Из сопровождения уцелели трое: один из людей Севера и пара приехавших с Залтаном. Когда мы вышли к лошадям, они помогли баронам забраться в седла, сами остались разбираться с оставшимися вещами погибших. Я видел, как они пугливо оборачиваются в сторону чащи.
Возвращение было далеко не триумфальным. Я отметил про себя прозорливость Залтана, что не дал Северу растрепать, что мы собираемся охотиться на ведьму. За воротами дома нас уже поджидала дворня. Радостные крики вмиг стихли, стоило остаткам охотничьей команды въехать во двор. Где-то за спинами растерянно хлопающих глазами слуг раздался горестный возглас. Нас спускали из седел, несли в дом, я позволил стащить с себя доспех, в руке тут же оказался стакан с вином. В камине пылало жаркое пламя, но оно не успокаивало, а наоборот, будило воспоминания о нашем провале.
Я услышал недовольный рев, обернулся. Север разгонял слуг, пытавшихся снять с него броню, одного, самого ретивого, вышвырнул пинком, присосался к горлышку кувшина с вином. Красная жидкость полилась по бороде на грудь, я передернул плечами, очень уж она была похожа на кровь. Пустой кувшин улетел в стену, барон схватил со стола второй, уселся на расстеленные на полу шкуры рядом с лежащим там же Залтаном, пихнул того в бок и, не дождавшись ответа, фальшиво затянул походную песню. Чувствуя неладное, я подошел к Залтану и заглянул тому в лицо. Тот крепко спал.
Я не спал половину ночи, стараясь как можно подробнее продумать тактику дальнейшего поведения: что стоит рассказать, какую линию вести и прочие важные мелочи, но так и не пришел к чему-то, что устроило бы полностью. Выйдя к завтраку, я обнаружил за столом только Севера, тот хмуро объедал с кости жареное мясо. Я уселся напротив, ожидая, пока подадут и мне, спросил:
— А где же Залтан? Я надеюсь, с ним все в порядке?
— Не беспокойтесь, барон, еще двигаюсь, — раздался из-за спины хриплый голос. Залтан вошел стремительный, еще больше иссохший за ночь. Тонкие губы искривила презрительная усмешка, но в глазах светилась плохо скрываемая растерянность. Он придвинул стул, опустил локти на стол, сцепив перед собой пальцы. — Хотя, нужно признать, чувствовал бы себя лучше, получись все вчера, как задумывалось.
Он мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Некоторое время над столом висела тишина, прерываемая только сосредоточенным треском: аппетит этим утром не пропал только у Севера. Залтан протянул руку к кувшину, налил себе вина. Откинувшись на спинку стула, он сделал глоток и обратился к нам:
— Думаю, нужно обсудить случившееся вчера.
Север тяжело вздохнул, вытер бороду. Голос его прозвучал глухо, когда он сказал:
— У нас и раньше не всегда случались победы.
— Ты прав, — Залтан слегка наклонил голову. — И на этот раз вина целиком и полностью на мне. Я переоценил наши силы и бросил на ведьму недостаточно людей. И должен принести извинения. В первую очередь вам, барон.
Он повернулся в мою сторону. Я примирительно развел руками:
— В жизни случается… разное. Если вам так будет спокойнее, то я совершенно не в претензии. Можно погибнуть сотней разных способов, и этот не самый худший.
Он кивнул, и в его взгляде мне на миг почудился намек на благодарность. Тут снова подал голос Север:
— Мы должны были выбить эту тварь из нашего леса. Точка. Я положил там своих лучших людей, и хочу знать, что все было не зря!
— Я оставил кое-кого присматривать, думаю, к полудню мы получим ответ на твой вопрос. Теперь же нужно разобраться, почему ведьма отступила. Ведь ей оставалось совсем немного! — Залтан прикрыл глаза, тяжело выдохнул. — Сэр Томас, расскажите нам последнее, что вы помните.
Я изобразил задумчивость. Все это я не раз отрепетировал, лежа в постели. Затягивая время, плеснул себе вина, рука дрожала ровно так, как должна.
— Под конец я ослеп, так что могу рассказать не так много. Из меня словно выдирали душу, а голову сжимали в тисках. Но помнил, что нужно двигаться вперед, что впереди враг…
Я поперхнулся, замолчал. Север уткнулся в тарелку, шумно дышал. Залтан слушал, невидяще смотря в пространство, неосознанно кивая в такт. На последних словах он замер, расширенные зрачки уставились на меня в упор.
— У вас хватило сил двигаться, барон?
— Скорее, ползти, — подтвердил я. — В ушах у меня гремела кровь, но в какой-то момент в глазах стало проясняться. Я даже сумел подняться…
Мне не приходилось рассчитывать, что ведьма позаботится о том, чтобы скрыть следы нашей встречи на поляне. У самого меня не возникло даже мысли что-то сделать с ними, скорее бы выбраться! Так что теперь я заранее устраивал объяснение обнаруженному людьми Залтана. Тот подался вперед, сложив руки на столешнице, каркнул:
— Дальше! Что было дальше?
Под испытующими взглядами баронов я замедленно мотнул головой.
— Дошел до какой-то поляны, все было как во сне. Там, в центре, стояла ужасная тварь, — я скривился от отвращения. — Я швырнул в нее копье. Или мне только показалось, что швырнул, но что-то сверкнуло так ярко, что едва не ослеп снова, а когда смог видеть, никого уже не было. Дальше — как в тумане.
Я порывисто выдохнул, припал к стакану, шумно глотая вино. Залтан не сводил с меня глаз, Север смотрел с одобрением, он, казалось, сразу поверил в мои слова. Когда стакан коснулся стола, он поднял кувшин, плеснул снова.
— Такое тяжело вспоминать без глотка доброго вина. Да и то… Я сейчас пошлю за новыми кувшинами!
Он крикнул, в зал тут же вбежала, шлепая босыми пятками, девка, тут же скрылась, получив указания. Появились слуги, Север грубо ревел, подгоняя и без того расторопную дворню, на столе начали появляться нарезки, соления, но по лицу барона читались растерянность и стыд.
Залтан с неудовольствием следил за мельтешащими слугами, ему не нравилось намечавшееся, но он смолчал. Когда нас вновь оставили втроем, он повернулся ко мне и сказал:
— Не в первый раз мне приходится устраивать панихиду. За годы службы в армии императора и теперь, когда взвалил на себя тяжкое бремя уничтожения нечисти, я схоронил немало хороших людей. Я хочу, сэр Томас, чтобы вы поняли, если уж вам не довелось сделать этого раньше, что нет на свете существ страшнее, чем ведьмы, и нет дела благороднее, чем охота за ними!
Он схватил стакан и одним махом влил в себя его содержимое. Мы с Севером с небольшим опозданием последовали его примеру. Странно, но хорошее вино горчило.
Мы просидели за столом долго. Север вспоминал старые времена, орал песни, героические и похабные в вперемежку, расталкивая нас с Залтаном, теребя старого друга, не давая погружаться в тяжелые мысли. Иногда Залтан вдруг словно просыпался, разражался длинной историей, смеялся странным, похожим на карканье голосом, не всегда доводя историю до конца. Сперва я еще пытался следить за временем, выходя на двор, но когда в очередной раз едва разобрался, в каком направлении идти, понял, что страшно набрался. Закончив дела, вернулся в дом и постарался пробраться к себе, но не попал в дверной проем, с грохотом обрушившись на пол. Из обеденного залараздались громкие голоса, на пороге появился Север, за ним, пронзительно смеясь, показался Залтан. Вдвоем кое-как подняли, потащили за собой, я снова оказался за столом.
Плохо помню, как оказались в харчевне. Просто в какой-то момент сменились декорации, вокруг стало больше людей и меньше воздуха. В окружающем шуме невозможно было вычленить отдельных звуков, и приходилось орать, чтобы быть услышанным. Я пытался объяснить, что мне вот прямо сейчас нужно домой, или к императору, или ведьме, где она, подайте ее сюда. Каждый раз на этих словах пугался, что наговорил лишнего и спешно посылал микроботам сигнал очистить кровь от лишнего алкоголя, но те от чего-то не спешили выполнять свою работу, и разговор выходил на новый виток.
А потом я нашел себя сидящим за столом и разговаривающим сам с собой. Поднял голову, но не обнаружил перед собой ни одного из баронов. Пошатываясь, встал из-за стола и в тот же миг оказался в самом центре драки: размахивал лавкой и орал заросший черной бородой до самых глаз крепыш, сзади его прикрывал сухой, как щепка, черноглазый мужчина, в руках которого блестел погнутый поднос. Я хотел было обратить внимание благородных баронов на удивительное сходство дерущихся и сидящих за столом, но едва повернулся, как о спину ударился, с треском разлетевшись на куски, полный кувшин.
