***

Вот это история!

   Я очень внимательно слушала её. Синички посмотрели на меня, прощебетали что-то на своём языке – но то, что я уже не поняла – и улетели, помахав на прощание маленькими крылышками.

   Сказка это или простая история – теперь решать вам. История синичек мне понравилась. Я подумала, что и мы – люди – тоже, наверное, дети одной Мамы-Земли – Прекрасной Голубой планеты. Только забыли об этом. И она не спрятана от глаз, а всегда у нас под ногами, чтобы каждый ребенок мог ей поклониться, доброе слово сказать и о помощи попросить. Эх, вот бы увидеть Синюю Птицу Счастья! Она наверняка знает на это ответ. Давайте вместе ждать!

КОНЕЦ

   Жила на далёком-предалёком севере женщина. Никто не знал, сколько ей лет, да и о самом её существовании мало кто знал. Её домик, занесённый снегом, ютился между трёх голубых льдин. Лишь пара белых медведей охраняли жилище, да стая преданных песцов служили ей. Медведи ловили рыбу, а песцы приносили мясо.

   Всю свою жизнь Женщина выполняла одну и ту же, но очень важную, работу – пряла пряжу. Но вовсе не простую пряжу, из которой вяжут варежки и носочки. Веретено у неё было особенное. Оно не было похоже на все известные веретёна. Веретеном была сама планета Земля, а острыми концами веретена были оси планеты.

   Когда Пряха работала, то всегда пела красивые песни. Мелодии у песен были очень разные. Все их сочинял Ветер, который не мог облететь ледяную пирамиду без того, чтобы не просвистеть то, что придумал с утра. То с одного бока подступит, то – с другого. Так и норовит найти щёлку, да просвистеть какую-нибудь арию. Найдёт краешек, зацепится и давай дуть. Потихоньку щёлку и выдувает за ночь.

   Наутро встаёт Солнышко. Хоть и короток северный день, но солнышко успевает все дырочки во льду залатать: подплавит – подправит, и опять Ветру нужно делать себе новую свирель. Стоит ледяная пирамида-дом, а в нём Пряха вращает своё веретено и мурлычет песни, подпевая Ветру. Не скучно ей. Песни с Нитью скучать не дают.

   Нить никогда одинаковой не бывает. Не семицветья на ней играют, а миллионы разных цветов и оттенков. Картины по той нити бегут, как кинолента. Накручиваются они на пузатое веретено, и украшается Земля: меняются времена года, растут города, родятся дети, жизнь на планете идёт своим чередом.

   Мерно жужжит веретено, звучит над планетой песня Пряхи, которая дарит всем покой, счастье и уют.

   Идёт время.

Народ развивается – богатеет. Фабрики строят, заводы… Пронзают недра земли глубочайшими дырами в поисках драгоценных металлов и алмазов. Заводы коптят, люди нервничают и болеют, а льдины – подтаивают.

   Уже не трудно весёлому Ветру: дёрнул раз, дунул второй – и проломил дыру. Нашёл щель побольше, наддал немного, и рухнула вся пирамида. Ветер и сам не рад – а дров наломал.

   Попадали льдина на льдину. Ещё чуть – и упала бы одна льдина на ось. И тогда соскочила бы с оси Земля и полетела бы блуждать в космосе. Но медведи не оплошали – подставили свои спины и держат рухнувшие льдины.

– Эй, песцы! – кричат, – Бегите, разбудите Золотого Человека, который спит уже сто лет. Голова его на Аляске, а всё тело – в России, ногами в Уральские горы упирается. Только он помочь может. Без него – пропадём все.

 Побежали песцы, а Пряха продолжает прясть своё веретено. Нельзя останавливаться.

   Только уже не до песен ей. Вздыхает она, а если и запоёт – то не те уже песни. Грустные и даже страшные временами. Больше на стоны похожие.

   Войны и смуты накрыли планету. Мёрзнут люди, а другие задыхаются от жары. Льдины подтаивают. Откуда ни возьмись моль появилась. Вгрызается в пряжу, а на земле – землетрясения и вихри начались.

   Плачет Пряха: не труда ей жалко, а планеты больной, и людей, которые на ней живут. Как дети они – малые и глупые.

   А песцы, между тем, бегут. Вот и первая остановка.

   Спрашивают они у лесного зверья, где им найти Золотого Человека.

– Бегите дальше, – отвечают им уральские Тигры, – Здесь – только ноги.

Бегут песцы дальше.

– Где найти Золотого Человека?

– Бегите дальше. Здесь – грудь, – прорычали им камчатские медведи.

Бегут дальше. Море перед ними. Как быть?

   Тут приплыли киты и перевезли песцов на другой берег.

   Прибежали песцы на Аляску. Где Золотой Человек?

– Да вон он – спит, – отвечает им медведь-гризли и показывает на голову Золотого Человека. – Храпит и сопит уже сто лет. Весь лесом зарос. Как русские Аляску отдали, так и завалился он спать. Жирный стал, ленивый, спит беспробудно. Только редко с боку на бок переворачивается, от того иногда горы ходят.

Стали песцы думу думать: как им разбудить соню? Что только не пробовали.

   Тут один песец и говорит:

– Я знаю – как! Только дело это очень вонючее. Но попробовать стоит.

   Наловили песцы рыбы и сложили всё в тёплое место.

   Когда всё мясо стухло, принялись они его есть. Но болят у них животы, крутит да пучит их от тухлого мяса.

   А что делать?

– Ничего, братцы, если мы не поможем – надеяться не на кого, – приговаривают песцы.

   Когда терпеть невмоготу стало, то залезли они в огромное пустое дерево, один конец которого в ноздрю пристроили Золотому Человеку, а другой – законопатили, и давай из себя все вонючки в ту ноздрю выпускать. Сами задыхаются, но терпят!

   А вонь такая, что слёзы из глаз!

Ка-а-ак подскочил Золотой Человек, как глаза выпучил: «Что такое? Фу-фу-фу!», – закричал, чихнул, руками машет.

   Песцы от такого чиха разлетелись кто куда, а когда обратно летели – все на плечи ему попадали.

– Что же ты спишь, золотая башка. Ты что должен делать? Землю от беды охранять и сокровища её. А ты? Разжирел и посыпохиваешь себе – в ус не дуешь! – пристыдили песцы лежебоку. – А ну-ка шагом марш Пряхе помогать. Дом у неё завалился. Пока медведи держат, но сил медвежьих на то мало. А тебе все минералы и кристаллы подвластны. Только ты дом подправишь.

   Золотой Человек – хоть лицо и важное! – не обиделся на песцов за такое обращение. Твёрдо знал он, какому делу служит. Стыдно ему стало. Просто во сне он счёт времени потерял. Да и сердце у него золотое. Не потому что из золота, а потому, что таких добряков только в России поискать. А сердце-то всё это время в России оставалось и жиром не заплыло.

– Простите, братцы, – сказал это, и не мешкая отправился с песцами в обратный путь.

   Сидят песцы на его плечах, а Золотой Человек как шагнёт – так миля, как скакнёт – так верста. Так быстренько до полюса и добрались.

Льдина нижняя совсем уже растаяла. Вот-вот хрустнет.

   Медведи пыхтят, но держат лёд, а Пряха по-прежнему нить прядёт, но уже и плакать перестала. И так от её слёз на Северном Полюсе – лужи да озёра.

   Подошёл Золотой Человек, дотронулся рукой до льдин, и выстроились они снова в пирамиду – толще прежнего и крепче. Провёл он по ним ладонью, дохнул и протёр – засиял голубой лёд, отражая солнце. Снова раскрасилась яркими цветами солнечная нить.

   Все обрадовались, обниматься стали, плясать и песни радостные петь.

   Нить от нового луча красивей прежней пошла.

   Ожила Земля, залечила все раны, очистилась и вытолкнула из себя все гадости.

   Как посмотрел Золотой Человек на то, сколько дыр в планете наделали – ужаснулся и заплакал.

– Как же можно колыбель жизни так изуродовать?! – с упрёком спросил он.

   Топнул он ногой и засыпал все дыры. Топнул второй раз – и стали дыры садами.

   Катятся слёзы Золотого Человека, а на земле дождик идёт.

   Так и залечил все раны…

– Негоже мне обратно возвращаться, – сказал Золотой Человек. – Я здесь, с тобой останусь. Здесь я точно не усну. Морозно, да и вдвоём – веселее.

   Пряха обрадовалась, зарумянилась – вдвоём конечно же веселее. Да и мужчина рядом – защитник и помощник у неё будет.