– Садитесь, – Рейн приглашающе махнул рукой.

Я с трудом протащила к столу усталые ноги и чуть не рухнула на истертое, но такое мягкое сиденье. В теле гудело изнеможение.

Алекса же садиться не стала, а склонилась над инструментами и деталями и принялась бесцеремонно их изучать.

– Чаю?

– Да, пожалуйста.

Рейн налил мне чаю в простую жестяную кружку. Нос пощекотал смолистый аромат можжевельника – комиссар пил мой Нокс Вигилате.

Я сделала глоток и зажмурилась. Горячий, сладкий, вяжущий язык напиток казался эликсиром жизни.

– Ты неправильно его заварил, – пробормотала я. – Нужно заливать слегка остывшим кипятком. Если залить крутым, убьешь часть его полезных свойств.

– Запомню, – иронически отозвался комиссар на критику. Его светлые глаза остро и сурово горели на его угловатом лице.

– Комиссар! – прервал нас восторженный голос Алексы. – Вы изготавливаете часы? Ферромагические?!

– Да, это мое маленькое тайное увлечение. Теперь, когда вы узнали этот секрет, мне придется вас убрать, – сказал комиссар очень суровым голосом, и я испуганно уставилась на него.

– Вы шутите? – неуверенно засмеялась Алекса.

Рейн сухо улыбнулся.

– Шучу.

– Ферромагические часы – тонкое дело, – с уважением сказала Алекса. – Механизм капризный, чувствительный. Какого уровня заклинательные модусы вы используете? Среднего, сильного?

– Среднего.

– А зачем вам алхимические воспламеняющиеся жидкости?

– Я немного знаком с фламмагией. Хочу изготовить часы с огненной подсветкой. Ну, закончили допрашивать? – вдруг рявкнул он. – Может, скажете уже наконец, зачем вы прервали мой обед?

Я отставила кружку, облизала губы.

– Тиль Тинвин мертв. Точнее... ни жив ни мертв. Как Бельмор. Мы нашли его на Ржавом пустыре. Его обратили в кусок металла.

Комиссар выслушал новость бесстрастно, лишь дернулась мышца у губ.

– Дальше, – он хладнокровно отхлебнул чаю.

И я рассказала ему все. Зачем мы отправились на Ржавый пустырь, что рассчитывали там найти, и что нашли на самом деле.

Рейн забрал брошь-льва. Покачал ее на ладони, достал лупу, внимательно изучил. Хмыкнул. Брошь явно ему о чем-то говорила, но делиться своими соображениями комиссар с нами не пожелал.

Молча положил брошь в конверт, сунул конверт в карман, встал, снял с вешалки форменное пальто, надел.

– Беда с этими безрассудными девицами, – устало сообщил он Занте, которая с удовольствием грызла в углу стащенный обрезок сыра. – Вечно лезут, куда их не звали, ищут приключений на свои бедовые прекрасные головы.

Повернулся к нам и пригвоздил нас с Алексой уничижительным взглядом.

– Идемте, – приказал комиссар. – Сначала в участок, потом – на пустырь. Спокойного вечера не ждите.

Он грустно глянул на недоеденный обед, вздохнул, нахлобучил шляпу и повелительным жестом приказал нам выходить.

И верно: вечер был безнадежно испорчен. Впрочем, иного сложно было ожидать, учитывая, как гадко начался день.

Мы вернулись в участок. Комиссар усадил нас с Алексой перед столом и принялся дотошно допрашивать. Писарь Клаус вел запись.

Затем Расмус черкнул пару посланий и отправил с ними Добсона в город. Сам же собрал отряд, куда вошли Роб, Боб и два Коптилки, носившие бесхитростные имена – Первый и Второй.

Вместе мы вернулись на пустырь. Я чувствовала себя арестованной, шагая между скрипящих и пыхтящих автоматонов.

И началась полицейская рутина. Высохший ров оградили шестами. Комиссар бегло осмотрел тоннель, после чего забрался в каморку Тиля и не появлялся оттуда добрых полчаса. В это время Роб допрашивал нас по новой, вздыхая от усталости.

Наконец, комиссар вернулся, хмурый, как туча. Прибыл доктор Штраус в сопровождении главного городского ферромага и его помощников. Они тоже отправились глянуть на Тиля и вскоре вынесли точильщика на носилках, прикрытого рваным одеялом. Ферромаг, господин Айроншпис, растерянно дергал себя за седой ус. Доктор же ликовал, как всегда, когда встречал «любопытный случай».

– Изумительно! – воскликнул он, роняя в волнении пенсне. – О таких заклинаниях мы слышали лишь в старинных преданиях. Элементы в живых клетках обращены в металл! Состав пока неизвестен. Если не ошибаюсь, в него входят также фосфор и кислород. У клеток пористые мембраны, идут химические реакции, обмен веществ, они могут размножаться! Не исключено, что органы Тиля продолжают функционировать. Хотя они наверняка приобрели сходство с... деталями машины? – неуверенно закончил доктор.

– Он в сознании? Он жив? – с ужасом и надеждой воскликнула я.

– Затрудняюсь ответить. Время покажет. Процесс превращения в металл еще идет.

– Даже предположить не могу, какой заклинательный модус был использован, – озадаченно сообщил маг. – Безусловно, ферромагический, очень высокого уровня. Его применил человек решительный, с сильной волей. Но налицо также изменения, вызванные витамагической формулой. Однако это невозможно! Немыслимо!

– Ну, результат-то у вас перед глазами, – заметил доктор. – Стало быть, все возможно и мыслимо. Следует лишь отказаться от принятых догм и взглянуть на магию с иной точки зрения. Омнимагия – слышали о такой?

– В детских сказках. Не было найдено ни одного доказательства того, что древние маги успешно ее применяли.

– Говорят, в цитадели Таф-ар-Целлоры полно доказательств, да разве афарские маги их нам покажут!

– Вы предполагаете, тут покуролесил маг из Таф-ар-Целоры? – саркастически заметил ферромаг. – И кто же, интересно, из жителей города там обучался? Уж не сапожник ли Пульц? Или почтенная вдова Кордула? Или враль Аркандор? А может вы, комиссар? – со смешком обратился Айроншпис к Расмусу. – Вы же из семьи ферромагов? А ваша матушка до замужества изучала витамагию. Может это вы тут нам загадки подбрасываете?

Комиссару шутка не пришлась по вкусу. Он послал Айроншпису неприязненный взгляд.

– Мне известно, кто из жителей города бывал в Таф-ар-Целлоре. Господин Конрад Ингольф, знаменитый путешественник, коллекционер артефактов и дедушка госпожи Ингольф! – тоном драматического разоблачителя сообщил за моей спиной бургомистр.

Я обернулась. Сангвиний прибыл вместе со своим личным помощником, разодетый и надушенный. Стоял, опершись о трость обеими руками, и брезгливо озирал окрестности.

– Ну, Эрла, голубушка, пора бы вам уже признаться в ваших деяниях, – продолжил он с отеческой заботливостью. – Вы использовали тайные заклинания, которым научил вас дед? Понятно, за что вы убрали Бельмора. Но точильщик-то вам что сделал? Безобидный бродяга!

Я онемела. Хватала воздух открытым ртом, не находя слов парировать новое обвинение.

– Господин Снобс, вам определенно следует сократить потребление свинины и шнапса, – сообщила бургомистру Алекса сладким голосом. – Мне вот известно, что эти продукты способствуют ожирению мозга и нарушению умственной деятельности. У вас наблюдаются все симптомы. Что за бред вы несете?

Сангвиний покраснел и раздулся от гнева. Доктор Штраус непочтительно рассмеялся, и даже комиссар позволил себе скупую улыбку.

– Нахалка! – бросил Снобс. – Комиссар, потрудитесь проверить лицензию на торговлю госпожи Алексы Гарды. Обыщите ее мастерскую. Неизвестно, что за заклинания она там использует, чтобы создавать механических кукол. Уж не подобные ли тому, что обратили на Тинвина?

Алекса сделала презрительный и неприличный жест, означавший, что бургомистр спятил окончательно.

– Если найдете хоть одно мелкое нарушение, требую, чтобы вы наказали ее по всей строгости! – продолжал бушевать бургомистр.

– Непременно, господин Снобс, – сухо ответил комиссар. – Но сейчас попрошу вас удалиться, если у вас нет иных важных сведений. Это место преступления, зевакам тут не делать нечего.

– Я обязан знать обо всем, что происходит в моем городе. Особенно учитывая то, что я собирался снести этот пустырь и построить тут доходные дома. Давно пора!