Дождались. Когда наблюдение сообщило, что с Запада идут крупные массы грузовой авиации, Еремёнко отдаёт заранее подготовленный приказ. В воздух поднимаются все истребители, замаскированная ПВО начинает массированную работу по противнику.

Итоги превзошли все ожидания. В течение часа были уничтожены практически все самолёты конвоя. Германские асы через одного в ужасе выбрасывались с парашютами и попадали в руки нашей пехоте. Всего набрали полную колоду «тузов» – сорок лучших лётчиков, летевших к Паулюсу.

Ерёменко, как командующий фронтом, немедленно доложил о крупном успехе по ВЧ. И в конце доклада спросил товарища Сталина – как поступить с пленными асами. Всё-таки не каждый день удается захватить пару взводов авиационной элиты.

Сталин недолго подумал и сказал раздумчиво:

– Нужно их использовать, товарищ Ерёменко. Нужно подорвать боевой дух окружённых войск. Окажите медицинскую помощь, как следует накормите, напоите вдоволь водкой. И доставьте поближе, пусть возвращаются к своему Паулюсу. Заодно развеют сказки Геббельса, что всех пленных немецких солдат мы немедленно расстреливаем. Выполняйте.

Ерёменко вспоминает, что сорок пленных лётчиков собрали в большой палатке, оборудованной под столовую. Генерал сам вышел к пленным и предложил поднять тост за «Товарища Сталина и победу Красной Армии». Немцы морщились, но ослушаться никто не посмел. Жестяные кружки мрачно сдвинулись в честь Советов.

После этого генерал через переводчика объяснил, что товарищ Сталин разрешает им вернуться к Паулюсу в котёл. Отдохнёте и Вас под конвоем доставят туда, откуда можно будет дойти до своих. Как ни странно, такая милость германских лётчиков вовсе не обрадовала.

Все понимали, котёл доживает последние дни. Добровольно идти в окружение никто не хотел. Была и более серьёзная причина. Лётчики всерьёз опасались, что по прибытии в распоряжение Паулюса немедленно окажутся у стенки. Как предатели. Там миндальничать, в отличие от Советов, никто не станет.

Один из лётчиков, распалённый водкой, даже громко кричал, что пусть его лучше расстреляют здесь, сытым и пьяным, чем по морозу тащиться на край света. А там всё равно стать перед расстрельной командой.

В итоге немцы выдвинули одного из старших офицеров. Тот попросил полчаса, чтобы обсудить и принять решение. Ерёменко пожал плечами, что ж, дело хозяйское, думайте.

Через полчаса генерал вернулся в столовую. Встречали его сильно поникшие лётчики. Тот самый офицер задал простой вопрос:

– Герр генерал, если бы к Вам попал красный лётчик, которого отпустили из плена. Как бы Вы сами поступили?

– Понятно как. Если предал Родину – пусть разбирается трибунал. Если вины нет – на проверку и обратно в боевые части. Если сомнения – на фильтрацию в тыл, там разберутся досконально что и как было.

Германский лётчик только покачал головой:

– У Паулюса никакого трибунала не будет. Всех показательно расстреляют без разбора. Ещё и передадут в Берлин списки, чтобы предать позору и жестоко обойтись с нашими семьями. Мы решили всеми – лучше плен, чем возвращаться вот так. Лучше расстреляйте нас сами, хотя бы семьи не пострадают.

Нарушать прямой приказ Сталина и решать самому Ерёменко не решился. Потому доложил в Ставку, что германские авиаторы возвращаться к Паулюсу не желают. Маршал пишет, что даже по телефону было слышно, что товарищ Сталин рассердился. Хотели-то как лучше.

В итоге сорок сбитых лётчиков отправили в лагерь как обычных пленных. В одной из бесед маршал Ерёменко упоминает, что когда лётчиков отправляли в лагерь, некоторые всё толковали про какие-то ковры. Какие ковры в зимнем Сталинграде?

Кажется, разгадка нашлась в мемуарах нашего дипломата и военного разведчика генерала Рощина. Уже в конце пятидесятых он был по служебным делам в польском городке Свянтоши. Там генералу показали большую дворянскую усадьбу, в которой был штаб Паулюса перед отправкой на восточный фронт.

Местные жители рассказали, что покорять Сталинград Паулюс и высшие офицеры отправлялись с бокалами шампанского. Для пущей роскоши со всего городка фашисты натащили больших и маленьких ковров. Чтобы благородные сапожки офицеров не ступали по польской грязи.

Причём, ковров натащили столько, что хватило выложить ковровую дорожку почти на пять километров до ближайшего шоссе. Видимо, жест показался фрицам красивым. Потому что после офицеров по этим коврам промаршировали пехотные колонны, превратив их в грязное месиво.

Судя по всему, среди офицеров была и элита фронтовой авиации. Те самые воздушные асы Паулюса. Злая ирония, дорога на Восток, которая начиналась с шампанского и дорогих ковров на грязи, закончилась заледеневшей зимой и позором в лагере военнопленных. Поделом.

Чудесная фальшивка, что Сталин был скрытым троцкистом. А за один из номеров «Правды» расстреливали на месте. Давайте архивы «Правды» поднимем и почитаем, что же там за крамольная статья вышла у товарища Сталина.

Кто первым запустил эту фальшивку уже недоискаться. Мне она попалась в книге нашего любимого академика Юрия Борева о Сталине. Байка кровавая и нелепая настолько, что сразу ясно – какие-то очередные либеральные бредни.

Академик сообщает, что Сталин был скрытым троцкистом. И всячески хвалил товарища Троцкого, подлизывался к нему со страниц «Правды». Возможно даже, хотел вместе с Троцким сбросить Ленина.

Например, в первую годовщину Революции Сталин пишет в «Правде» крайне хвалебную статью о Троцком. Он гораздо главнее Ленина в революционном деле. Именно Лейба Давидович привёл партию к победе!

Вот как пишет об этом академик Борев:

«Такова была эта явно троцкистская статья. Начиная со второй половины тридцатых, обладателя «Правды» за 7 ноября 1918 года полагалось расстреливать на месте, газету сжигать и к делу не приобщать».

Прониклись ужасом Сталинских репрессий? Так и представляю приказ, разосланный циркуляром официально по всем отделам ОГПУ.

«Буде у кого в руках будет искомая газета – расстреливать гвардейскими караулами на месте. Газету сжигать, а всех остальных кнутом сечь нещадно».

И личная подпись товарища Сталина. Непременно свежей кровью очередного любителя газет. Представили? Прослезились?

Разумеется, ни в каких архивах нет и не может быть подобного приказа. Изъять тираж издания – куда ни шло. Настроить всю систему, чтобы охотилась на обладателей конкретной газеты… Никаким законом такое не обоснуешь, кто такое будет исполнять?

Академик не успокаивается. Оказывается, Сталин заявлял, что этот номер подбрасывают фашисты. Никогда такой газеты «Правда» не было в реальности.

И тут же академик чуть ли не зуб ставит, что всё так и было. Вот послушайте:

«Однако, она существовала и ее автором был троцкист Сталин. В 1918 году он ещё не знал, на кого опираться и с кем бороться, чтобы достичь единовластия».

Ну что Вам сказать, в отличие от целого академика, я не поленился поднять архивы газеты «Правда». И как обычно, разверзлись натуральные бездны.

Впрочем, отложим на минутку настоящий архив «Правды». Попробуем навести порядок в голове у академика. Кто там осуждал замечательный дореволюционный учебник профессора Челпанова по формальной логике?

Во-первых, какой к чертям троцкизм в 1918 году? Товарищ Троцкий пока ещё верный солдат Революции. И продавать страну западным державам ещё не надумал. И даже Ленина свергать не собирается. Что плохого, если Сталин отдаёт должное крупному деятелю Революции?

Теперь дальше – какие в тридцатые годы подброшенные фашистами газеты? Ну да, фашисты уже были и в Германии, и в Италии, потом в Испании. Но в Советский Союз они ещё и близко не лезли.

Да и всякие ужасы совершать ещё не начали тогда. Люди зоркие, как Сталин, прекрасно понимали куда заведёт людоедская идеология германского империализма.

Но, скажем, наши западные «партнёры» в тридцатые фашистов воспринимали просто как очередную партию. Не лучше и не хуже каких-нибудь лейбористов.