И вот сегодня Женька направлялся на мельницу, пробираясь сквозь заросшее поле, начинался дождь, ветер рвал на нём куртку, но парень упрямо шёл вперёд. Женька был городским, не местным, недавно на одном из сайтов прочитал он про эту мельницу и с тех пор загорелся желанием отыскать книги старого мельника. Машину Женька бросил в лесу, чтобы не светиться у деревенских. С собой взял лишь фонарик, и на всякий случай нож, и отправился на мельницу.

Нашёл он её без труда, фотки и описание места на сайте были подробными. Пока он пробирался через заросли, ветер усилился, и сейчас был практически штормовым, словно вся нечисть неистовствовала. Женька подошёл к двери и толкнул её, ни на что особо не надеясь, однако дверь легко отворилась, словно его тут ждали. Он вошёл внутрь.

Здесь пахло сыростью, старым деревом, пылью и чем-то ещё непонятным, сладковатым и тошнотворным. Женька включил фонарик, луч света выхватил из тьмы несколько мешков в углу, какие-то горшки, стол и скамейки, справа была дверь. Открыв её, Женька увидел лестницу, ведущую наверх. Он поднялся и оказался на чердаке. Обшарив там каждый уголок, он не нашёл ничего примечательного и уже совсем было разочаровался, спустился вниз, обошёл еще раз комнаты и тут, в одной из них луч света выхватил ещё одну дверцу в углу комнаты.

За дверью оказалась лестница, спускающаяся в погреб. Женька спустился по скользкой лестнице и ощутил, что ноги его оказались по колено в воде. Было темно и холодно, только лишь небольшой луч света от его фонарика освещал узкую полоску. Внезапно слева раздался всплеск воды и луч света выхватил из темноты нечто. Женька напрягся и осторожно шагнул в ту сторону, как вдруг опора под ногами исчезла и он провалился в ледяную воду с головой.

Секунды, и отфыркиваясь, Женька показался на поверхности. Он отдышался и попытался нащупать под ногами пол, но никак не мог, в это время рядом с ним из воды показалась женская голова и вперившись глазами в Женьку, громко расхохоталась.

***

Очнулся Женька в комнате, он лежал на полу, а вокруг него горели свечи. Множество свечей. Спиной к нему стоял старик в длинном чёрном облачении и что-то бормотал, склонившись над книгой. Женька попытался встать, но у него ничего не вышло, руки и ноги не слушались его, голова была словно в тумане:

– Эй, что тут происходит? – вымолвил он наконец непослушным, заплетающимся языком. И удивился тому, каким чужим показался ему его собственный голос. Старик в чёрном медленно повернулся к нему.

– Ну что же, у нас пополнение.

– Что происходит? Вы кто?

– Я? Хозяин этой мельницы.

– Но вы же давно должны быть мертвы!

– Как видишь, я жив и здоров. Много лет я искал рецепт бессмертия, прочитал тысячи книг, сделал миллион ошибок, но однажды у меня получилось. Я оживил утопленницу, утонувшую в этой реке, молодую девушку Нину. Да ты уже знаком с ней, – усмехнулся старик. И Женька вспомнил синюшное лицо, вынырнувшее из воды.

– С тех пор я начал оживлять мертвецов. Я нашёл средство, возвращающее к жизни. Я был уже почти что у цели, когда деревенские прознали, что я промышляю на кладбище. Они решили убить меня. Но я узнал об этом быстрее и исчез. А позже я нашёл рецепт бессмертия.

– Я хочу уйти, – пробормотал Женька.

Старик расхохотался:

– Куда тебе идти? Теперь ты наш.

Женька замотал головой:

– Простите, что ворвался к вам. Я был неправ. Отпустите меня. Я уйду и никто не узнает о том, что здесь было, я обещаю.

– Я бы рад тебя отпустить, – театрально вздохнул старик, – Но это невозможно.

– Почему?

– Потому что тебя больше нет в мире живых.

– Я не понял… О чём вы?

– Ты утонул пятнадцать минут назад.

– Что?! Что за бред?! Я сейчас разговариваю с вами! Я живой!

– Ты не живой. Ты оживлённый, – усмехнулся старик, – А это значит, что если ты вернёшься в мир живых, то тебя быстро вычислят. Ты не дышишь. Твоя кровь не течёт по твоим венам. Твоё сердце не бьётся. Раньше тебе вбили бы в грудь кол. Но в современном мире, я думаю, ты станешь интересным экспонатом для научных опытов.

– Это бред какой-то, – прошептал в отчаянии Женька, – Вы не в себе.

– Ну что же, хорошо. Если хочешь, ты можешь идти.

Женька встал. Ноги были ватными. Он сделал два шага в сторону двери, когда раздался голос старика за его спиной:

– Только помни, мёртвые всегда возвращаются к мёртвым. Однажды ты придёшь сюда снова.

Женька рванул с места, сбежал по крыльцу, и побежал через поле, продираясь сквозь колючки и раздирая кожу. Он бежал всё быстрее и быстрее. Наконец впереди показался лесок и машина, стоявшая между сосен. Женька с разбегу открыл дверцу и влетел в салон. Чуть успокоившись, он повернул ключ и завёл мотор, и тут взгляд его упал на руки, исцарапанные ветвями и ужас сковал его. В одном месте виднелась большая, глубокая рана, однако боли Женька не чувствовал, но не это напугало его. Из раны не текла кровь. Её не было вообще. Ни капли.

Открыв дверцу, Женька вышел из машины, пригладил волосы, постоял немного и, отбросив в траву ключи, улыбнулся и медленно направился туда, где сквозь темноту ненастной ночи ярко светилось окно под крышей старой мельницы.

Давно уже Григорий на Тосю заглядывался, и то дела ему нет, что замужем она, совсем голову потерял, как чумной ходит. А началось всё в прошлом году, на покосах.

Тоськин-то муж тогда ногу поранил шибко, день ещё вышел в луга, а к вечеру совсем худо стало – распухла нога, что бревно. Ну и на следующий день остался он дома. Тоська сбегала к бабке Никитишне, та в травах толк знает да разбирается во всяком таком. Запарила Никитишна в горшке какие-то листья, да велела ногу обложить и тряпицей обернуть. Дня через три, мол, как рукой снимет. Так и сделала Тоська. И с утра в луга одна пошла. Ну как одна, известное дело, с бабами. Да без супруга. Тогда-то и случилось всё.

Наработались за день деревенские, устали. Некоторые тут же ночевать решили, в стогах, а иные домой засобирались, и Тоська посреди их. Да перед тем, как в деревню пойти, решили девки освежиться, искупнуться в озере. Каким уж макаром туда Гришку занесло, непонятно. Но не нарочно он там оказался, то ли замешкался да отстал от мужиков, то ли по нужде в кусты залез, но пока он выходить собирался, девки-то уже в воду и попрыгали, его и не заприметили. Смеркалось уже.

А уж вот дальше всё, конечно, нарочно было. Да и какой дурак не полюбуется на женскую красоту, будучи уверенным в том, что его никто не видит? Много ль таких среди вас? То-то же, неча и осуждать.

Выглядывает Григорий потихоньку из-за веток, глядит, как бабы сарафаны скинули да в воду бросились плескаться, а Тоська на камень села, потянулась так сладко, посидела малость, рубаху неторопливо стянула, косу распустила и пошла, качая бёдрами к озеру. Словно в первый раз тут Гришка её увидел… Как по темени ему обухом стукнули. До чего красива девка!

Опомнился он, лишь когда бабы на берег стали выходить. Выбрался потихоньку из кустов на тропку, стараясь не шуршать, да заспешил к деревне, пока не приметили его.

Спалось ему в ту ночь плохо, точнее вовсе не спалось. Всё Тоська перед глазами стояла. Как идёт она, длинноногая, стройная, с русалочьими длинными волосами к воде, а на озерной глади лунная дорожка дрожит, золотится, переливается. Входит Тоська в тот лунный свет, а после оборачивается и улыбаясь, манит к себе его, Гришку.