядочному гражданину гулять в такую погодку было особо невыгодно. Ливень, к которому вероятнее всего дело шло, способен заглушить всевозможные звуки и смыть следы преступления. Но активно ступающий по хаотично выложенной брусчатке мужчина вовсе не был порядочным гражданином.

Зеленоглазый пересёк печально известный Уайтчепел-роуд, где совсем недавно серийный убийца Джек-Потрошитель совершил кровавую расправу с невинными жертвами. Печать газет в Лондоне активно развивалась и пресса кишила заголовками об этой загадочной персоне, которую побаивались даже некоторые люди из местной мафии. С наступлением темноты ближайшие улицы пустели, ведь горожане не хотели случайно нарваться на знаменитого маньяка. Поэтому путник во фраке шёл в полном одиночестве, разве что редкие уличные фонари составляли компанию. Для идущего встреча с Джеком не была бы ужасна, он даже в какой-то степени желал узреть неуловимого преступника. «Кожаный фартук», как прозвали маньяка, имел склонность вынимать органы жертв. Окажись потрошитель перед зеленоглазым, тот бы непременно спросил, зачем ему эти органы, что он с ними делает? Любопытство заставляло кровь закипать, а воображение работать как никогда прежде!