В какой–то момент в её глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Очнулась в каком–то подземелье. Черные сырые стены, земляной пол, ветер, который холодит голые плечи. Арина осмотрела себя с головы до ног. Тяжело было двигаться тело онемело. На ногах и руках странные колодки, деревянные в трещинах, без замка. Девушка попыталась призвать стихию. Но та молчала. Впервые в жизни вокруг горгонки была тишина.

Ни мелькающего, где–то на периферии гула от связи с Гондальфой, ни отклика от брата, они всегда чувствовали друг друга. Тишина была полной. Горгонке стало страшно… на секунду, а потом пришла злость. Кто посмел? Где Рине? Что вообще происходит? Где–то недалеко раздался стон. Девушка всполошилась, кое как встала, растирая ноги и руки. Колодки были тяжелые, но ходить не мешали, единственно, что шаг нельзя широкий сделать. Пространство было огорожено железной решеткой. Горгонка прошлась по периметру и в одном из углов нашла шевелящийся ком тряпья. В крови, нечистотах, тело, которое просвечивалось в дыры было в синяках и порезах. Девушке стало плохо. Страдалец застонал. Отбросив брезгливость и страх, девушка наклонилась к телу и перевернула его на спину, чтобы в тот же миг вскрикнуть. Это был Рине… девушка безжалостно оторвала кусок платья и стала вытирать лицо любимого. Глаза Рине на секунду открылись, потом мужчина опять их закрыл и застонал.

– Зачем…– прерывая дыхание рыкнул сехх, – зачем ты сюда пришла Риана, в академии они б тебя не достали.

– Кто они Рине, кто это с тобой сделал, – сдерживая слезы спросила Арина, – кто посмел на дипломата… или это твой хозяин. Что происходит?

Сехх тяжело дышал, губы были одной запёкшейся коркой, но он все–таки усмехнулся:

– Имперцы Риена, это имперцы. Хотят прибрать себе земли Саххаро.

– Твари! – сквозь зубы сказала Арина.

 Как будущая ригиера, она понимала, что сейчас происходит, но закрывала глаза на то, что творилось вокруг. Как власти все чаще и чаще говорили о сеххах, как о монстрах, говорили, что они порождения Некруса. Рассказывали, что где–то сеххи уничтожили целую деревню, или то, что они приносили в жертву детей. Все это накапливалось с каждым годом и становилось уже похожим на паранойю. Арина все это понимала, но не верила, что с Рине может что–то случиться. Ведь он всего лишь слуга дипломата. Где политика, а где её Рине.

– Не надо было приходить любимая, – выдавил из себя Рине, – тебя бы они не тронули. Горгоны слишком сильны и независимы, чтобы с ними конфликтовать. К тому же камни силы нужны всем.

Изо рта сехха пошла кровь. Арина оторвала еще клок ткани и стала вытирать лицо Рине.

– Я не могу магичить, – глухо сказал она

– Они одели на тебя светлые силки и Ожерелье Майры.

– О, какая честь, – хмыкнула горгонка, – сравнили с Дитем Алорна.

Арина посетовала, что выбрала не многослойную юбку, как бы она сейчас пригодилась. Она уже оторвала приличный кусок, вытирая тело сехха и попутно рассказывая, что сделает с теми, кто это совершил. Из глаз иногда лились слезы. Потом она собирала по всей комнатушке гнилую солому. Она была чуть сыровата, воняла, но все лучше, чем на голой земле сидеть. Потом она оторвала еще один кусок от юбки расстелила на собранную в перину солому и уложила туда сехха. Ноги, конечно, остались на непокрытой соломе, но главное, что тело со страшными ранами не в грязи. Арине с трудом удалось себя сдерживать, чтобы не заорать в голос. Хотелось нестись куда–ни будь, крошить всех в мелкую стружку и рвать зубами.

– Риана, как только появиться возможность уходи, – хрипло сказал сехх.

– Хорошего же ты обо мне мнения Рине, – разозлилась Арина, – ты предлагаешь мне бросить любимого и спасться одной.

– Ты слишком дорога мне, я не хочу, чтобы с тобой что–то случилось.

– Ну пока еще рано говорить о том, что меня выпустят.

– Поверь хороший выкуп потребуют, но выпустят, – сказал сехх.

У него опять пошла горлом кровь.

– Молчи, – прошептала Арина, – тебе нельзя говорить.

Она гладила спутанные в колтун волосы и глотала слезы. Как они смогли поймать такого сильного сехха. Вспомнила, что в дипломатическом доме не было сеххов. Не удержалась:

– Я не видела других сеххов в доме, вас всех пленили.

– Нет, – не сдерживая улыбку сказал Рине, – я был один. Остальные уехали еще неделю назад.

Арине хотелось спросить почему не уехал он и закусила губу. Она поняла почему Рине не уехал. Её затрясло. Он обещал быть на балу. Ну почему он не объяснил, и не уехал. Думал, что простого слугу не будут трогать.

Горгонка не знала сколько времени прошло, казалось, что несколько дней. Пить им не приносили, еду понятно тоже. Девушка чувствовала, как силы покидают её, и чувствовала, что Рине еще хуже. В какой–то момент она почувствовала, что кто–то идет. Еле встала, чтобы встретить опасность лицом к лицу и замерла, щуря ослепшие от света глаза.

– Вот ригиера, это та горгона которую поймали в доме монстров. Конечно, если вы её знаете мы тут же выпустим вашу подданную. С вами у нас долгосрочные отношения. Тем более вы героиня всего Алорна. Арина наконец–то открыла глаза и посмотрела на стоящих за решеткой посетителей. Первую, кого она увидела была мама. Старшая региера стояла, прищурив зеленые глаза и в них Арина увидела ярость. Слишком хорошо девушка знала этот взгляд он не предвещал ничего хорошего всем, кто не угодил старшей горгоне, а по совместительству Дитю Алорна, величайшей героине, закрывшей портал в мир хаоса.

Маме не нравилось, когда кто–то её восхвалял, да и героиней она себя не считала, говоря, что эта победа всех, кто там был и, кто погиб.  Рядом с региерой стояли горгоны из охраны, стражники империи и молодой мужчина. При взгляде на него у Арины подкосились ноги и возникло странное чувство пустоты внутри. Она сглотнула тягучую слюну и сжала руки в кулаки.

Мужчина был красив. Тёмно–синие глаза, сверкали в магическом свете, орлиный нос, пунцовые губы в презрительной усмешке, собранные в небрежный хвост пшеничного цвета волосы. Мужчина на горгонку не смотрел, пожирал взглядом её мать и поэтому не заметил, как поникли за спиной саккараш молодой региеры. Глаза матери на секунду удивленно раскрылись, потом она постаралась перетянуть на себя внимание мужчины.

– Благодарю Ранонг, я буду вам благодарна если вы отпустите эту гиеру. Мы болеем за всех своих детей. Ваш отец Аронинг всегда поддерживал с горгонами дружеские отношения.

У Арины уже странно подкашивались ноги и туманился взгляд. Непонятное томление внизу живота, вводило в какую–то расслабленность. Девушка подспудно понимала, что сейчас с ней происходит и старалась всеми силами противостоять своей физиологии. Рядом со стоном сел сехх, Арина сжала кулаки и заслонила любимого, но император, а это был он собственной персоной, уже услышал и повернул голову на звуки:

– О сехх еще жив, – как–то наигранно сказал он, – прошу прощения региера, это недосмотр слуг, что поселил вашу подданную со страшным монстром. Надеюсь, он не причинил тебе вреда дорогая, – синие глаза сверкнули в предвкушении представления.

Уж ему то точно известно, что данный сехх все время ходил с горгоной, они не скрывались. Он ждал истерики, воплей, ждал, когда молодая горгона поведет себя так, как ему надо, чтобы с радостью запросить у горгонов еще больше камней, за пособницу врагам всего сущего. Но на удивление молодая горгонка держала себя в руках. Гремя колодками, она подошла к двери, которую уже открывали стражники.

– Вы поймали сехха, – удивленно спросила региера, – вроде бы вы попросили уехать всю дипломатическую миссию.

– Этот сехх остался, – отмахнулся император, теперь он уже в нашей юрисдикции.

– Вы не будите просить за него выкуп? – как можно без эмоциональней спросила горгона, не отрывая взгляда от дочери и боясь посмотреть на того, с кем, когда–то воевала бок о бок. На того, кто дарил цветы и клялся в любви. Сердце у старшей региеры сжалось, но она взяла себя в руки. Сейчас не время. Да можно с боем прорваться на выход. Она уверена в своих силах и знает, что Дим уже подготовил отходные пути. И император знает, что, если Дитя Алорна захочет у империи не будет столицы. Поэтому каждый пытался бескровно выиграть в этой битве.