Теперь уже Арве смотрел на нее так долго, что у Джеммы затекла шея и замерзли пальцы на руках. Он словно пытался понять, можно ли ей верить или нет. Потом заговорил — с силой и обидой.

— Когда я очнулся в горах, заваленный снегом так, что едва мог дышать, и не помнивший ничего, кроме имен Создателей, я из последних сил молил их о спасении! Но услышала меня вовсе не Триада, а четверо мальчишек. Они вытащили меня из этой ловушки, рискуя собственными жизнями, а потом выходили, обмороженного и не умеющего говорить по-человечески. Они стали моей семьей и моими богами. А где в это время были твои хваленые Создатели?

Джемма прыснула, не понимая, как можно не замечать столь очевидного.

— Ты действительно думаешь, что они тебя тогда не услышали?

Арве вздрогнул. Джемма пожала плечами.

— Мне кажется, для каждого из нас у Создателей припасено чудо, да, может быть, и не одно, — продолжила она. — Просто кто-то увидит это чудо, а кто-то пройдет мимо, решив, что боги от него отвернулись.

— По-твоему выходит, что встреча с вашей компанией для меня как раз такое чудо и есть? — усмехнулся Арве. Он явно так и не решил, как ему относиться к новой знакомой. Прощупывал почву, но при этом старался не сплоховать.

Джемма в ответ довольно улыбнулась.

— Я бы, пожалуй, чудом считаться не отказалась, — кокетливо ответила она. Арве еще секунду раздумывал, потом полез за пазуху и вытащил оттуда берестяной пакет со сладостями.

— Угощайся, — без всякого вызова предложил он. И Джемма не стала упираться.

Глава девятая: Толстуха

Вилхе шел к Кедде в приподнятом настроении, и тому было сразу несколько причин. Во-первых, они только что отлично поговорили с Хедином, обсудив все скользкие моменты и пообещав друг другу впредь всеми силами избегать непонимания. Во-вторых, на этом разговоре настояла Ана — та самая Ана, которая вроде как должна была ненавидеть Хедина и желать ему каких-либо благ не раньше конца света. В душе затеплилась надежда не только на то, что рано или поздно Ана с Хедином смогут общаться, не меча друг в друга молнии и не пытаясь выжечь гневом все вокруг, и Вилхе был этому бесконечно рад.

Единственной, кто омрачал его сегодняшнее торжество, была Кайя. В голове раз за разом вставал ее образ: чуть смущенная, с порозовевшими щеками, она прятала глаза за тяжелыми ресницами, а на лице у нее было написано лукавство и манящая теплота. Кайя почему-то напоминала Вилхе мать: в них обеих не было ни яркой красоты, ни женской притягательности, зато чувствовалась умиротворяющая заботливость и волнующая нежность. Не зря же отец столько лет любил маму сильнее жизни и не замечал других женщин. Вилхе, к своему ужасу, вдруг начал понимать, что с ним происходит то же самое.

Он никогда не обращал на девчат особого внимания, хотя иногда и замечал на себе заинтересованные и даже призывные взгляды. Но душа не отзывалась, а тело Вилхе быстро усмирял: не до сердечных дел ему нынче было. Чьи-то судьбы зависели от его действий, и Вилхе не имел права растрачивать собственные силы на развлечения.

Вот только Кайя не была развлечением. Ни раньше, когда казалась запуганным беспомощным ребенком, ни теперь, когда вдруг явила себя отважной и сообразительной девушкой. Вилхе всегда было приятно ее общество, но до сих пор он не задумывался, что станет с ним, если Кайя вдруг исчезнет из его жизни. Если полюбит какого-нибудь парня, станет проводить свободное время с ним, и смотреть — кротко и восхищенно — на него, а не на Вилхе, и улыбаться — тепло и ласково — другому, и позволять тому прикасаться к себе, а потом целовать, даря ему свое дыхание, свою верность, свои…

Вилхе зажмурился от накатившей в мгновение ока непроглядной тоски и не заметил, как ему наперерез бросилась упитанная девчонка в капюшоне поверх рыжих кудрей. И только когда пухлый пальчик сердито ткнулся ему в грудь, Вилхе вырвался из невеселых мыслей и удивленно посмотрел на Беату.

— Это просто подло, Вилхе! — со смесью обиды и бешенства выговорила она. — От тебя я такого никак не ожидала!

Вилхе опешил. Он уже не помнил, когда в последний раз общался с Беатой. Как бы он мог перед ней провиниться? И главное — в чем?

— Не хочешь объяснить? — напрямик спросил он. Даже если у Беаты были основания для подобного тона, Вилхе предпочитал не ходить вокруг да около.

Как оказалось, то же самое предпочитала и Беата.

— Вы драконьих детенышей из плена выручаете! — отрезала она. — А меня на помощь даже позвать не подумали!

— Откуда ты узнала? — растерянно спросил Вилхе. Они всей командой, включая Кайю и Хедина, договорились никому не рассказывать о своих приключениях. И Вилхе даже представить не мог, кто из друзей был способен проговориться.

— Какая разница? — еще сильнее возмутилась Беата. — Я думала, ты понял меня, когда я тебе о своих мечтах рассказывала! Кажется, они не слишком отличаются от твоих, чтобы чудачкой меня считать! Или ты думаешь, что один такой герой и никто больше не способен милосердие проявить?

— При чем здесь это? — уже совершенно ошарашенно пробормотал Вилхе. Беата сверкнула глазами.

— А раз ни при чем, то в следующий раз я лечу с вами! — заявила она.

Вилхе неслышно помянул Энду и принялся ее отговаривать. Нет, ну в самом деле, куда ему еще Беату на шею? Кайи хватало до самой печенки: сколь бы пользы она ни приносила, а постоянное беспокойство за ее безопасность перекрывало для Вилхе все остальное. Он уже язык стер, проклиная себя за ту слабость, когда сам пригласил Кайю в компанию. Просто даже подумать не мог, что станет так переживать за чужого, в общем-то, человека. А что будет с ним, если еще и кузину взять под свою ответственность? Вилхе не уставал посылать Ойре благодарности за разумность Аны, не настаивающей на путешествиях вместе с ними. В ней не было и толики трусости, только непривычное для Вилхе смирение и понимание. И, пожалуй, поставь его кто перед выбором, взять с собой Ану или Беату, он без колебаний предпочел бы родную сестру: несмотря на ее вспыльчивость и своеволие, Вилхе совершенно точно знал, что сможет на нее положиться. В отношении Беаты он не испытывал и толики подобной уверенности.

Зато упорства кузине было не занимать. Ни устрашения Вилхе опасностями и походными условиями, ни замечания о том, что им и без помощников рук хватает, ни уверения, что никто об этом геройстве не узнает, не дали никакого результата.

— Не узнает, если вы меня с собой возьмете, — многозначительно улыбнулась Беата. — А в ином случае растрещу всем и каждому. И дяде Тиле — в первую очередь.

Просвещенность в таком деле градоначальника было последним, чего желал бы Вилхе. Запретить их команде спасать драконышей он, конечно, не мог, тем более что сам делал все возможное, чтобы облегчить жизнь таким несчастным. Но его вмешательство могло нарушить работу слаженного механизма, если бы глава Армелона решил внести в него свою лепту. А он решил бы, зная его рвение к службе и любовь к справедливости. Принялся бы командовать, контролировать, оберегать… Нет уж! Лучше одна Беата. В крайнем случае ее всегда можно будет оставить под охраной Кедде, придумав достойное занятие. А пара часов, проведенных в обществе этого острослова, вполне способны даже Беату вынудить пересмотреть свои желания.

Правда, на то, что Кедде хватит на это дюжины секунд, Вилхе не мог и рассчитывать.

— Такую толстуху даже я не подниму! — заявил Кедде, едва услышав об ультиматуме Беаты. — Сбросишь половину веса, тогда приходи. А своей жизнью я рисковать не стану, даже если ты оповестишь о нас всех окрестных градоначальников.

Вилхе был уверен, что в ответ грянет такая буря, какой Кедде никогда не слышал. На что способна разъяренная Беата, Вилхе пару раз видел и весьма не хотел стать объектом ее гнева.

Но Беата только распрямилась, словно став выше ростом, и побледнела так, что усыпающие ее лицо веснушки, казалось, стерлись вместе с краской.

— Ты сам это сказал! — как-то слишком твердо проговорила она. — Драконье слово!