– Это их драгоценный изумруд, во-первых. Они обожают любоваться им, что-то они видят в его глубинах, что-то крайне важное для себя.

– А во-вторых? – поторопила его я.

– Во-вторых, как это ни смешно, – секс, – голос Карла помрачнел. – Эти бедолаги размножаются как кролики, поэтому их тут целые толпы. И огромный штат нянек, чтобы вырастить глубоко несчастных детей, которые пойдут по стопам своих родителей, будучи более ни к чему не способными. И не менее громоздкий медицинский корпус, поскольку они все постоянно болеют.

– Какой кошмар! – я вцепилась в пояс Карла покрепче. – Но их король? Он тоже не в себе? Тогда зачем он? И…

– Король Огастес – самая светлая личность в этом дворце. Обычно, когда король умирает, сюда является медицинская комиссия императорского двора, чтобы подобрать на освободившийся трон наиболее вменяемую кандидатуру, которую, кстати, тоже будут звать Огастесом.

– Но почему император все это терпит?

– Этот род безумно богат. Деньги, полученные за многосотлетнюю добычу радиоактивных элементов, лежат на счетах императорского банка. Огромные проценты императорский двор тратит на содержание двора короля Огастеса, на лечение, поддержание необходимых нужд, как бы мало их не было, воспитание отпрысков, ну и тому подобное, по мере надобности. А что с ними делать? Вылечить их невозможно. Усыпить всех? У вас есть рецепт спасения?

– Нет, – упавшим голосом откликнулась я, чувствуя себя измученной внезапно свалившимися на меня тяжелыми впечатлениями.

Мы проходили анфиладами огромных полутемных залов, в которых медленно, как во сне, заторможено двигались в нескончаемом хороводе лунатические толпы настолько высоких людей, что мне приходилось поднимать голову, чтобы разглядеть лица проходивших мимо нее. Казалось, что я крепко сплю, а весь этот ужас мне только снится.

Наваждение окончилось, когда открылась дверь, за которой сиял нормальный свет. Карл быстро заскочил в комнату, втащив меня за собой и быстро захлопнув дверь за нашими спинами. Из-за здоровенного пульта с многочисленными мониторами слежения, поднялся совершенно нормальный дядька среднего роста, круглолицый, слегка лысоватый и чуть полноватый. Он бросился к ним с выражением неудержимой радости на физиономии.

– Карл, я так рад вам обоим! Увидеть свежие лица у нас – большая редкость, вы знаете. Представьте мне вашу спутницу.

– Я тоже рад встрече, – Карл улыбнулся. – Это Лидия, моя помощница, теперь мы работаем вместе. Не угостите ли вы нас кофе, Николас? Я помню, что вы его любите. Опасаюсь, что Лидия слегка не в форме после увиденного.

– О, конечно, конечно, – Николас быстро двинулся в сторону небольшого стола в углу. – Идите сюда. Как я понимаю вас, дорогуша, вы не обидитесь, если я буду вас так называть? Когда я попал сюда в первый раз, мне пришлось месяц ходить к лекарям, чтобы не свихнуться самому. А куда денешься? Контракт есть контракт, денежки изрядные, если бы не они, я бы сбежал. Мне трудно все это переносить, я человек жизнерадостный. А здесь, если позволите выразиться выспренно, здесь исполняется бесконечная симфония безумия и разложения. Присаживайтесь, дорогуша. И вы, Карл, вот кофе, вот чашки, пожалуйста.

– А курить у вас можно? – устало поинтересовалась я, без сил падая на стул.

– У нас все можно, курите на здоровье, – добродушно разрешил Николас, который показался мне не только слегка полноватым и лысоватым, но и слегка болтливым. Одумавшись, решила про себя, что на его месте точно так же кинулась бы к людям, обыкновенным живым людям.

Я с наслаждением затянулась сигаретой:

– Простите, Николас, можно вас спросить?

– О чем угодно, – моментально отозвался собеседник. – Что вас интересует?

– Вы давно здесь? – и стряхнула пепел в услужливо пододвинутое Николасом блюдце. – А каков срок вашего контракта?

– По договору я должен отработать три года. Это очень тяжело, почти невыносимо. Мне осталось чуть меньше года, и верите ли, дорогуша, я каждое утро ставлю крестик в своем календаре, – Николас подбежал к пульту, вытащил из-под него здоровенный лист бумаги, от руки разграфленный на клеточки. – Я его завел через полгода с начала работы. Меня это несколько поддерживает, и каждый раз, когда я зачеркиваю очередной день, то думаю, что на всю жизнь стану обеспеченным человеком. И так и живу. Но знаете что? Я ведь сижу здесь за пультом, только днем, почти не общаюсь с ними… А наши бедные няньки и врачи, вот кого мне жалко по-настоящему. Они-то целыми днями вынуждены возиться с этими… Ну не поворачивается у меня язык называть их людьми, простите великодушно.

– Ладно уж, простим, – усмехнулся Карл. – Поговорили о насущном, теперь перейдем к делам, пора.

– Да, да, конечно, – неугомонный Николас пододвинул стул поближе к столу, усевшись рядом с Карлом и с удовольствием, почти влюбленностью, глядя в его лицо. – С чего начнем?

– Итак, – Карл повертел в руках зажигалку, щелкнул ей пару раз, задумчиво наблюдая за пламенем. – Кто первый обнаружил пропажу? Король?

– Нет, не он. Мне сообщил об этом врач короля. Он увидел, что дверь в хранилище открыта, сообщил мне, – Николас стал серьезным. – Вы ведь помните, что и в предыдущих случаях король забывал закрыть двери?

– Помню, конечно, – Карл поморщился. – И часто он забывает закрывать хранилище?

– Как минимум раз в неделю, – с досадой ответил Николас. – С его дырявой головой это и неудивительно. Я в принципе удивляюсь тому, что он не забывает закрывать треклятую дверь в остальное время. Ну, в его голове, по сравнению с остальными, горит светильник разума. Думаю, что вы и на этот раз быстро найдете изумруд, наверняка, опять кто-нибудь из них упер чертов камень к себе в комнату. Вы же знаете, он их всех прямо гипнотизирует. И что они в нем видят?

– Думаю, – заключил Карл, – этого мы никогда не узнаем. У меня дурные предчувствия, Николас. Тем не менее, сейчас мы тщательно обследуем дворец. Вдвоем мы сделаем работу намного быстрее. Пожалуйста, предупредите персонал, чтобы они все находились на своих местах, ограничьте их передвижение, по возможности.

– Вам нужен план дворца или вы его уже запомнили? – Николас подскочил, метнувшись в сторону пульта. – Думаю, запомнили.

Карл рассмеялся, поднимаясь со стула:

– Еще бы, два раза подряд я обползал чертов дворец чуть ли не на пузе. Пойдемте, Лидия. Быстро выскакиваем в двери, чтобы не тревожить обитателей, они практически не переносят света.

Снова очутившись во мраке, я крепко зажмурила глаза, чтобы они быстрее привыкли. Карл взял меня за руку:

– Так, сейчас мы будем проходить по тем же залам, которыми шли сюда. По их сторонам расположены комнаты. Сейчас там никого нет, их обитатели болтаются снаружи…

– Странные дела творятся здесь, – фыркнула я. – Даже не знаю, можно ли назвать происходящее в этих стенах жизнью?

– Считайте подобное существование растительным, – посоветовал Карл, – может быть, тогда вам будет легче переносить все это. Вас ведь не удручает образ жизни растений? Но вы меня недослушали, Лидия. Так вот, мы идем по центру залов анфилады, среди толпы. Вы наблюдаете за показаниями сканера. Если он что-то заметит, едва заметно мигнет и на всякий случай тихо пискнет. По мере попадания комнат мы заходим в них, если там кто-то окажется, не нервничайте, вы для них пустое место.

– Только я, или все люди? – озабоченно поинтересовалась я.

– Вы, другие люди, другие обитатели дворца, они сами. Для них почти все является пустым местом. Так, теперь расходимся, вы в ту комнату, я – в эту. Быстро заходите, проводите сканером вдоль стен, быстро выходите. На всякий случай не будем никого нервировать.

– Не будем, – согласилась я, поворачиваясь в сторону первой комнаты.

Толкнув двери перед собой, провела приборчиком по сторонам. Он промолчал, тогда я быстрым взглядом окинула обстановку, еле заметную в почти неосвещенной комнате. Шкаф в углу с распахнутой дверцей, из которой торчало какое-то тряпье, широкая кровать в другом углу. На полу толстый мягкий ковер, стены комнатушки тоже увешаны коврами. Больше ничего… Резво выскочив за двери, я повертела головой по сторонам, разыскивая темный силуэт Карла.