Встаю утром пораньше. Пока Василий еще спит, иду в душ и привожу себя в порядок. Сегодня сложный день, и мне хочется быть собранной и спокойной в своем решении. Выбрав одежду на сегодняшний день, я иду готовит завтрак, прокручивая в голове те слова, что я скажу сегодня своему мужу. Вчера, вернувшись от родителей, я написала Сергею сообщение, что готова с ним встретиться в кафе около его работы в обеденный перерыв. Он засыпал меня счастливыми смайликами и голосовыми сообщениями, которые я проигнорировала. Мне больше не интересно, что он чувствует, как сожалеет и страдает из-за своего поступка. Мне стало безразлично абсолютно все, что с ним связано. Нет ни колебаний, ни сомнений в том, как я поступаю. Пришло время расставить все по своим местам.

— Мммм, детка, чем это так вкусно пахнет?

Василий только проснулся и выглядит сонным и очаровательно взъерошенным. Я улыбаюсь ему, осознавая, как счастлива, что он есть в моей жизни.

— Васенька, скорее умываться, я приготовила нам завтрак.

— Ты заставляешь пересмотреть меня свои взгляды на жизнь, — улыбается Василий и, подмигнув, отправляется в ванную.

Эх, если бы! Мы могли бы быть прекрасной парой, понимающей друг друга с полуслова. Но возможно, именно то обстоятельство, что он гей, и делает нас такими родными душами.

Сегодня я спала в зале на диване, категорически отказавшись от хозяйской спальни. Это была квартира Василия, и мне совершенно не хотелось, чтобы он из-за меня менял свой уклад и мучился на диване, словно бедный родственник. Вася минут пять сопротивлялся для приличия, он все-таки джентльмен, а потом с радостью пошел спать на свое просторное ложе. Так мы поделили территорию и обозначили границы.

Накрывая на стол, я решаю, что нужно обязательно позвонить бабушке и самой поставить в известность о моем решении, пока это не сделала моя эмоциональная мать. Взяв мобильник, я набираю знакомый номер, боясь представить, что скажет бабушка, когда все узнает. Софья Николаевна всегда была разумным человеком, мудро обрабатывая полученную информацию и никогда не позволяла себе истерик, в отличие от своей дочери. На пятом гудке я слышу знакомый голос:

— Але, Лизон, наконец-то ты вспомнила о своей старушке!

Я смеюсь от радости, услышав бабушкино обращение. Моя бабушка, как и дед, оба принадлежали семьям довоенной интеллигенции, поэтому Софья Николаевна часто выражалась подобным образом.

— О какой старушке ты там говоришь?

— Лизон, мне семьдесят девять лет. По-твоему, я не старушка? — задорно смеется бабушка.

— По-моему, ты в самом соку.

— Если бы тебя слышал твой покойный дед, Иван Федорович, он обязательно бы начал ревновать.

И это было истинной правдой. Дедушка и бабушка жили душа в душу больше пятидесяти лет. Он любил ее до последнего своего вздоха, а она все еще продолжала любить и часто говорила о нем.

— Я не сомневаюсь, бабуля, что он бы разогнал всех красавцев, что вьются стаями около тебя.

— О, Лизон, ты моя прелесть! Я скучаю, взяла бы и навестила бабку.

— Возможно, я так и сделаю, — отвечаю тихо.

— Так, что там случилось? Немедленно говори? Это твоя мать? Я же слышу по голосу, что-то произошло, — беспокоится бабушка.

— От тебя ничего не скроешь, — шепчу задумчиво.

— Лиза, ну…

— Бабушка, я ушла от Сергея и подаю на развод.

— Что он натворил? — после секундной паузы серьезно спрашивает бабушка.

У меня наворачиваются слезы на глаза. В отличие от мамы, у которой я была виновата во всех бедах, бабушка всегда на моей стороне. Она знает, что таких кардинальных решений я не приняла бы без веских на то оснований.

— Ну, я застукала его, когда он удовлетворял свои потребности с какой-то женщиной в онлайн пространстве.

— Этот мерзавец даже изменить тебе по-человечески не мог. Ну, что за моветон.

— Бабушка! — смеюсь я, не находя, что ответить.

— Так, здесь все понятно. Где ты живешь? Надеюсь не у своих родителей? — деловито спрашивает она строгим голосом.

— Я пока у Василия, но планирую начать искать себе жилье.

— Не говори глупостей. Я сегодня же напишу своей подруге, чтобы она выселила студентов куда-нибудь еще. Через неделю, максимум полторы, ты можешь въезжать в квартиру.

— Спасибо бабушка, ты очень меня выручишь.

— Ты моя любимая внучка, и это твоя квартира. Мы с твоим дедом давно уже все решили. Денису достанется квартира ваших родителей, а наша — тебе, так что нечего меня благодарить, — строго, но с любовью в голосе произносит бабушка.

— Я люблю тебя, бабушка, — только и могу сказать я.

— И я тебя, родная! А этого молокососа давно надо было бросить. Он никогда мне не нравился!

Поговорив еще минут десять, мы попрощаемся, решив, что созвонимся, когда можно будет въезжать в квартиру. Василий выходит из спальни, уже полностью при параде, и мы садимся завтракать.

— Кто звонил? — набивая рот, спрашивает Вася.

— Я звонила бабушке. Через неделю, может быть, полторы, она освободит квартиру от студентов, и я смогу съехать от тебя.

— Что, уже надоел? — удивляется Василий.

— Ты же знаешь, что нет. Но у тебя есть своя личная жизнь, и может, когда-нибудь у меня появится своя. Я тебе благодарна, очень, но мешать не хочу.

— Лиза, я всегда буду рядом.

— Я знаю.

Василий накрывает мою руку своей, и мы сидим и смотрим друг на друга еще несколько минут в молчаливом признании настоящей дружбы. Мы — две родственные души, которым посчастливилось встретиться в этом огромном мире.

Доев наш завтрак, я отправляюсь одеваться, а Василий начинает убирать со стола. Уже на выходе Вася критично осматривает мой наряд: укороченные кофейного цвета брюки и легкий объемный джемпер из ангоры молочного цвета, соблазнительно оголяющий одно плечо. Довершили этот ансамбль туфли лодочки в тон брюк на безобразно высоком каблуке.

— Отлично выглядишь. Утонченно и собрано.

— Именно то, что я и хотела.

Сегодня за рулем своей крошки ощущаю необыкновенный прилив энергии и желание двигаться вперед. Василий поехал отдельно, у него сегодня было интервью днем, а мне нужно было встретиться с мужем. Моим мужем! Скоро у меня не будет мужа, и жизнь длинною в восемь лет останется в прошлом. По дороге на работу решаю заехать в районный ЗАГС, чтобы узнать, какие нужны документы для скорейшего завершения процедуры развода.

Оказалось, все до безобразия просто в нашем случае. Оплачиваешь госпошлину, заполняешь заявление, и через месяц ты свободна. Прекрасно! Беру бланк заявления с собой, заполняю со своей стороны и, аккуратно складывая, убираю в бардачок. Госпошлину вообще без проблем оплачиваю по мобильному банку и чувствую, как моя решимость крепнет с каждой минутой. Начало положено, осталось довести все до логического завершения.

Из-за того, что заезжала в ЗАГС, попала в центре в пробку и задержалась почти на час. Это, конечно, не очень хорошо, но допускается, если ты занимаешься производственными вопросами. Поэтому, быстро обдумав по дороге причину своей задержки, я спокойно паркуюсь у здания журнала и направляюсь в офис.

Пробежав проходную, в лифте поднимаюсь на свой этаж и иду к своему рабочему столу, по пути улыбаясь и здороваясь с коллегами. Не успев положить сумку, я слышу за своей спиной раздраженный голос босса:

— Смирнова, ты верно смерти моей хочешь! Где ты была?

Медленно поворачиваюсь на голос, недоуменно смотрю на начальника и с удивлением отвечаю:

— Что за странные вопросы Дмитрий Николаевич? Ездила, собирала информацию для новой статьи.

Обычно он всегда сквозь пальцы смотрит на мое расписание в работе, так как знает, что свою работу я выполняю качественно и в срок. Если необходимо допоздна задержаться и сделать какую-то срочную работу, я никогда не отказываюсь и не ною. За это жду лишь достойной оплаты и невмешательства в мой рабочий график. И он прекрасно это знает, так чего же тут стоит и жертву строит?