9 А ты еще в гримерке, руки, ноги досадливо и суетливо трешь, их мышцы разминаешь; рюмка, следующая бодрят дух, еще время есть тебе сосредоточиться, прочесть молитву — или какие ты там заклинанья, не понимая смысла, повторяешь… 10 Темная моя комната, есть полчаса до начала дела — блесткого представления, и выдерживаю молчанье, а хочется выть — невозможное ожидание как скоротать? Ноют вдоль, поперек всего тела будущие переломы, травмы. Рюмку-то одну можно, нужно; опять запрятали, но я не такая дура: фляга к ноге приторочена, за чулочком, с коньячком, припрятана, а иначе как на этакие верхотуры лезть, залезать, чтоб оттуда – порх? 11 Бог зрелищ, хохотун, вертун, ты – бог цирка, прими слова сии, как будто мо-литвы, а искренность моя любых других выше, кручусь-верчусь в твоих руках ибо. Не отпусти меня, не дай упасть в прорвы небесных пут, подставь чего земли мягче! Но ты не слушаешь, ты ждешь в жерло цирка благую жертву – не меня хоть бы. 12. Хор А начали сегодня плохо, не пошло сначала. Дело не без подвоха. Удачи мало. Лажают люди и лошади, распорядитель чудит – на широкой площади шатров строитель. Медленные движения, разброд, шатанье. Даем представление — рвань перед дрянью. 13. Корифей Вы пьяны безумно, что ли? Хоть мало пили, не годны для пошлой роли, ее усилий. Взбодрись, всяк фигляр и гаер! Сейчас сыграем свободно – предполагая шатру стать раем. Огнями небесной тверди расцвечен купол, дрожит, но удержат жерди, сорваться глупо — играйте ж сверх всякой силы и безобразно, рвя голос, тугие жилы! Даешь соблазна! Ну вот, после всяких парад-алле и начинается настоящее представление. 14. Атлеты А сила ходит ходуном, вздымает грузы вверх, а сила в теле молодом всегда ведет на грех. Ей уступает – слаб – металл, цепь рвется, сталь дрожит — не запыхался, не устал хват-богатырь, спешит давить из камней темный сок, соленых солоней, растерть в пыль-хрящ, в труху-песок подгорных кость корней. Чего еще? Котомка-груз, в ней мал-мало земли — поднять ее, порвать сеть уз всё раньше не могли. Осилит ношу Святогор и черный гроб в щепу размечет – кончен приговор, порядка сдвинут спуд. И покачнется Божий мир, стряхнет с себя людей, пойдет, крутясь, стеная, вир все шире, веселей. 15. Атлеты Такими-то забавами мы заняты, ледащие; мах левыми, мах правыми — веса ненастоящие порхают, стали ржавыми, и легкие курящие хрипят басами бравыми, нас манят славы вящие. 16. Жонглер Строфа Силы постоянного падения, верткие извивы траекторий заключаю в ровные орбиты: сколько-то хватает мне умения, чтоб одна одной, друг другу вторя, пролетали, четки, ветром шиты. Антистрофа Сколько их – шаров, колец – считающий, вычисляю время, не столкнуться чтобы – во Вселенной места много, — я, в кругах стоящий, их вращающий, заставляю путь ко мне вернуться. Перводвигатель навроде Бога. Двенадцать колец, одиннадцать мячей, восемь булав.
17 Строфа И в этом деле есть рекорды: одно, другое прибавляем и невозможной цифрой гордой мы славы новые стяжаем. Антистрофа И выше, выше возгоняем диаметры кружений, хорды падений. Лёт живой стесняем движеньем и натягом корда. 18 Оживший паноптикум честный наш цирк: бегут, верещат лилипуты, их легкий подскок, их опасный кувырк, их номер не дольше минуты. Лишь малая смерть полуросликам, да лишь малое к ним любопытство, а сколько упорного было труда заставить их этак беситься! 19 И откуда сил в тщедушном тельце столько? Управляюсь с ними вроде, мню себя почти рабовладельцем, Гулливером в их чудном народе. |
