- Э, нет! Никакого Уренгоя! – смело заявляю я. – Терпеть не могу холод. А там, я слышала морозы до минус сорока доходят.
- Да, ладно! Кто тебе такую глупость сказал? Максимум до минус тридцати.
- И пусть! Ни в какой Уренгой я переезжать не собираюсь, - стою я на своём.
- А вообще, ты права! – неожиданно соглашается со мной подруга. – Хватит ему уже мотаться туда – сюда. Муж и жена должны жить вместе, тем более, что жить вам есть где, - она обводит глазами мою комнату. – Первое время здесь, а там, глядишь дальше, и новым жильём обзаведётесь.
К ЗАГСу мы подъехали без двадцати час, до регистрации нашего с Андреем брака оставалось чуть меньше получаса. Поднявшись наверх, мы с Таней разместились в комнате невест. Сжимая в ладони свой паспорт, я озарялась по сторонам, постоянно натыкаясь на своё отражение.
- Не волнуйся, - принялась напутствовать Горская. - Сейчас найдём Андрюшу, и он отнесёт ваши паспорта регистраторше. А вообще, давай мне, я его сама отнесу, - неожиданно предлагает подруга.
- Давай, ты лучше найдёшь своего брата, - прижимая к своей груди маленькую красную книжечку, точно спасительную соломинку, произношу я не своим голосом.
- Ладно, - тянет она в ответ. – Надеюсь, он с родителями уже здесь. Не хотелось бы слоняться по ЗАГСу в поисках жениха. Да и тебя надолго одну оставлять не хочется, - мазанув по моему лицу хмурым взглядом, Таня выходит, оставив меня в комнате в полном одиночестве.
Стараясь взять себя в руки, я делаю глубокий вдох, за ним долгий выдох, после чего повторяю эти манипуляции ещё раз пять. Глядя в зеркало на собственное отражение, мне отчаянно хочется разреветься в голос.
- Да, что это со мной происходит? – глухо шепчу в пустоту. – Нужно срочно взять себя в руки!
Сжимая ладони в кулаки, я не замечаю, как мну свой собственный паспорт, пока тот не начинает жалобно трещать в моих руках. Разгладив пальцами помятую обложку, молча пялюсь в пространство перед собой. В голове до сих пор звучат слова подруги о том, что муж и жена должны жить вместе. А ведь она совершенно права. И прямо сейчас я должна ответить на самый главный вопрос: а готова ли я всю жизнь прожить бок о бок с человеком, которого не люблю? Да, и чего греха таить, вряд ли когда-нибудь полюблю. Да или нет?.. Всего одно слово, которое навсегда изменит мою судьбу… Глядя в глаза своему собственному отражению, я только сейчас понимаю, что уже сделала этот сложный выбор. А раз так, обратной дороги для меня уже не существует…
ЭПИЛОГ
пять лет спустя…
- Мама, мама! – слышу звонкий голос дочери и бегу со всех ног в гостиную. – Смотри! Там папа! – малышка тычет своим пальчиком в телевизионный экран.
- Ну, что ты, родная, - присаживаясь рядом с малышкой, я глажу её по голове, цепляя пальцами тёмно – каштановые кудряшки её густых волос. – Ты, наверное, обозналась.
- Нет, мамочка, там был папа, - настаивает она. – Смотри – смотри!
Переведя взгляд с лица дочери на телевизионный монитор, я тут же теряю дар речи. С экрана прямо на меня смотрит Хеймдел. Это длится всего пару мгновений, но теперь я твёрдо уверена в том, что это был именно он. Взяв в руки пульт, прибавляю громкости.
Как так вышло, что телевизор воспроизвёл канал новостей, для меня остаётся загадкой, возможно Амира случайно нажала на кнопку, играя со своей куклой, но факт остаётся фактом – наша дочь только что встретилась лицом к лицу со своим родным отцом. Встретилась, конечно, очень сильно сказано, но то, что она впервые его увидела не на фотографии – являлось неоспоримой истиной.
Внимательно вслушиваясь в монотонную речь диктора, я узнаю печальную весь об отце Хеймдела, арабском шейхе Муххамете аль Мактуфе, который тремя днями ранее скончался на семьдесят шестом году своей жизни. На экране мелькают фотографии самого Муххамета аль Мактуфа, а также его семьи: жены и трёх сыновей. На последнем снимке я вижу скорбящие лица Хеймдела и двух его братьев: старшего Мухаммада ибн Муххамет бин Рашат аль Мактуф – наследного принца Эмиратов и Ахмада ибн Муххамет бин Рашат аль Мактуф – младшего из трёх братьев. Дослушав диктора до конца, тут же переключаю канал на мультфильмы и возвращаюсь в кухню, где первым делом включаю свой ноутбук.
Как я ни пыталась, но забыть о любимом мужчине у меня так и не получилось. Да и как бы я смогла это сделать, когда наша с ним дочь с каждый днём всё больше и больше становилась похожей на собственного отца. Глядя в её красивое лицо, я просто поражалась такому интересному повороту судьбы, видимо у Мактуфов действительно сильные гены. Скрывать от Амиры личность её биологического отца не было никакого смысла, именно поэтому в моём компьютере появилась папка с фотографиями Хеймдела, которая с каждым днём пополнялась новыми снимками. Зайдя в тот самый мессенджер, что связывал нас с принцем больше пяти лет назад, я вновь пролистываю нашу с ним переписку. Последним письмом в ленте висит моё сообщение о разрыве наших «отношений» в сети и просьбой больше никогда мне не писать. Удивительно, но все эти годы я была уверена, что последнее слово было как раз-таки за Хеймделом. Мне казалось, что мужчина уж точно предпринял все попытки, чтобы настоять на своём. Именно по этой причине, мне был заказан путь на эту интернет-страницу. Увы… Хеймдел выполнил мою просьбу и больше не написал мне ни строчки, кроме тех, что хранились в моём портмоне. Да-да! Я как последняя дура все эти годы бережно хранила его записку, словно именно она невидимой нитью продолжала связывать наши судьбы воедино.
"Dear, Heimdel. Please accept my sincere condolences on the untimely death of your father"(Дорогой,Хеймдел.Прими мои искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной твоего отца),– пальцы сами ложатся на клавиатуру, передавая в напечатанных словах истинный порыв моей души. Боясь передумать, смело нажимаю «отправить» и тут же закрываю мессенджер.
Понятное дело, что Хеймделу сейчас совершенно нет дела до какой-то там интернет – переписки. Вполне возможно, что он вообще позабыл обо мне. А ведь все эти годы, что я провела в Англии, меня не покидало стойкое чувство, что наша встреча – всего лишь дело времени, тем более, что о моём местонахождении ему уж точно было известно. По крайней мере, так я считала последние пять лет, прекрасно понимая кто оплатил мою учёбу в магистратуре.
Сбежав с собственной свадьбы, я твёрдо решила воспользоваться приглашением Кембриджского университета. Поймав такси у входа в ЗАГС, первым делом заехала домой за одеждой, ноутбуком, деньгами и документами, после чего прямо в свадебном платье скрылась ото всех в той самой деревушке, где несколько недель подряд «зализывала» раны на своём разбитом сердце.
Вернувшись в город через шесть дней, я тут же наведалась в школу, чтобы написать заявление об увольнении. Узнав о причинах моего решения, удерживать меня никто не стал. Взяв обходной билет, я постаралась как можно скорее подписать его, чтобы получить на руки все необходимые документы. Помимо работы, мне необходимо было решить вопрос со своей квартирой. Так как в Кембридже для меня было зарезервировано жильё, причём оплаченное жильё, мною было принято решение о сдаче своей квартиры под найм. Здесь мне на помощь, как ни странно, пришла та самая Аделина – подруга моей юности. Возвращая ключи от дома в деревне, я случайно обмолвилась ей о своих планах, и та в течение недели нашла замечательных квартирантов, желающих заселиться в мою уютную однушку. Что же касается моей лучшей подруги и коллеги по совместительству, наша единственная встреча состоялась, когда до моего отъезда оставался всего один день.
Накануне вылета в Великобританию, я не смогла найти вкладыш от своего диплома о высшем образовании, подлинник которого у меня запросили в Кембриджском университете. Созвонившись со школьным секретариатом, выяснилось, что он по каким-то непонятным причинам так и остался лежать в моём личном деле. Заскочив в школу в послеобеденное время, когда по моим подсчётам никого из коллег уже не должно было быть на рабочем месте, я случайно столкнулась с Горской на самом пороге главного входа.
