– Надо же! – отреагировал Игорь.

– Очень приятно, – оценил Аркадий Михайлович.

– Полагаю, вы хорошо устроились? – спросила Белецкая.

– Вполне, – дружно кивнули мужчины.

– В нашей гостинице широкий набор услуг. В своих номерах вы наверняка нашли соответствующий буклет. Обслуживание у нас тоже весьма достойное, надеюсь, вы не пожалеете, что остановились именно в нашей гостинице.

– Все отлично! А в ресторане исключительно вкусно готовят, – заверил Казик.

– Я рада. – Директор улыбнулась и выложила на стол непонятно откуда взявшиеся в ее руках визитные карточки. – Здесь мои телефоны. Обычно я в гостинице с девяти утра до семи вечера. Но в любое другое время к вашим услугам дежурный администратор.

– Премного благодарны, – ответил за двоих Казик.

– Всего доброго.

Белецкая встала, еще раз улыбнулась и прошествовала из зала. Немногочисленные посетители ресторана проводили ее заинтересованными взглядами.

– Какая мадам! – прицокнул языком Игорь. – Судя по всему, из всех присутствующих только мы обосновались в люксах. Или с другими она уже познакомилась?

– Или она, как и полковник, тоже получила указание окружить нас полнейшим вниманием, – выдал заключение Казик.

Пожалуй, Дмитрий Данилович Сафьянов нисколько не преувеличивал: в Градовске сибирских гостей намеревались принять, как родных. По крайней мере, чисто внешне.

Официально должность Марины Евгеньевны Назаровой называлась «помощник мэра». Неофициально же, в соответствии с реальными функциями, – «помощник мэра по протоколу». В прежние времена Марина считала, что протокол – это нечто из жизни аристократов и дипломатов, но оказалось, из чиновной жизни тоже. Только основывается он не на четко устоявшихся нормах, а на множестве разнообразий, из которых складываются уже свои, и подчас куда более жесткие, правила. Причем учитывающие особенности человека, для кого протокол и прописывается.

К примеру, Марина знала: если мэр приезжает поздравлять с каким-то праздником коллектив больницы, то в памятном адресе ни в коем случае не должно фигурировать слово «медики». «Врачи – медики, а педагоги – педики, так что ли?» – съехидничал Романцев, когда еще в самом начале совместной работы Марина принесла ему адрес именно с таким словом. А если мэр выступает в каком-нибудь актовом зале, то ему не надо ставить трибуну или сажать за стол на сцене – выступать он будет только стоя, у первого ряда, с микрофоном в руке. Или, встречаясь с немногочисленной группой людей, мэр откажется от большого зала, где все эти люди просто «потеряются», и непременно выберет так называемую «переговорную», даже если там и будет несколько тесновато. Подобных мелочей было великое множество, и помощник по протоколу обязана была их учитывать.

Любое публичное мероприятие с участием мэра, особенно выездное, проводившееся за стенами мэрии, всегда имело свой сценарий, в котором, помимо времени, места и круга участников, прописывалось, кто встретит главу города, куда проводит, в какое время ему предоставят слово, кто за кем будет выступать, что предстоит делать и т. д. и т. п. А еще готовился комплект необходимых информационно-справочных материалов, за содержание которых, впрочем, отвечали другие помощники.

На сегодняшний день намечались одно «внутреннее» и два «выездных» мероприятия, которые должны были быть в окончательном варианте представлены мэру не позднее, чем накануне.

С «внутренним» было проще – совещание с руководителями строительных компаний в большом зале мэрии. Его организовывал ответственный за отрасль заместитель мэра Седов, мужик исключительно грамотный и четкий, с которым у Аппарата и непосредственно помощника по протоколу никогда не возникало проблем. Марине достаточно было бегло посмотреть сценарий совещания, список приглашенных, вложить все это вместе с необходимыми справками в приготовленную для мэра папку, уточнить, все ли в порядке с залом, убедиться, что, разумеется, все в порядке, и считать свое дело сделанным.

Сложнее, как всегда, обстояло с «выездными» мероприятиями – посещением электромеханического завода, где мэр должен был участвовать в запуске нового оборудования и коротком совещании с местными спецами, и визитом в политехнический колледж, который праздновал свое 70-летие.

Предварительную программу всегда готовили профильные структуры мэрии вместе с «принимающей стороной», демонстрируя порой либо удивительную скудость, либо редкостное буйство фантазии. На сей раз было и то, и другое.

Заводчане вместе с руководителем департамента промышленности Лузиным предложили очень простую схему: мэр приезжает на предприятие, запускает новое оборудование и, не дожидаясь, когда оно начнет в полную силу работать (а на это нужно минут двадцать), переходит в кабинет директора, где разговаривает с руководителем завода, после чего уезжает. И все.

Первым воспротивился руководитель пресс-службы мэрии Гончаров.

– Ну ты же понимаешь, я собираю журналистов! – воззвал он к Марине. – Ты представляешь, что значит собрать наших журналистов на завод?! Они ведь все юлят! Приезд мэра, пусть даже на пуск нового оборудования, – это реклама заводу. А за рекламу все хотят получить денежку. Тем более все знают: завод очень даже может заплатить. А я все-таки сговорил, надавил, и в результате журналисты будут. А что я им покажу? Как мэр тычет пальцем в кнопку, тут же скрывается в директорском кабинете, потом прыгает в машину, и домой? Бред!

– Бред, – согласилась Марина, прекрасно понимающая, что любое публичное мероприятие может быть по-настоящему таковым лишь при условии, если к нему проявят внимание СМИ. Ушлый Гончаров, где лаской, где таской, как правило, исправно обеспечивал подобное внимание, а потому именно с ним Марина советовалась в первую очередь, отшлифовывая очередной сценарий. – Здесь все надо менять от начала и до конца. За исключением нажатия кнопки.

И она поменяла. В результате Романцев должен был приехать на завод, пройтись в окружении журналистов и специалистов по двум цехам, по ходу общаясь с людьми, затем запустить оборудование и остаться ждать, когда оно заработает. В это время Гончаров устраивает короткий брифинг, на котором мэр комментирует журналистам важность технического переоснащения промышленности, данного завода конкретно и напоминает о тех мерах, которые предпринимает мэрия для поддержки столь важного процесса. После этого все наблюдают, как действует новое оборудование, и переходят не в директорский кабинет, а в конференц-зал, куда собираются все основные специалисты предприятия. Именно с ними, а не только с главным руководителем, мэр обсуждает перспективы предприятия, давая по ходу конкретные поручения уже своим сотрудникам.

С юбилеем политехнического колледжа все изначально выходило совершенно по-другому. Судя по предварительному сценарию, в этом колледже учили не технических работников, а массовиков-затейников. Чего тут только не напридумывали! И ладно бы, только для самих себя, но и для мэра тоже.

По поводу всех этих фантазий разговаривать предстояло с руководительницей департамента образования Риммой Сергеевной Буниной, которую Марина терпеть не могла. Она долго удивлялась, зачем Романцев держит эту амбициозную дуру с неуемной энергией на столь высоком посту, но потом Ада Гудовская, отвечающая в Аппарате за оргработу и негласно считающаяся главным помощником, растолковала: Бунина – исключительно удобный для мэра человек. Чтобы ему угодить, она готова не только собственным носом землю рыть, но и при надобности кого угодно в землю зарыть. Причем делать она это будет с искренней радостью и совершеннейшей неистовостью. Только глазом моргните, бровью поведите, словечком обмолвитесь. А уже если клич кинете!.. Подобных людей можно не любить и даже откровенно презирать, но почти любой начальник старается иметь около себя хоть одного такого фаната верноподданничества.

Общение с Буниной всегда было для Марины мукой мученической, но, опять же благодаря мудрой Аде, она научилась с разными мэриевскими руководителями разговаривать на нужном языке (от лаконично-сухого до нежно-приятельского), и для Риммы Сергеевны у нее тоже был припасен свой «формат».