Я и так слишком долго ее ждал, больше просто не вынесу. Хочу, чтобы она принадлежала только мне.

И эта кожанка… Как же сексуально она смотрится в ней. Мне сносит крышу, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы опять не нажать на «стоп». Мне противопоказано находиться с ней в закрытом пространстве, когда мы куда-то спешим.

Она не сопротивляется, когда я предлагаю ей сесть на мотоцикл. Бедная, хочет побыстрее скрыться из виду. Спиной чую, как ее мать смотрит в окно, прожигая нас своими глазами.

Может, поторопился, но я говорил, как чувствовал… Суровые глаза Алевтины Борисовны, устремленные в мое растерянное лицо, действовали на меня как сыворотка правды. Выложил ей все.

-У меня самые серьезные намерения в отношении Вашей дочери. Я прошу у Вас ее руки! – суровый взгляд вмиг стал очень радостным, а гнев сменился на милость.

Одна женщина семьи Мартыновых ответила мне утвердительно, только вот вторая решила, что я пошутил. Конечно, она еще сомневается во мне. Но я докажу, что я достоин не только ее руки, но и сердца…

Она так крепко держится за мою талию, слегка щекоча кожу на спине руками кожанки. А ее игривые ноготки поглаживают мой живот. Черт! Когда она рядом, так тяжело сосредоточиться на дороге… Что она со мной творит?

Мы входим внутрь здания фирмы. Варя сильно торопится, идет впереди на метр или два. Даже боюсь подумать, что она меня стесняется. Хотя вчера был согласен с ней, что лучше, пусть пока наши отношения останутся втайне.

Но я не могу… Иду так же быстро, нагоняя ее. Не свожу с нее глаз, будто кто-то может ее отнять у меня, нагло украсть.

Мы поднимаемся на лифте на 7 этаж. Варя со скоростью света несется в свой кабинет, на ходу бросив своим сотрудникам:

-Доброе утро!

Те удивленно переглядываются, шушукаются. Уверен, за долгие годы работы в отцовской фирме Варя впервые опаздывает, чем и вызвано недоумение остальных сотрудниц.

Но стоит ей отворить дверь в ее кабинет, я понимаю, что причина была в другом. Чувствую тяжелый взгляд отца, который, даже несмотря на довольно большое расстояние, оседает на моих плечах тяжелым грузом.

Варя останавливается, и выглядывает меня, ищет во мне поддержки. Я не могу оставить свою девочку в беде. Преодолеваю расстояние между нами и слегка обнимаю ее за плечи.

-Варвара Александровна! – мой отец недовольно смотрит на свои часы, сверяя их с часами на стене Вариного кабинета. – Я просил Вас положительно повлиять на моего сына. Вижу, все случилось с точностью до наоборот! – Варя растерянно поправляет симпатичный пуловер, подчеркивающий ее талию, и одновременно с этим как-то умудряется снять кожанку.

-Я… - вырывается из ее груди практически вопль отчаяния. Она не в силах продолжить начатую фразу. Подаю свою грудь вперед, при этом становлюсь перед Варей и защитным жестом перекрываю ее тело, чтобы отец не смел даже своим взглядом отчитывать ее…

Владимир Петрович рассерженно поглядывал то на часы, то в окно. Ну куда запропастилась Варенька? Егор куда подевался? Он мог бы позвонить сыну, но сомневается, что тот с радостью ответит. Оставалось только ждать…

Вечером, когда ему позвонил Матвей, мужчина был немного озадачен. Мотя говорил, что между Егором и Варей, определенно, есть искра. Только они умудряются ее затушить, словно два океана с несмешиваемыми водами.

Владимир был настолько раздражен, что даже закурил, впервые за долгие годы. Сигаретный дым приятно заполнял рот, проникая все глубже, одурманивая и расслабляя…

Эту самую искру он и сам заметил еще давно, но надеялся, что она хотя бы одному из них ударит в сердце, ну или хотя бы в дурную голову.

Пока курил, решил, что больше не хочет оставаться в тени. Раз ребята не понимают намеков, придется говорить открытым текстом. Решил поехать к Варе домой и обо всем с ней поговорить. Он был слепо убежден, что имеет право что-то решать, все же, он – не последний человек в их жизни.

ВВП уже подъехал к дому, где проживала сотрудница его фирмы, как издалека увидел пошатывающуюся фигуру сына. Выжидающе смотрел, что же будет дальше. Когда Егор вошел внутрь подъезда, на сердце Владимира как-то потеплело.

Он вышел из машины и на цыпочках отправился следом за сыном. И, прислонившись к стене, не выдавая себя, стал свидетелем премилейшей беседы. Искра явно вспыхнула ярким пламенем, и не только в ком-то из них, а сразу в обоих…

Возвращался домой в приподнятом настроении. Его жизнь стала налаживаться! Сначала диагноз не подтвердился. Теперь сын нашел настоящую любовь. Того и гляди, внуки пойдут…

А еще… Звонила ему Ниночка, та самая, которую он нанял, чтобы подчистила квартиру Егора. А несколько дней назад и с Иваном беседовал, так что, сын в курсе всех его «проделок». Не знал, хорошо это или плохо. Решил, что разберется на месте.

Приехал в офис спозаранку. С нетерпением дожидался начала рабочего дня. Не хотел, чтобы Варенька подумала, что он поджидал ее в кабинете, поэтому сначала отправился на 10 этаж.

Когда рабочий день уже был в разгаре, он спустился на 7 этаж. Приветливо поздоровался со всеми девчонками из маркетингового отдела. Они отметили, что начальник выглядит гораздо лучше. Оно и понятно, ведь, в кой-то веке, отдохнул.

-Варвара Александровна у себя? – поинтересовался у Наташи.

-Что-то задерживается сегодня. На нее это не похоже! – Владимир утвердительно кивнул, мол, понял… А на самом деле еле сдерживал улыбку.

Ну, голубки, пусть поворкуют. Он терпеливый…

Просидел в Варином кабинете битый час. Уже задница онемела, с трудом держал веки приоткрытыми, потому что дико хотел спать. Ну где они ходят?

Отцовское сердце тоже умеет болеть за своих детей. То рассерженно, то злостно, то озабоченно наматывал круги в кабинете. Периодически поглядывал на часы. Мозг жгло изнутри страшными мыслями, в висках давила неприятная боль…

Поэтому, когда дверь, наконец, отворилась, Владимир был страшно раздражен. Не ожидал увидеть Вареньку в неподобающей одежде. Пренебрежительно бросил фразу:

-Варвара Александровна, я просил положительно повлиять на моего сына. Вижу, все получилось в точности до наоборот! – но отцовское сердце сразу же растаяло, стоило увидеть, как Егор заступился за Вареньку, принимая весь «удар» на себя.

Владимир с досадой корил себя за то, что не сдержался и вспылил, обидев хорошую девчонку.

-Варенька, Вы можете оставить нас на пару минут? – Варю не было видно из-за широкой груди Егора. Она виновато высунула свой носик, кивнула изящной головкой, а потом, поджав хвост как перепуганная собака, скрылась за дверью.

Егор молчал, смотря на отца с вызовом. Злился? Конечно, очень сильно. Но в то же время ужасно беспокоился, не находил себе места, представляя, что отец смертельно болен.

-Сынок. – Владимир Петрович подошел ближе. Между ними повисла неловкая мертвецкая тишина, пугающая Варю, которая стояла за дверью и старалась не подслушивать, но ее ушки сами навострились и пытались уловить хоть какие-то звуки.

-Отец. – Егор не смотрел на отца с ненавистью. За время отсутствия Владимира его сын сильно изменился. И это было видно даже невооруженным глазом. Он в одночасье возмужал, его взгляд стал каменным, но при этом таким… счастливым.

-Ты сможешь когда-нибудь простить меня? – глаза Егора вспыхнули и заполнились пугающей чернотой.

-Простить? За что? За то, что разбил мое сердце и растоптал его ногами, надавливая на него всем своим весом… А может за то, что чуть не прибил меня, ДВАЖДЫ подсылая ко мне девушек, которые подливали мне в выпивку всякую гадость?

-Я…

-А может за то, что из-за тебя я превратился в полуживого алкаша, просырающего деньги и не интересующегося завтрашним днем?

-Да, ты прав… Я… - Владимир Петрович опустил взгляд и ждал, пока его сын выговорится, изольет свою душу. Они давно не общались. А их встречи оканчивались на сухом «Привет».

-Если бы ты не контролировал меня постоянно, я мог бы стать нормальным человеком. Зачем ты совал нос в мою жизнь? Боялся, что не оправдаю твоих надежд? – Владимир громко хлопнул ладонью по столу.