– Если «Бездна» и есть та Сила, о которой рассказывал генерал Скайуокер, скорее всего, у нее много проявлений. Похоже, этот ее аспект магис испытала впервые.

– Мне казалось, что в ее народе все так или иначе связаны с Бездной.

– Если бы ваш народ напевал одну определенную мелодию, то и вы бы ее выучили, – сказал капитан. – А столкнувшись с расой, в которой никто не поет, кроме одного представителя – да и то на другой лад, – вы бы обязательно обратили на него внимание.

– А, – сообразила Талиас, кивая. – Да, я поняла. Любое новое явление – будь то присутствие или отсутствие чего-либо – может быть информативным.

– Верно, – подтвердил Траун. – Что вы и подметили в случае в генералириусом Накирром.

Талиас прикусила губу. Она-то думала, что единственная заметила эту маленькую деталь, и намеревалась попридержать свои наблюдения, чтобы поделиться ими с Трауном с глазу на глаз.

– Вы имеете в виду тот факт, что он так и не спросил, сколько у нас пленных ватитов?

– Очень хорошо, – одобрил капитан. – С тех пор как вы впервые взошли на борт «Реющего ястреба», ваши аналитические способности значительно возросли.

– Спасибо, – ответила Талиас, почувствовав, как зарделись щеки. – Впрочем, если это и так, то только благодаря вам, моему учителю.

– Не согласен, – возразил Траун. – Я никого не учу, а только направляю. Каждый из нас по-разному подходит к проблеме. Я всего лишь задаю вопросы, оптимальным путем наводящие на ответы.

– Понятно, – пробормотала Талиас. Она подозревала, что его метод работает, только если «ведомый» и сам прилагает усилия, чтобы постичь логику и взаимосвязь этих вопросов. Слишком многие, если не большинство, предпочитали отдать всю эту мыслительную работу на откуп кому-нибудь другому.

– И какой же вывод мы делаем из такого показательного отсутствия любопытства? – осведомился Траун.

– Что он и так знал, сколько ватитов полетели с капитаном Фсиром. – Талиас задумчиво наморщила лоб. – Или он знал, что на самом деле они мертвы?

– Я больше склоняюсь ко второму варианту, – заметил капитан. – А это в свою очередь наводит на мысль, что второй голос на записи принадлежит тому, кто как-то связан с нанимателем Фсира.

– Да, такой вывод напрашивается, – согласилась Талиас и принялась вслух развивать догадку. – Такой центр торговли, которым является Зайзек, притягивает множество разношерстной публики. Если нашего таинственного инородца устроила исполнительность Фсира, возможно, он решил нанять здесь же кого-то другого.

– Согласен, – проговорил Траун. – И это влечет следующий вопрос.

Талиас вздрогнула:

– Для какой работы он нанял Накирра?

– Да, – подтвердил капитан. – Я надеялся, что агрессии против Доминации пришел конец. Боюсь, я поспешил с выводами.

– Да уж, не похоже, – произнесла Талиас. Под ложечкой засосало, потому что даже если – и когда – агрессии против Доминации будет положен конец, нападки на самого Трауна не прекратятся.

Она мимолетно вернулась мыслями к тому короткому разговору с патриархом Тоораки в резиденции семьи Митт. Он тогда заручился ее обещанием защищать Трауна от политических интриг, которые тот не мог ни распознать, ни отразить, несмотря на весь свой военный гений.

Талиас готова была исполнять это обещание с полной отдачей. Но есть ли у нее, скромной воспитательницы, для этого ресурсы – вот вопрос вопросов.

– Если агрессия не стихнет, – сказала она, гадая про себя, догадался ли Траун о двойном значении ее слов, – мы просто снова их победим.

Вызов на Спозию был таким внезапным, что верховный генерал Ба’киф только и успел, что надлежащим образом запереть свой кабинет и проследовать через весь Цсаплар на загородную посадочную площадку. Там его уже ждал разведывательный корабль, один из тех пяти, которые всегда находились в пятнадцатиминутной готовности для нужд старших офицеров Совета военной иерархии. Двадцать минут спустя корабль уже вылетел за пределы гравитационного поля Цсиллы, нырнув в завораживающий круговорот гиперпространства.

Как правило, Ба’киф предпочитал вести дела по-другому. Скажем прямо – многие его коллеги в подобной ситуации столь поспешно сорвались бы с места, только если бы речь шла о полномасштабной войне.

Тем не менее вызов прислали напрямую из приемной Стайбла’ми’оводо, патриарха семьи Стайбла, и в нем говорилось, что дело касается старшего капитана Трауна. Этого Ба’кифу было достаточно.

К тому моменту, как генерал наконец-то покончил со строжайшими процедурами безопасности, принятыми в «Объединенной исследовательской группе», Ламиов встретил его у входа в хранилище номер четыре.

– Верховный генерал, – поприветствовал его патриарх, когда Ба’киф шагал ему навстречу через дежурное помещение, старательно не обращая внимания на молчаливых охранников, которые с безучастным видом несли службу на самой охраняемой базе Доминации. – Благодарю за визит.

– Посещать «Объединенную исследовательскую группу» всегда в удовольствие, ваше благородие, – сказал Ба’киф, подходя к нему. – Не обессудьте, но заблаговременное приглашение было бы предпочтительней.

– Уж поверьте, я и сам обо всем узнал за десять минут до того, как с вами связались, – сообщил Ламиов. – Старший капитан Траун известил нас даже позже, чем обычно.

– Это как-то связано с тем, что он где-то подзадержался после того происшествия с Зодлак, Иригал и Поммрио?

– Так ли уж сильно он запоздал? – спросил Ламиов, нахмурившись. – По-моему, корабли всех причастных семей вернулись только вчера.

– Верно, – подтвердил Ба’киф. – Но на «Реющем ястребе» есть «идущая по небу», а на семейных кораблях их нет. По идее, Траун должен был обогнать их на день-два.

– Любопытно, – пробормотал Ламиов. – Возможно, он остался на Хоксиме, чтобы досконально изучить место крушения грузовика.

Ба’киф коротко хмыкнул:

– Вы отдаете себе отчет, что походя сыплете подробностями, которые должны быть известны исключительно членам Совета?

– Право же, верховный генерал, – сухо осадил его патриарх. – Если вы до сих пор не уяснили, что у семьи Стайбла есть собственные источники информации, то зря просиживаете штаны на должности, которая вам не подходит. Впрочем, если серьезно – очередная находка оставит в вашей душе неизгладимый след. Пойдемте?

– После вас, – сказал Ба’киф, двинувшись вслед за Ламиовом. Боковым зрением он заметил, что ближайшие охранники встрепенулись, как только они двинулись ко входу в хранилище. Генералу рассказывали, что в ранние годы существования ОИГ в Синдикуре возникла идея отсечь всех здешних сотрудников от их семейных связей, чтобы по возможности оградить их от влияния семейной политики, как это было принято среди высших офицеров.

В конечном итоге остановились на том, что подобная практика привлечет к организации нежелательное внимание, и идея заглохла. Правда, в качестве компромисса было решено, что форма сотрудников не должна содержать никаких семейных обозначений – ни фамильных эмблем Девяти правящих или Сорока великих семей, ни стилизованных вензелей прочих менее знатных родов. Теоретически здесь, в ОИГ, все были равны.

Тем не менее Ба’киф подозревал, что большинство охранников в хранилище номер четыре – если не все – принадлежали к семье Стайбла. Уж Ламиов бы об этом наверняка позаботился.

Учитывая, что сюда только что прибыл новый артефакт чужой цивилизации, генерал ожидал, что на обширной площадке перед хранилищем будет не протолкнуться. Но он не был готов увидеть такую толпу.

Отчасти сыграл роль внушительный размер трофея: четырехметровый каркас с белыми металлическими перекрытиями, похожий на фрагмент скелета с ребрами гигантской морской твари. Вокруг него суетился десяток техников, снимавших показания и замеры либо подсоединявших провода все новых измерительных приборов. Среди них затесались двое высокопоставленных клерков из ОИГ – один раздавал указания, а второй что-то выискивал в своем квестисе.