Давление прессы и так было бы огромным из-за нападения на учеников, но с убитым мальчиком, давление общественности станет невыносимым, и его подвинут с этого места. Конечно, если Всемогущий решит вмешаться, то шанс на спасение должности ещё будет, но авторитет Незу уже никогда не будет таким же как раньше.

Директор был очень умён, и потому он уже просчитал свои ходы и ходы своих оппонентов. И сейчас… Сейчас он чувствовал будто весь его карточный домик, который он так долго собирал, просто рушится из-за того, что одну из карт вырвали. Он уже предвидел как будут поступать его конкуренты, когда он лишится кресла директора. Он прекрасно осознавал, что и лидерство среди богачей он, также лишится. Всё же акулы бизнеса, почуявшие кровь, накинутся на мышонка в попытке окончательно от него избавиться, но… Незу имел сильный фундамент, а потому даже лишившись регалий, его компании не потонут. И всё же… Ему предстояли очень трудные времена.

— Ох… Ладно… Это не так страшно. Что хуже, я должен сообщить матери о смерти её сына. — Незу быстро припомнил данные о матери ученика, и перепроверив кое что в базе данных, пришёл к неприятным выводам. — С вероятностью в 40 %, после сообщения о смерти сына женщина может покончить с собой. — На мордочке мышонка появилось печальное выражение. Это был далеко не первый раз, когда он говорил членам семьи о смерти их близкого. Но… Но говорить о смерти кого-то столь юного ему приходилось редко. К тому же, возможные последствия слов… — Я должен придумать способ снизить эту вероятность! И ещё…

Мышонок нахмурился, и погладил лапкой свой чайничек, позволяя свои мыслям бежать дальше.

— Где сейчас Тошинори Яги? На его глазах умер ребёнок, благодаря чему было выиграно время, и он выжил… Даже если он привык к смертям, это должно было его травмировать. Ох… Конечно хорошо, что Символ Мира цел, но разбираться и с его возможной депрессией будет очень-очень трудно. Не говоря уже о том, что его избранник имел близкие отношения с погибшим. Ох… А ведь ещё есть Тринадцатая, решившая защищать детей, и предоставившая разобраться со злодеями Всемогущему. Она так же в депрессии, хотя, кажется её новое тело ей сильно пришлось по вкусу. Хмм… Если бы не все эти события я был бы очень рад обсудить с Кио Абэ, то что он сделал с ней. Кажется, многогранность и могущество его причуды даже выше, чем я предполагал.

Глубоко выдохнув, мышонок собирался уйти, но по привычке проверил файлы на компьютере, которые скинул ему его, собственно созданный слабенький, искусственный интеллект, задачей которого было выявлять с камер в школе те вещи на которые ему нужно обратить внимание. Почти всегда это было что-то незначительное, но в этот раз…

— О нет! Теперь ещё и Кио Абэ с его любовными неприятностями… Как не вовремя! — На мордочке Незу появилось противоречивое выражение. Ведь хотя проблемы конкретно этого ученика и казались не значительными, но сам ученик был подобен ядерной боеголовке, и если бы что-то пошло не так, ущерб от его действий был бы огромным. — Должен ли я отправиться на его поиски? Или… Или я должен отправиться на поиски Символа Мира? Или всё же к матери погибшего, с плохими новостями? — Незу ощутил себя стоящим на развилке, и выбирающим одну из трёх дорог, из-за чего его голова ещё больше разболелась.

Интерлюдия. Всемогущий.

Худая… Нет… Истощённая фигура, из которой казалось выжили все соки, шла под холодным дождём.

Этот человек был символом спасения, был лучом света, был надеждой для страждущих, и утешением для страдающих. Вот только сам он не видел света, не получал утешения, и не знал, что ему делать. Он мог лишь изображать уверенность, и играть роль всемогущего героя, дабы вынудить людей поверить в свои силы, и довериться ему. Однако он знал! Знал, что он отнюдь не Всесильный, что никогда не сможет успевать везде, что он никогда не сможет учесть всего, что многие надежды рухнут из-за того, что он не успеет, не справится, не сможет…

— Какое ироничное геройское имя. Называться Всемогущим, но не иметь сил даже спасти ребёнка, что бросился меня защищать. Я и правда жалок… — Горькая улыбка чуть тронула его губы, но в глазах застыла боль, печаль, и усталость от жизни. Вскоре, однако зрачки сузились, когда он увидел место своего назначения — Кладбище.

Конец интерлюдии.

Начало главы.

Кладбище-кладбище… Как Монарх Теней, я часто на них прихожу в поисках новых слуг. Но одно кладбище, точнее его часть, я всегда обходил стороной.

И сейчас, идя мимо надгробий под холодными каплями воды, я прибыл в место назначения.

— Мой господин? — Эсиль вышла из моей тени, и словно бы ощутив что-то в моей душе, обеспокоенно поглядела на меня.

— Я никогда не думал, что приду сюда. Сюда, где она спит вечным сном. — Я провёл рукой по неухоженному надгробию, прямо по тому месту, где было написано имя: [Юко Абэ]. — Моя мама родила меня, ценой своей жизни. Мне всегда было непонятно, почему она выбрала меня. И… Я всегда чувствовал вину, за это… За то, что убил её, а потому не посещал этого места. Но не посещая его, я чувствовал ещё большую вину. — Я улыбнулся под дождём, но я не был уверен, что на моём лице сейчас была только дождевая вода.

Я чувствовал себя паршиво. Не столько из-за Очако, сколько из-за Момо и смерти Бакуго. И опять же, смерть одноклассника меня мало беспокоила, куда больше вызывало панический страх то, что я был уверен, что у меня всё под контролем, и эта иллюзия разрушилась. Разрушилась как тем что я не успел его спасти, так и тем что я даже не мог поднять его в качестве Тени.

Я прикрыл глаза. Ощущение того, что мир уходит из-под ног, что моя вера в то, что я Бог, пусть и не всемогущий, но всё же Бог, рушилась, и это вызывало чувство ужаса, чувство отчаянья, чувство страха.

— Кио… Нет! Господин! Если… Если я могу вам помочь, то только скажите. — Девушка положила руку мне на плечо.

— Всё в порядке Эсиль, вернись в тень, я… Я верну маму. — Я улыбнулся.

— Но ведь мёртвых нельзя вернуть, если прошло много времени. — Заметила она. — Вы не смогли вернуть Нану…

— Да! Так и есть, но… Но у меня есть изначальное Сердце Эшборна. Величайший Осколок Света не так хорош, как наши сердца, но, думаю он вполне сможет поддержать её существование. — Я улыбнулся. Пожалуй, впервые в жизни я так сильно нуждался в родителе который меня не отвергнет. В утешении… В родительской любви, которую я так хотел получить, когда был ещё младенцем.

Эсиль молча поклонилась и растворилась в моей тени. Я же уставился на тень надгробия, мысленно подавляя интерес и желание Архитектора выйти, и начать нести свой очередной бред об ингредиентах.

Сглотнув, я прикрыл глаза, и абстрагировавшись от холодных капель, начал вводить манну в тело моей матери, что лежало в гробу, под землёй. Я делал это много раз, но именно сейчас это было особенно волнительно. Манна заполнила труп, а за тем, я впрыснул и Эссенцию Смерти. От её души как будто бы мало что осталось, но некое эхо было. Именно с него и была снята лепка, и тогда…

— Восстань!!!

Из тени надгробия вырвалась рука, и словно бы подтягивая себя она вытянула красивую эльфийку, в облегающих чёрных доспехах. В то же время в моей руке появился пульсирующий энергетический сгусток, который я поместил в тело Тени.

Несколько секунд она просто смотрела на меня, а затем улыбнулась.

— Так вот каким ты вырос, сынок. — Она протянула руки, после чего обняла меня.

— Мама! — Я прикрыл глаза.

Пожалуй, впервые в этой жизни я ощутил то, чего так сильно желал. Это был самый счастливый момент в моей жизни!

— Ох… Ты так вырос… — Она разорвала самые тёплые объятья, что у меня были в этой жизни, и схватив за голову оглядела моё лицо. — Сынок… Я очень рада! Рада, увидеть тебя, обнять… И… И сказать, о том, как же сильно я тебя люблю. И как сильно я хочу, чтобы ты был всегда… — Она улыбнулась словно бы ощутив, что ей что-то мешает говорить, а затем рассыпалась на множество теней и исчезла, оставив на месте себя лишь энергетический сгусток сердца.