Детектив теперь знал истинный облик начальницы, и это позволило её узнать.

— Узнал? — Лайма прищурила глаза, сделав глоток из фужера с ярко-зеленым коктейлем.

— Вы не ответили, — Бенедикт недовольно покосился на начальницу, — вас вызвал Уил?

— Не только меня, — ответила фейри, — здесь ещё есть агенты. Кажется, вы должны уже покинуть столицу.

— Это наше личное дело…

— Вижу, — Лайма посмотрела вверх, зацепив глазами Амалию в компании хозяина Города, — плохо ты смотрел за своим стажером, Бен.

— Вы знали кто он, причем, давно

— Именно поэтому я не отказалась участвовать в миссии. Я в отставке, и предпочитаю коротать дни в своем агентстве в последнее время. Но вы вынудили меня присоединиться к делу. Все серьезно, Бен. Даже если мы победим Миротворцев, нужно понять, как вызволить Дарка. Полиция будет брать всех.

Разговор оказался прерван взбешенным Орхиусом, точнее красивой блондинкой, бесцеремонно влезшей между Лаймой и Беном.

— Коктейля мне, и покрепче!

Бенедикт удивленно покосился на иллюзию красотки, отметив:

— Ты все равно не почувствуешь ни вкуса ни эффекта.

— И что?! — Орхиус ударил кулаками по барной стойке, вышло изящно. Просто иллюзия буквально сочилась привлекательностью и сексуальностью, чтобы призрак ни делал. — Я устал от этого мужика! Он мне проходу не дает!

— Кто? — спросила Лайма и обернулась назад вместе с блондинкой.

Там им в ответ помахал рукой Дарен. Знаки внимания он оказывал только Орхиусу, не подпуская к нему других кандидатов лишь своим присутствием рядом.

Лайма поперхнулась, а затем звонко расхохоталась.

— Ты хоть знаешь, кого подцепил, Орхиус?

Орхиус хищно взглянул на Лайму. Он не стал интересоваться, как тэйа из прошлого оказалась в клубе, в настоящем. Его даже не волновал тот факт, что женщина увидела его сквозь иллюзию. Орхиуса занимало лишь одно — как отделаться от назойливого внимания.

А вот у Бена имелось на эту ситуацию другое мнение, поэтому он уточнил:

— Мне показалось, или этот бандюган играет ключевую роль в присоединении кланов к Сеятелям?

— Не показалось, — ответила Лайма, — от него будет зависеть, войдут ли в клан Сеятелей смерти другие крупные кланы.

Бенедикт многозначительно улыбнулся Орхиусу, и тот скривился:

— Ну уж нет! И не просите!

— Ты — агент, Орхиус. А им на что только не приходится идти, чтобы справиться с задачей. — парировал Бенедикт

Бен взглянул на сцену, где представление уже завершалось, на Орхиуса, который уже догадывался, что придумал гадкий старый вампир, краснея, как самая настоящая девица.

— Ооо, вот на это я бы посмотрела с удовольствием, — Лайма подмигнула, широко улыбнувшись.

— Идем! — Бенедикт ухватил упирающегося Орхиуса за руку, потащив к сцене. — С меня иллюзия, с тебя танцы.

— Я не стану танцевать!

— Станешь, тебе ещё девятьсот девяносто лет служить, забыл?

— Девятьсот восемьдесят девять и пять месяцев

— Я бы на твоем месте не дни считал, а придумывал, как соблазнить Дарена настолько, чтобы он забыл как спать и дышать.

— Я не буду танцевать…

Под бурные аплодисменты маги завершили свое представление. Полилась спокойная мелодичная музыка. Гости принялись обсуждать перспективы вступления в клан Сеятелей смерти.

Главы кланов, ставшие частью большой криминальной семьи, прикидывали все возможные способы развития войны с Миротворцами.

Однако, Дарен иль Феррандо все ещё колебался сделать выбор. Он даже больше склонялся на сторону врага хозяина города. Хоть Миротворцы и потеряли несколько старейшин, но в ряду выживших остался один из самых скрытных магов. Дарен знал, что в братстве выделялось четыре сильнейших старейшины. Трое из них погибли, включая самого главу. Феррандо, как не пытался выяснить личность выжившего по своим связям, не смог. Значит, тот маг очень непрост. И как бы не нарваться на мину, подписав договор с Сеятелями.

Дарен осмотрел публику в поисках прекрасной незнакомки, чье имя он так не услышал. Блондинка с обворожительными глазами и шикарной фигурой никак не выходила из его головы. Для себя иль Феррандо решил, что непременно добьется её расположения. Или, по крайней мере, заберет её в свои апартаменты на недельку-другую. Хороша — бесовка. И с характером, все, как он любит.

Музыка неожиданно оборвалась, а сцена замерцала россыпью розовых и золотых огней, которые, как фонарики, плавно поднимались вверх. В клубе погасло основное освещение, создался приятый и уютный полумрак. И теперь атмосфера наполнилась нотками таинственности, предвкушения чего-то крайне невероятного.

Гости окружили сцену, Дарен присоединился.

Все-таки хозяин города не поскупился на вечер, и это учитывая, что не все присутствующие присоединятся к нему, и кто-то даже станет его врагом в ближайшем будущем.

Полилась музыка, прекрасная, напоминающая трели птиц и журчание ручья, распускающиеся подснежники. Дарену показалось, что он почувствовал запахи весны. Он даже вздохнул полной грудью, чтобы понять, что он не ошибся. Обратил внимание на публику, завороженно прислушивающуюся к мелодии.

Однако, умиротворение в душе иль Феррандо длилось совсем недолго, потому что на сцену вышла та самая прекрасная незнакомка. Сердце забилось втрое чаще. Дарен и не заметил, как подлетел к сцене, растолкав других зрителей.

Иллюзорная занавесь, напоминающая миллиарды созвездий, мерцающих сапфирами, сомкнулась за спиной златокудрой женщины. Красавица ассоциировалась с небожительницей. Никак не человеком. Разве человек может быть столь изящным, бесподобным в своем совершенстве? А то, как богиня держала в руках скрипку? Уму не постижимо! Дарен никогда ещё не слышал столь виртуозной игры.

— Моя богиня, она, наверняка, эльфийка, — прошептал Дарен, наблюдая, как плавно движется смычок по струнам, делая музыку трепетной, трогательной, — она чувственна. Разве человек так может?

Девушка взглянула на публику остро, хищно улыбнулась, обнажив белый зубы, и сделала резкий выпад смычком, изменив музыку. Темп нарастал, разжигая в сердцах слушателей азарт, предвкушение. Музыка захватила в плен аудиторию и не отпускала.

Позади богини вспыхнуло пламя, которое в такт искусной мелодии, плясало, вспыхивало, искрилось.

— Нет, — обескураженно признался себе Дарен, — она — демоница. Яркая, страстная, и такая…такая желанная.

Для себя иль Феррандо решил, что, пожалуй, заберет богиню сразу после выступления, не разбираясь, принадлежит она другому или нет. От мысли, что у блондинки кто-то может быть, внутри Дарена возникло неприятное ощущение. Если блондинка принадлежит другому мужчине, то он покойник. Лучше ему сразу отступиться.

Когда, казалось бы, уже нечему удивлять, случилось нечто невероятное. Блондинка запела. Да так, что звуки, издаваемые магическим инструментом, посрамились, услышав более совершенную мелодию голоса. Они стали тише, исполняя роль фона.

— Древнее наречие, — глухо выдавил Дарен, — она ещё и умна. О, боги, кажется, я безвозвратно влюблен. Убью её супруга, если он существует, и женюсь! Снова женюсь!

Богиня играла на скрипке, пела, как сладкоголосый ангел и кружила в танце, как лесная нимфа. Сочетание трогательной невинности и роковой страсти. Как свежий ветер и яркое пламя, как мечта.

Дарен иль Феррандо блаженно зажмурил глаза, когда музыка постепенно начала угасать.

Магическое освещение медленно тускнело, а огни-фонарики уж кружили по зале, исчезая.

Когда представление завершилось, девушка кротко поклонилась, а магическая скрипка вспыхнула розовым блеском, который сформировался в сердце. Блондинка подмигнула Дарену и отправила сердечко в его сторону, что-то соблазнительно прошептав.

Что именно, Дарен так и не понял. Но теперь он знал точно, богиня станет его и только его.

***

Сходя со сцены Орхиус сквернословил, благо хоть на древнем наречии. Речь вампира понимал только Бенедикт, который устраивал спецэффекты, пока агент придавался пению. Бен едва сдерживался, чтобы не подколоть Орхиуса. Говорил, что танцевать не будет, а вон как разошелся, вошел во вкус. А уж его последние слова со сцены, адресованные Дарену иль Феррандо, уму не постижимы.