Сельское общество до начала технологического283 перевооружения аграрного хозяйства, функционирует как конформистская и уравнительная система, в которой остракизму подвергается всякий сильно выделяющийся человек, особенно, менее удачливый. Жесткие правила поведения в подобном сообществе препятствует не только отклонению от трудовой и иных норм поведения, но и любым отличиям в личном хозяйстве, как в плохую, что вполне естественно, так и творческую, положительную сторону. Нерадивый работник всегда будет иметь низкий доход и бедное хозяйство. Вместе с тем, когда требуется совместный труд, то он работает не хуже других, ибо стремится удовлетворить свою потребность в уважении, поскольку негласное равенство труда ценится в сообществе, а его члены тщательно следят друг за другом. Таким образом, обоюдная фасилитация членов общины поддерживает её стабильность. В чрезвычайных условиях она играет решающую роль в сохранении общественной солидарности.
При снижении частоты или отсутствии ЧП периодический добровольный труд получает совершено другую мотивацию, основанную на традиции, алгоритмически описанной ОСС. Хотя мотивация исчезает, приобретённая привычка к подчинению нормам сообщества и обоюдная фасилитация вынуждают их принимать участие в общественных акциях284, чем пользуются вышестоящие иерархии. По мере удлинения благополучнгог периода наступает „скука”285, вследствие чего доля традиционно мотивированных индивидов, работающих старательно, снижается. Одновременно с этим возрастает доля иждивенцев, которые различными способами пытаются уменьшить объём своей „благотворительности”.
Изначальная причина этого явления кроется в социальной лености, которая со временем возрастает. Через некоторое время ряды иждивенцев пополняют другие члены сообщества, которые уже сознательно286 нарушают установившийся порядок. Поскольку они свои действия скрывают, имитируя активность, сообщество их некоторое время просто не замечает. Когда их количество достигает некоего критического рубежа, сообщество пытается организовать отпор, который может иметь самые разнообразные последствия. В идеальном варианте ухудшение материального положения ликвидирует существующую форму коллективного труда и заменит её новой, соответствующей „духу времени”.
В случае, когда нет никакой возможности избежать коллективного труда, она деградирует до тех пор, пока ситуация в сообществе не станет настолько критической, что реанимирует чрезвычайную ситуацию бедствия, которое потребует возрождение реципрокации и режима „коллективного спасения”. Знание этого факта позволяет имитировать ЧП для консолидации общества даже в тех случаях, когда угроза является мнимой. Архаичная община боролась с социальной леностью отделением совместного коллективного труда от работ, которые могла выполнять ядерная семья для удовлетворения своих нужд287. В позднюю античность, средневековье и на плантациях Америки также имела место практика наделения рабов и сервов минимальным участком земли, на котором он выращивал продукты для собственного пропитания.
Традиционализм не только принуждает к работе, но и ограничивает её. С точки зрения ОСС работать больше, чем принято – глупость или блажь. Лишний золотой в мировоззрении крестьянина не реализуется в нечто полезное и необычное288. Согласно традиции, он обязан как все, и резко и существенно изменить свою жизнь не может, а окружение не представляет тому возможности: все, что надо, у него
есть, а остальное – гордыня или „от лукавого”. Инструментальный коллективизм отрицает стяжательство, накопительство и потребление сверх меры, которые влекут за собой повышение уровня жизни. Его парадигма – культурная константа, ориентированная на средний уровень жизни в рамках конкретного сообщества, что означает невозможность разбогатеть без нарушений его норм или метанорм. В этом состоит основное противоречие: каждому члену сообщества необходимо трудится усердно и постоянно, но не стремиться к богатству. Из этого следует, что архаичная земледельческая квазиродовая община не могла формировать личность, и, следовательно, была не способна инициировать частную инициативу. Вместе с тем, „… в коллективистских культурах сильна лояльность по отношению к семье и к рабочей группе. Сходным образом женщины в меньшей степени проявляют социальную леность, чем мужчины”289. Эксперименты, проведённые в 16 странах Азии, показали, что представители коллективистских культур проявляют меньше социальной лености, чем в культурах индивидуалистских” 290.
Инструментальный коллективизм и его последующее его разложение в урбанистической культуре легли в основу теории ибн Халдуна291, который попытался обосновать цикличность смены магрибских династий. В основу его гипотезы292 легло представление о том, что любой человек не может жить вне группы: он нуждается в сотрудничестве и поддержке товарищей и только крепко спаянная группа может обеспечивать успешную защиту. Второй его постулат заключается в том, что разные группы имеют различные возможности для совместных действий. Это их свойство определяет асабия – „ощущение плеча товарища”293, которая обеспечивает „способность защитить себя, оказывать сопротивление и предъявлять свои требования». По версии ибн Халдуна, она есть результат „социального общения, дружественных связей, длительных знакомств и товарищеских отношений”, т.е. интеграции небольшой группы патриархальных семей на основе реципрокации. Её инертность в целом основана на коллективистком стереотипе поведения в условиях враждебной среды и носит механический характер. Попадая в социально инородную среду, члены сообщества легко адаптируются, но при этом теряют свою идентичность.
Таким образом, третьим фактором, влияющим на асабию, является её взаимный контакт с внешним миром. Оно необходимо для обмена информацией, в ходе которой приобретаются навыки и знания, и является источником престижных товаров и иных благ. Влияние внешней среды, в первую очередь информация, является причиной роста или уменьшения асабии конкретной группы. Борьба за выживание в условиях враждебного окружения стимулирует потребность сотрудничества в экономии ресурсов и стимулирует рост метапозитивных потребностей сообщества, побуждающих их коллективному сплочению и действию. В стеснённых обстоятельствах, особенно, в небольших коллективах с примитивной иерархией труда каждый член находится на счету, вследствие чего растёт синхронизация их отдельных частей вокруг лидера. В связи с этим можно выделить два вида асабии – „солидарность прайда”, свойственную для реципрокативного сообщества, и „единство стаи”, как взаимодействие элиты в процессе выполнения властных функций и, главным образом, редистрибуции продуктов, изъятых у подконтрольных иерархий труда. Последнее явление является следствием отчуждения элиты от общества. Инстинктивно осознавая собственную неэффективность, она постоянно находится в состоянии.
Согласно ибн Халдуну, „сильная асабия дает преимущество в борьбе за власть и позволяет ей доминировать над остальными”. Для сохранения этого положения кумулятивный показатель асабии объединенных групп низших уровней должен быть ниже, ибо в противном случае неизбежен конфликт, который может привести к распаду системы. По этой причине правление должно принадлежать семейству или роду, который имеет самые сильные и естественные права управлять другими асабиями. Однако, даже в этом случае только лидер, опирающийся на сильную асабию, может преуспеть в основании династии. Уже в самом этом тезисе ибн Халдуна лежит противоречие, поскольку требует трансформации правящей династии из патриархальной в стволовую семью, что скажется на уменьшении численности правящей группы. Другой важный момент удержания власти заключается в этнической однородности конкурирующих за неё групп. Подобная проблема на короткий срок решается за счёт института гулямов, который по мере своей легитимации превращается в закрытую корпорацию, стремящуюся к власти294.
