– А можно говорить по-человечески?! – вспылил Базаров.
– Евгений Базаров. Семь лет мы ждали, что ты вспомнишь, кто ты такой. А мы обязательно расскажем тебе, зачем ты здесь. Я Василий. А это Маргарита.
Евгений откинулся на подушку. Выбора не было. Придётся выслушать непрошеных гостей.
Конец интерлюдии
Сейчас же весь дом Марго был полон непрошеных и прошеных гостей. Евгений присмотрелся. За столом Онегин о чём-то очень живо спорил с зеленоволосой девочкой.
К Базарову подошла Мэл.
– Что-то не так?
– Не нужно приводить на встречи с нами обычных людей. Хлопот не оберёшься объясняться.
Мэл хмыкнула. Если и существовали на свете люди с отрицательной харизмой, то Базаров был одним из них.
Глава 16
Первым, что увидели Мери и Иван, когда зашли в гостиную Барыни, был сидящий в кресле Ленский с перебинтованными по локоть руками. Рядом мрачно раскуривал трубку Кирсанов. Ленский всем своим видом показывал, чтобы его не трогали. Именно поэтому, будучи редкостным язвой, Иван с порога поинтересовался:
– Ты не думал, что пора уже в тир походить? Стрелять, наконец, научиться… Как так можно было просрать всю миссию? Я наслышан, это просто потрясающе, серьёзно, Володя.
Ленский ничего не ответил. Его тёмные пустые глаза смотрели в потолок.
– Вы его что, убили? – обратился Иван к Павлу Петровичу.
– Его-то убьёшь. Кровь сливали.
– Кого зацепило?
– До нас наконец-то доехало тело Панночки, и её нужно собирать.
– Оксана? Что с ней? – вмешалась обеспокоенная Мери.
– Наши доблестные питерские друзья додумались отрубить ей голову. Нам повезло, что всё сложилось так.
– Почему ей никто не помог? Какого чёрта вы послали меня в Питер, если ей нужна была моя помощь?! – вознегодовала девушка.
– А с чего ты вообще взяла, милочка, что от тебя Оксане был бы хоть какой-то толк? – В комнату неспешно вошла Варвара Петровна.
Мери поёжилась, опустила глаза в пол и замолчала. Иван заметил эту реакцию. Барыня коротко кивнула ему. Тот подошёл и поцеловал её сморщенную руку.
– А вот ты мог бы и помочь Шутце, Инквизитор. Мы договаривались, что ты пробудешь там две недели, а ты исчез на полтора месяца, – с нетипичной для себя сдержанностью укорила она Карамазова.
– Ну, имбирный штоллен сам себя не съест, Варвара Петровна, – очаровательно улыбнулся Иван. – Я уже почитал отчёт и…
– Тю, молчи. – Барыня села на диван и закурила электронную сигарету. – Нет от вас никакой пользы, хоть стирай. – Она отвернулась от Карамазова и резко повернулась к Мери: – Княжна, вот объясни мне, как у нас появилась жертва из гражданских, которая не является творцом и никак с творцами не связана?
– Я не… – растерянно начала было девушка, но Варвару Петровну не больно-то интересовали её оправдания.
– Я тебе разрешала говорить? – оборвала она Мери.
На глазах Княжны выступили слёзы обиды. Барыня это мгновенно заметила.
– Плакать я тебе тоже не разрешала, милочка, ещё весь ковёр мне попортишь. С зарплатой твоих стариков ты мне по гроб жизни его стоимость отдавать будешь. Сама ты столько вовек не заработаешь…
Мери была подавлена. Когда-то она была гордой княжной и могла бы найти способ разобраться с нахальной старушенцией, но сейчас у неё не хватало ни сил, ни возможности. Даже думать об этом девушка не могла, потому что знала, что все её мысли читают. Она молча уставилась в пол, ожидая очередной издёвки.
– Я заработаю, – внезапно вмешался Иван. – И отдам. Пусть плачет, сколько ей угодно.
Барыня скользнула по Инквизитору равнодушным взглядом.
– Выпороть бы тебя за дерзость… – с ленивой мечтательностью проговорила она.
– Это уж как вы пожелаете, – с почтительным полупоклоном, в котором практически невозможно было уловить издёвку, ответил Иван. – Хоть воском горячим обливайте, если нравится, только давайте уже о делах поговорим.
Барыня проигнорировала этот излишне смелый комментарий и действительно заговорила о деле.
– Нужно найти застёжку ожерелья с огромным рубином. Есть сведения, что она сейчас в Санкт-Петербурге. Поедешь ты и Троянская. Вы с ней, вроде, ладите. Возьми билет на второе число и давай туда. – Затем Варвара Петровна повернулась к Княжне с выражением брезгливой жалости на лице: – А от тебя, бестолочь, хочу, чтобы ты подружилась с той девицей, которая призвала Онегина. Потом начинай плавно капать ей на мозги, убеди её в том, что она влюблена в него, пусть побегает, он, скорее всего, её отвергнет. Это сыграет нам на руку. К девочке неплохо относятся остальные, она станет нашими глазами там.
– Подожди, Варвара. – Кирсанов напрягся, посмотрел в глаза Барыне и понял, что она пытается подстраховаться. Она не доверяла Печорину, а Мери не знала о том, что он призван. Девочка была просто пешкой в этой истории. Но вот если они с Печориным узнают о существовании друг друга, все планы могут рухнуть.
– Да? – Барыня с нетерпеливым недовольством вскинула глаза на Павла Петровича.
– Не нужно сводить Княжну с Червями. Пока что. Пусть поможет здесь Ане и Оксане, которой ещё восстанавливаться. Я тебе позже объясню, почему не нужно светить сразу всех. Не забывай, что про Княжну они не знают и даже не догадываются о том, что мы её призвали. По Москве и области полно жемчужин. Пусть ищет.
Барыня демонстративно потёрла виски.
– Хорошо, пусть будет так. А теперь идите. Паша, разбирайся с Мери и остальными сам. Я за их косяки скоро начну их стирать.
Иван коротко кивнул, Мери поклонилась. В этот момент, казалось, все в комнате почувствовали, с какой неприязнью она это сделала. Затем Инквизитор и Княжна направились к выходу. Кирсанов пошёл за ними.
Для Непримиримых Павел Петрович стал чем-то вроде названого отца. Он уравновешивал склочный характер Варвары Петровны и пытался относиться к подчинённым с долей заботы, сглаживая острые углы. Ведь всегда могло выйти, как с Маргаритой, которую в момент призыва попытались поработить вместо того, чтобы предложить добровольное сотрудничество и убедить в целесообразности и выгоде лично для неё работы на Непримиримых. Из-за этого им пришлось изрядно попотеть, чтобы сломить её волю, да и то ненадолго: девица всё равно вскоре освободилась и сбежала. Барыня даже хотела её убить, но Маргарита к тому моменту вошла в такую силу, что её уничтожение, скорее всего, стоило бы Непримиримым жизней нескольких ценных сотрудников. Варвара Петровна решила не рисковать.
– Ну, девочка, не слушай ты её… – Попытался успокоить Кирсанов Мери. – Ну, то есть, слушай, но не придавай чрезмерного значения.
– Павел Петрович, а как насчёт того, что она и так разорила мою семью и угрожает разорить их ещё больше?! – Мери с яростью посмотрела на Кирсанова. Вещи на столах задрожали. Карамазов с интересом изогнул бровь.
– Она этого не сделает, это раз. А два, Мери, они всё же не твои настоящие родители. Как бы тебе ни хотелось, но в нас нет ничего настоящего. И жизнь, которой ты живёшь, с людьми, с которыми ты живёшь, – просто подделка. Хочешь ты этого или нет.
Мери не знала, что ему ответить. Это был удар по больному.
– Поговорите, я подожду юную леди у машины. – Иван вышел. Ему было любопытно послушать, что не так с Княжной, но, с другой стороны, все имели право на свои скелеты в шкафу.
***
Пока вся страна выбрасывала недоеденные новогодние салаты, Печорин переживал о том, что в больнице кормили крайне скудно, и он голодал. Голод физический он пытался заглушить пищей духовной… Печорин безнадёжно проигрывал партию в «Героев 3», когда в палате появились Остап, Онегин и Мэл. Явление Онегина удивило Григория особенно.
– Предвосхищая ваш вопрос – до конца праздников меня не выпустят, – прохрипел Гриша.
Остап подошёл к кровати Печорина и торжественно вынул из рюкзака банку оливье и контейнер с жареным мясом. Григорий страдальчески посмотрел на Бендера.
