— На границу тоже со мной поедешь? — неожиданно хмуро спросил Хедин, с опаской поглядывая вниз. — Песенку там спеть в нужный момент, зубы заговорить? Или есть еще какие идеи?

Ана неслышно охнула. Все он понял и если вида не подавал, то только чтобы ее не задеть. А кулаки-то снова сжаты. И дыхание подводить начинает.

— Есть! — твердо выговорила Ана и нырнула в складки юбки. Или сейчас, или никогда! И даже не в божьем наказании за трусость было дело. Ана чувствовала, что может избавить Хедина от этого корежащего страха. И она хотела это осуществить.

— Дар Солнца? — сорвалось удивленно у Хедина, когда он увидел в ее ладони желтый самоцвет. Ана вздрогнула, не веря своим ушам.

— Ты читал, что ли? — резко и заметно неловко поинтересовалась она.

— Ну да, мать научила буквы в слова складывать, — хмыкнул Хедин, так и не притронувшись ни к камню, ни к Аниной руке.

— Я не об умении, — терпеливо разъяснила Ана, — я о книге. Про Дар Солнца.

Хедин передернул плечами, вероятно подразумевая, что он и в первый раз отлично ее понял и просто не хотел отвечать.

— Мать Эду перед сном читала, он у нас любитель сказок.

Сказал и испытующе глянул на Ану, словно ждал какой-то реакции. Ну, в том, что он свой досуг не книгами занимал, она и не сомневалась. Или думал, что Ана Эдрика и его характер немедля кинется защищать? Она, конечно, именно это всегда и делала, когда слышала от Хедина подобный пренебрежительный тон. Но сегодня почему-то не хотела.

— Ну тогда ты знаешь, какой силой этот камень обладает.

Хедин усмехнулся.

— Да я вроде как вышел уже из того возраста, чтобы в подобные чудеса верить. И ты тоже.

Ана нахмурилась: и зачем она этого фигляра уговаривает? Не хочет ее слушать — пусть сам справляется! Неизвестно еще, будет ли Вилхе от него польза.

— Дарре сказал, ему помог, — дала она Хедину последний шанс. — А он постарше нас будет. Да и беды у него были не чета твоим!

У Хедина вдруг заиграли желваки, но он тут же выдохнул и овладел собой.

— Ты, значит, и с ним меня пропесочила? — довольно-таки грубо поинтересовался он.

Ана фыркнула, обожгла злым взглядом.

— Больно мне надо тебя песочить! Я о брате думала, ясно?! — отрезала она. — Кедде этот ваш!.. Кто его знает, что он учудит! А Вилхе с ним один на один! Не ровен час!.. — тут она задохнулась от негодования и даже слов нужных подобрать больше не смогла. Только зачем-то повторила: — Ясно?!

— Ясно, — как-то глухо отозвался Хедин и отобрал у нее самоцвет. Потом отвернулся, посмотрел прямо в бездну. — Брату передай, что одного не отпущу. Сдохну, а выбью эту дурь из головы! Только над душой не стой! Не маменька, чай!

Ана отшатнулась от просквозившей в его голосе неприязни. За что? Она же лишь добра хотела. Всем: и Вилхе, и Хедину. Через себя перешагнула, придя к вечному недругу. А в ответ столько ненависти получила, будто гадость сделала. Знала ведь, что не стоит с Хедином связываться, так нет же, решила, что справится. Вот и получила, чтобы не лезла впредь куда не надо!

— На здоровье! — зло огрызнулась она и направилась к каменной лестнице. Ухватилась за первый попавшийся выступ и резко подтянулась. Но подмерзшие пальцы скользнули по обледенелой поверхности, и Ана, не удержавшись, царапнула коленями скалу, раскровила ладони, ударилась копчиком о землю — так, что слезы из глаз брызнули.

— Ана! — Хедин подскочил в ту же секунду, подхватил ее на руки да так и застыл, то ли не зная, что делать дальше, то ли не веря в собственный поступок. — Прости, я ступил опять! Очень больно?

Ана задергалась, пытаясь немедленно освободиться, но Хедин, кажется, тоже решил поупорствовать и не поддался. Только перехватил ее поудобнее и раздраженно рыкнул, вынудив Ану снова зайтись к себе жалостью.

— Сам же выгнал! — еще сдерживаясь, заявила она, а потом зажмурилась, потянулась ладонями к лицу, размазывая слезы по щекам. — Я, может… помочь хотела!.. По правде!.. А ты!..

— Я думал, Вилхе попросил, — попытался неуклюже оправдаться Хедин, и Ана обмякла, невольно согревшись от этого признания.

Поймала его взгляд, ощущая себя невероятно взрослой и сильной.

— Я тоже так думала, — негромко напомнила она и с неподдельным восторгом увидела, как Хедин краснеет. От щек по всему лицу и даже уши зацепив. Он резко отвернулся, поняв, о чем речь, и явно не зная, куда себя деть, и Ана так же по-взрослому почувствовала, что должна избавить его от этой неловкости.

Осторожно спустилась на землю.

Хедин больше не удерживал, но Ана не отодвинулась, как раньше, в испуге или неприязни, а продолжала стоять рядом, наслаждаясь какой-то необъяснимой духовной близостью. Скажи ей кто, что она способна испытывать подобное в общении с Хедином, она бы высмеяла шутника так, что навсегда отбила желание лезть в чужую жизнь. Но вот надо ж! Никогда еще так хорошо и легко ей не было. Неужели Создатели решили наградить за благие намерения? Это бы все объяснило.

— Почему сама с Вилхе не летала ни разу? — неожиданно спросил Хедин, первым почти незаметно отступив. И тут же сам ответил: — Не зовет?

Ана повела плечами, снова ощущая легкую обиду. Вот только — из-за брата ли?

Хедин хмыкнул — как будто в поддержку.

— Понял. Разберемся, — пообещал он, и Ана почувствовала, как за спиной снова пробиваются крылья…

Глава двадцатая: Кулон

Вот уже почти месяц Кайя купалась в лучах собственного счастья. Не верила в происходящее и в то же время тянулась к нему изо всех сил. И боялась только однажды проснуться и понять, что счастье было всего лишь сном.

Но Вилхе день за днем внушал ей уверенность в искренности и силе своих чувств. Кайя загоралась его любовью, таяла от непривычной нежности в его глазах, трепетала от прикосновений его рук к своим — богини милосердные, как же давно и сильно она об этом мечтала! И сейчас не уставала благодарить Создателей за каждую минуту, проведенную рядом с лучшим на свете мальчишкой.

...Они тогда с Вилхе гуляли целый день, несмотря на совсем невесеннюю метель и сыпавший, как из решета, снег. Вилхе утащил ее в лес, подальше от любопытных взглядов и пронизывающего ветра, там развел костер, поймал перепелку, и они зажарили ее, и…

Вроде и не было в этом ничего необычного: уж точно не в первый раз они с Вилхе вот так проводили время. Но только никогда еще не грелись у огня, сжимая друг друга в объятиях, и не целовались, забыв об всем на свете и едва не спалив перепелку дочерна.

— Ох, и раззява я! — весело пенял сам себе Вилхе, пытаясь хоть как-то счистить с предполагаемого обеда копоть. А Кайя глаз с него не сводила, наконец-то не таясь и не опасаясь, что ему это не понравится. — Мне только кажется или я тоже начинаю дымиться? — с каким-то лукавством поинтересовался Вилхе, и Кайя зарделась, смущенно пробормотав, что он очень ловкий и за ним очень приятно наблюдать. — Я зазнаюсь, — улыбнулся Вилхе и протянул ей нож с насаженным на него куском перепелки. Кайя приняла ее, будто бесценный дар.

— Ты не умеешь, — ответила она, старательно уговаривая себя поверить в то, что все происходящее — правда. Все так привычно и так обыденно — и лишь сердце в груди замирает от каждого нового открытия. Сколько раз она видела улыбку Вилхе — и только пальцами нащупала озорные ямочки у него на щеках. Сколько раз она касалась его рук — и даже не подозревала, что они могут быть такими ласковыми. Сколько раз они беседовали с Вилхе обо всем на свете — и никогда она еще не слышала в его голосе таких восхищенных и волнующе-довольных ноток.

— Еще как умею, — усмехнулся Вилхе, но объяснять не стал. А Кайе вдруг показалось, что и ему совсем непросто дались последние дни. Если он думал, что она влюблена в другого, а Кайя проводила у Кедде все время… Вот же дура! Измучила любимого мальчишку на ровном месте, да еще и сомневаться в нем смеет. Лучше всех ведь знает, что Вилхе не способен на ложь и предательство! Зачем же тогда все время подвоха ждет и так старательно держит себя в руках?