— Абрис? — имя неприятно резануло.

— Это имя Стефана в клане, именно под ним его знали в этой организации.

— В клане?

— Нина, — вздохнул дознаватель, — давай я тебе все расскажу, а вопросы ты задашь позже? Хорошо?

Ничего не оставалось, как согласиться. И Эдгардт продолжил:

— Примерно пятнадцать лет назад в нашем городе пронеслась череда заказных убийств. Жертвами становились бизнесмены, маги высокого уровня, чиновники, наделённые властью. В каждом случае выгода была нужна разным людям, но доказать мы ничего не смогли. У всех вероятных заказчиков были железные алиби на момент убийства, да и совершены они были ментальным магами высочайшего уровня. А сколько осталось убийств, списанных на самоубийства и просто на естественные смерти нам неизвестно.

В один прекрасный день в этом кабинете собрались трое мужчин. Одного ты уже знаешь, двое других тебе известны из новостей. Это главный прокурор области Максимилиан Лерой, тогда он ещё был помощником прокурора, и полковник секретной службы, тогда ещё майор — Евгений Шурц. Мы собрались, потому что дружили с детства и оттуда же вынесли стремление защищать город от преступников, хотя и пошли разными путями. И нам было не безразлично, что в нашем городе так много убийств.

Наше совещание уже подходило к концу, когда мне доложили, что патрули поймали мальчишку, который что-то бормочет насчёт клана профессиональных убийц. Тогда-то я первый и последний раз увидел Стефана. Им сразу занялись Лерой и Шурц. Судя по личному делу Абриса, он был завербован и в течение всего этого времени благополучно сливал нам членов клана, на которых ему удавалось выйти, а это, поверь, очень и очень тяжело. Каждый входящий в эту организацию знает в лучшем случае двух людей. Одного, кто его туда привёл и второго, которого он привёл сам. Иногда, особо отличившиеся удостаивались аудиенции "двоек", приближённых к верхушке клана, но почти никогда и никто не знал, кто входит в руководство этой очень секретной организации. Что позволяло поддерживать миф, что убийцы везде. Все заказы осуществлялись через сеть кондитерских, в нашем городе — это хозяйка пекарни "Ванильный кот", госпожа Тина, она уже задержана и даёт показания, что ничего не видела, ничего не слышала. А между тем, есть подозрения, что она знает гораздо больше, чем говорит. И в этом нам поможет Абрис.

— А что за ликвидация объектов? — тихо спросила я, воспользовавшись паузой.

Эдгардт поморщился:

— Скользкое дело, но закону не противоречит. Секретному агенту позволяется действовать в рамках задания. А Абрис был заказным убийцей. Только вот все его жертвы были согласованы с Лероем и он брал заказ, когда, по мнению Абриса по этому человеку плакала виселица. Бывает так, Нина, преступление есть, а наказанных за него нет. Вот таких вот ловких преступников и убирал Абрис.

— Почему был? — прошедшее время заставило сердце сбиться с ритма.

Эдгардт пытливо посмотрел на меня:

— Нет больше Абриса, и Стефана больше нет.

— Что с ним случилось? — мои вспотевшие ладони вцепились в подлокотники кресла.

— Нина, с ним все в порядке, но как его теперь зовут, я не знаю. Официально Стефана посадили, ведь из клана просто так не выходят, будет ещё суд, будет приговор, вероятнее всего смертный, а вот где сейчас Абрис я не знаю.

— Так кого же будут судить? — я недоумевала. Дознаватель рассмеялся, искренне и заразительно:

— Нина, ты ещё не знаешь, какие у нас маги-иллюзионисты затейники. Есть у нас парочка преступников, уже ожидающих смертный казни. Вот кому-нибудь ее и ускорят.

— А что с Кирой?

— Ею занимаются врачи, предварительный диагноз: маниакальная шизофрения.

— То есть, она избежит наказания?

— Вряд ли, на ней столько крови, что лечить ее будет негуманно по отношению к остальным людям.

— Я должна буду выступать в качестве свидетеля?

— Чем меньше ты будешь светиться в подобных делах, тем лучше. Так что твои свидетельства будут записаны на кристаллы, имя закодировано, а местонахождение скрыто.

— Почему?

— Ты попадаешь под нашу защиту, как ценный свидетель.

— Но я никого, кроме Киры и Стефана, не знаю.

— Этого вполне достаточно, чтобы быть угрозой клану. Тебе достаточно лишь согласиться и мы сами все сделаем.

— Я… я подумаю…

Глава 28

Стефан.

Чужая квартира, чужие стены, пустая постель, и безмолвное одиночество. Вот что окружало меня сейчас. Что продолжалось изо дня в день. Какая ирония, думал я, размешивая безвкусный растворимый кофе в кружке кипятка: призрачные страдания Киры вполне ощутимы в моей реальности. Правда, в отличие от сошедшей с ума женщины, у меня есть счастье. Мое счастье живо, гуляет по улицам и ловит солнечный свет в свои мягкие ладошки. Нина… это имя я шепчу в тишину. Нина, повторяю я, когда в редкие моменты свободы могу немного украдкой понаблюдать за любимой. Мне нельзя приближаться к ней, я должен исчезнуть.

— Влад, ты готов?

Я не сразу оборачиваюсь на знакомый мужской голос, новое имя пока не желает приживаться.

— Максимилиан, да. Как договаривались?

— Конечно, агент Власов будет тебя сопровождать.

— Спасибо.

— Тебе, спасибо… Стефан.

Главный прокурор города на мгновение заключает в неуклюжие объятия, правое плечо еще не до конца обрело функциональность после покушения.

— Влад, — говорит твердо мужчина, — я скажу еще раз, мы позаботимся о Нине.

— Хорошо, я вам верю. Прощайте, Максимилиан.

— Прощай.

Подхватит тощую спортивную сумку со своими малочисленными пожитками и новенький черный тубус с драгоценным портретом, я последовал за незаметным агентом Власовым на улицу. Как жаль, что моя железная птичка больше не будет мчаться со мной по городским улочкам. Но я позаботился о ней, отдав тому, кто точно сможет оценить все достоинства мотоцикла, уж в Адзиадзо я был уверен.

Неприметная машина стального цвета везла нас по притихшим в ожидании ночи улочкам. Город наконец-то мог жить спокойно, то и дело мой взгляд цеплялся за влюблённые парочки, неспешно бредущие по пустеющим тротуарам.

— Влад, мы приехали.

Автомобиль мягко остановился перед знакомым домом. Быстро выскользнув, я подошел к выбеленной двери и позвонил. Через минуту на пороге стояла госпожа Нежданова.

— Бегу… ах, Стефан! — женщина взволнованно прижала руку ко рту, — мальчик мой, проходи же скорее!

— Елизавета Рудольфовна, простите, я без звонка.

— Ты говоришь глупости, проходи, раздевайся и на кухню, ты так выглядишь, будто месяц ничего не ел.

— Подождите, я не могу.

Госпожа Нежданова остановила свое движение на полпути.

— Хорошо, но хоть в гостиную ты можешь пройти?

— Да.

Мы сели на широкую тахту, и я приступил к самому сложному.

— Елизавета Рудольфовна, я пришел попрощаться. Подождите. Не перебивайте. Я хочу сказать вам большое спасибо за вашу заботу и любовь обо мне. Вы заменили мне мать, вы были мне другом. Я не могу вам всего рассказать, просто примите, как данность, что мы с вами не увидимся.

— Навсегда?

— На ближайшие годы точно. Так надо.

У госпожи Неждановой скорбно опустились плечи, после нескольких минут молчания, она встрепенулась и спросила:

— Ты будешь в безопасности?

— Да.

— Счастлив?

— Не уверен.

— Нина…

— Ей тоже придется уехать для ее же блага, простите.

— За что? Вы с Ниночкой живы и здоровы, и я уверена, что все у вас наладится, только нужно обо всем поговорить.

— Я не могу, — горло сжал колючий спазм. — Не нужно.

— Вот так возьмешь и уедешь?

Я пристально посмотрел на Елизавету Рудольфовну.

— Уеду, но вы можете мне помочь в последний раз?

— Конечно!

Я достал из внутреннего кармана куртки простой конверт без марок, на котором было выведено только одно слово: «Цветочку».

— Передайте, пожалуйста, Нине, как представится возможность. Правда, она может его выкинуть…