– Не пей! – вскрикнула Мавка.

– Не буду. Что здесь случилось?

– Ты не догадываешься, охотник? Вода отравлена.

– Ты не пыталась подняться вверх по течению и посмотреть откуда идёт отрава? – спросил он, тщательно вытирая руку о штаны.

– Я поднялась высоко, но в излучине обнаружила огромное гнездо.

– И кто же там сидел? В этом гнезде?

– Такой зверь, как на твоей ладони.

– Мантикора? Но они не селятся в лесах. – буркнул охотник обращаясь в основном к самому себе. – Разве только… Гнездо было на возвышенности?

– Откуда знаешь?

Много совпадений. Так много что они начинают превращаться в факты. Однако нельзя быть уверенным не убедившись лично.

– Ты сможешь отвезти меня туда?

– Могу проводить. Животные не слуги, они только помогают защищать лес.

– Будь по твоему.

– Я отведу тебя на край леса, дальше пойдешь один. Мои владения кончаются там.

Они шли не больше не меньше сутки. Несколько раз пересекали болото заросшее клюквой, продирались через ивняк. Затем лес, сырой и лиственный, в основном из орешника и осин, сменился соснами, осушившими землю до серой пыли. Среди опавшей хвои виднелся созревший багульник, и глянцевые листочки брусники с россыпями ягод. Мавка не разговаривала, только изредка подражая пению птиц воспроизводила невероятные для человеческого горла звуки.

На ночлег устроились под старой раскидистой елью. Развести костер она не позволила, и пришлось укладываться в полнейшем мраке. Хорошо что хоть комары отстали – к ночи сильно похолодало. Он всегда спал очень чутко, и проснулся от ощущения, что кто то наблюдает за ним.

– Ты не спишь? – спросил охотник, увидев перед собой темные глаза. Так близко, что они начали пугать.

– Никогда.

Мавка лежала совсем рядом, прямо на траве, подложив узкую ладонь под маленькую головку.

– У тебя добрые глаза, человек.

Ее белая кожа мерцала молочным светом и была прозрачной как мрамор, отчего лесная дева казалась не существом из плоти и крови, а привидением, выходцем с того света.

– Я верю тебе. – вдруг сказала дева.

– И я верю тебе. – отозвался охотник, хоть и не следовало бы этого делать. Шутки с мавками могут кончится плохо. Она едва заметно улыбнулась, дотронулась рукой до его жестких волос, огрубевших от ветра и солнца.

– Мое имя Морган. – зачем то сказал он, растерявшись.

– Мое имя – лес.

И деревья зешумели качаясь на ветру. Заскрипели стволы, подслушивая их разговор.

– Утром я уйду, но мой голос будет вести тебя дальше. Просто вспомни меня и я услышу.

И началось истинное колдовство. Началось с холода, жгучего и пронизывающего до костей. Черные волосы трепетали от ветра, черные глаза затмили ночь, ее дыхание было прохладным как река. Морган почувствовал как его накрывает волна невероятных видений – это магия лесной богини вступала в силу. Он провалился в забытье и увидел странно реальный сон. Из темноты небытия выступил пустырь, где ничего не росло, ни одного деревца, ни одной жалкой былинки, только голая бесплодная твердь, иссохшая настолько, что даже протекающая вблизи река не в силах была её оживить. Впереди высился темный холм. Деталей было не разглядеть, на вершине валялось что то белое, то ли кости, то ли мёртвые, выгоревшие на солнце, стволы. А с вершины тонким ручейком стекала в реку черная зловонная жижа.

Запахло кислотой и ртутью. Стало видно как искажается воздух словно от жара, болезненный фон вибрировал в атмосфере. Вокруг жуткого холма возвышался тёмной стеной лес. Вот по деревьям скользнула большая тень, плывущая словно черный призрак по морю из ветвей. И он увидел чудовищного львиноподобного зверя, который кружил над лесом цепляя длинным изогнутым хвостом верхушки старых елей. Затем видение стало меркнуть, пока не перетекло в самый обыкновенный ничем не запоминающийся сон. Теперь он все знал. И уже ни в чем не сомневался.

Утро было хмурым. Морган проснулся в одиночестве, как и следовало ожидать. Мавка, лесное дитя, земная богиня, исчезла. Теперь уже не могло быть никаких сомнений, что ему встретилось редкое волшебное существо. Она доверила ему свои знания, поделилась силой и теперь ждала помощи.

Охотник быстро собрался и пошел вверх по течению. Деревья изменились. Он уже видал такое прежде, любой химический могильник так отравляет воздух и почву что меняется всё живое на десяток верст вокруг. Берёзки по краю леса были уродливыми. Их ветки имели не одну развилку как у всех нормальных деревьев а целый пучок из тонких кривых веточек чернеющих словно вороньи гнезда.

Излучина реки огибала высокий поросший травой холм. Он оказался не таким жутким как его представила Мавка, но возможно её магия проникает в суть вещей, в то время как глаза простого человека способны лишь скользить по поверхности предметов.

Вскоре обнаружились первые улики, и довольно свежие к тому же. Любой охотник, найдя помет, может определить пол, размер, возраст зверя, какие недуги его беспокоят, и что животное съело на завтрак на прошлой неделе. Этому мальчишек учили с самых первых дней.

Экскременты принадлежали Мантикорам. Одно чудовище было самкой, молодой и прилетевшей сюда не так давно. Второй – самец, уже в летах, но всё ещё сильный, и довольно крупный, более пятиста футов весом.

До могильника было около версты. Морган поднялся из глубокой ложбины на большой заливной луг. Он шел с подветренной стороны, и благодаря этому почуял запах и услышал шум даже быстрее чем увидел происходящее. У самого подножия металось стадо лесных оленей, два больших крылатых существа пикировали вниз, хватали несчастных когтями. Разрывая оленей на лету, чудовища кидали останки на землю. Бедные животные кричали так, что пугались птицы даже в лесу. Ветер переменился. Теперь мешкать нельзя, у мантикоры острый нюх, он достал из мешка пригоршню мантикорьего навоза и принялся натирать на кожаную куртку. Закончив с этим делом, тихо выскользнул из кустов, плавно перешел на бег, затем уже без всякой осторожности развил максимально возможную скорость. Он всегда больше полагался на свою ловкость чем на броню мешающую движениям и потому выбирал самую лёгкую и удобную амуницию. Грудь, плечи, и ворот его охотничьей куртки были усилены слоями толстой вареной кожи. На охоте куртка защищала не хуже кольчуги, к тому же была гораздо легче, но какой никакой доспех и оружие всё же были помехой. Впрочем он все равно бы не успел – слишком далеко. Надо попробовать арбалет, должен достать, ветер поможет. Убить не убьёт, но возможно получится спугнуть тварей, и кому нибудь из животных удастся спастись. Он наложил болт, с массивным наконечником, взвел курок, но выстрелить не успел. Чудовища учуяли неладное, а может им просто надоело, развернули крылья и широкими кругами направились в сторону холма.

Трава на поляне была красной. Земля истерзана копытами, вспорота когтями и досыта напоена кровью. Он медленно обошел побоище. Кровь, навоз, мертвый вожак с красивыми ветвистыми рогами, тела олених. Среди стонов, послышался жалобный плач и едва заметное движение. Морган присмотрелся внимательнее. Маленький оленёнок, худенький с тонкими ножками жался к умирающей матери. Детеныш был в шоке и даже не попытался убежать от приблизившегося человека. У оленихи было распорото брюхо, в котором поблескивали темные багровые внутренности. Большие глаза уже заволокло смертной пеленой, но сердце ещё билось. Охотник достал кинжал – нечего невинному зверю биться в агонии.

Мантикоры как и большинство детищ алхимиков, убивали просто так, ради удовольствия, их болезненное сознание не подчинялось законам природы. Олененок не понял что произошло, жалобно мычал и тыкался мордочкой в окровавленную шерсть. Такой кроха не выживет в одиночку.

Морган прикрыл глаза вызывая в памяти образ.

Нет он ничего не услышал, никакого ответа, но можно не сомневаться: она придёт. Мавка, забытая богиня, последняя защитница леса, не оставит в беде своих подданных.