Annotation
В городе Н. орудует маньяк, убивающий девушек, имеющих отношение к искусству. Убивает изощренно, не пачкая рук. Поймать его невозможно, он появляется на несколько мгновений и исчезает, а заворожённая жертва ищет свою смерть. Неожиданно для себя, Нина была втянута в эти опасные игры. Сможет ли героиня остаться в живых и найти свою любовь?
Манящий абрис смерти
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Эпилог.
Манящий абрис смерти
Пролог
Меня называют убийцей, но это не совсем верно. Я вор, первоклассный вор. Ну, кто еще может похвастаться, что может взламывать сознание и красть ваши мысли, чувства и желания. Знаете таких? Вот и я нет. А потом вступает в игру убийца, ваше подсознание больше не ваше, оно мое, но ненадолго. Человеческая жизнь так хрупка, но хватит лирики. Пора работать. Вечер был прекрасен. Жаркое солнце уже почти ушло в закат, слабый ветерок трепал мои волосы.
Я стоял напротив кафе с итальянской кухней, и мой очередной заказ смачно поедал уже свой заказ. Какая ирония. Я прикрыл глаза. Тук-тук, все дома? Не важно. Мимо наслаждения от горячей пасты с беконом, мимо щекотки от пузырьков газировки, прочь от мыслей о блондинке с упругим задом. Бинго. Страхи, вот что интересно. Как показывает практика, даже самым бесчувственным ублюдкам есть чего бояться. Этот перекаченный синтолом боров не исключение. Человек вкушает очередную порцию отменной лапши, но что-то идет не так. Ком в горле мешает, разворачивается, толкается?! В глазах жертвы недоумение сменяется ужасом, при виде маленьких осьминогов, копошащихся на тарелке. Их ровно три и один танцует в горле. Полная семья, как и та семья корейца, торговца пряностями, о которой эта падаль благополучно забыла. Но я узнал. Родители и дети уже как год на дне залива, но разве это важно? Важно, что жертва задыхается от призрачного моллюска, как, собственно и страшилась. Чувствуешь, ощущаешь? Никто не поможет. Умри!
Все, пора домой за чашку ароматного эспрессо. Я уже почти дошел до угла дома, как заметил неожиданную помеху слева. Она была небольшого роста, в темно-синем свитере под горло и джинсах. Русые вьющиеся волосы обрамляли миловидное лицо с нежной перламутровой кожей. Глаза девушки в нелепых круглых очках были широко открыты. Как удачно. Что там у нас? Аха, я, подпирающий спиной дерево и смотрящий на кафе через дорогу. Надо же, как подробно разглядела. И почему юные девушки не любят сидеть в уютной кровати в обнимку с плюшевым мишкой дома, а бродят по темным улицам. Надо исправлять. Мысленный посыл и ты меня не видела, иди баиньки, малышка.
Глава 1
Нина.
Дождь спутал все мои планы, ну, что ж, разворачиваюсь и потихоньку плетусь под крышу торгового центра. Массивный чемодан и мольберт бьют по ногам, очки сползают на нос и нет возможности их поправить. Холодные капли затекли за шиворот, заставляя вздрогнуть и поежиться. Видимо, не судьба сегодня успеть на собеседование о приёме на работу в рекламное агентство. Там меня ждали полчаса назад, но вначале я растянулась на полу в ванной и долго бинтовала ноющую ступню, а затем, уже собравшись, встретила соседку бабу Валю из квартиры напротив. Она стояла, оперевшись на перила и молча плакала. Мимо подобного я не могла пройти физически, ушло немало времени, чтобы выяснить, что все дело в её муже, старом хрыче-пьянице, чьи эманации заставляли меня пить снотворное на ночь. Особенно, в дни, когда он приходил или, вернее сказать, приползал к тонкой фанерной двери своей квартиры.
Да, я эмпат, очень слабенький, но вполне себе функционирующий. Так как дар еле-еле проявлял себя, то по прямому назначению в коммерческих целях я его использовать не могла, а вот жизнь он мне портил изрядно, несмотря на свою слабость.
Зато мне нравилось воплощать все переживания, подслушанные мною у других, на холсте. Именно подобный выплеск эмоций не давал мне сойти с ума, а не умереть с голода позволяли регулярные уличные выставки.
Что ж, раз с работой не сошлось, время ещё есть до конца дня постоять в Городе солнца — народное название площади, где любят собираться арт элита и начинающие художники. А так же разнообразные артисты, мимы, певцы и даже поэты иногда использовали Город как площадку для своих поэтических баталий.
Дождь лил ещё с четверть часа, я успела озябнуть и устать, но не рисковала поставить старенький чемодан с картонным дном в образовавшуюся лужу подо мной, так на весу и держала, дрожа от холода. Когда капли застучали реже по пластиковому козырьку крыльца, наконец, выглянуло на редкость жаркое майское солнце. От асфальта шёл пар, когда я пробиралась между миниатюрными морями и океанами: мне нравилось представлять, что это мир лилипутов, а я в нем королева, самая высокая и красивая девушка.
Я тщательно смотрела под ноги и совсем не глядела впереди себя, за что и поплатилась: молодой человек, шедший мне навстречу, столкнулся со мной, больно ударив будто каменным плечом. Я вскрикнула, он поднял на меня свои темно-серые глаза и, моргнув, растерянно сказал:
— Простите, я вас не заметил.
— Как можно было меня не заметить? — я чуть не плакала: ручка у чемодана не выдержала и оторвалась с одного края, плюс к этому и дно угрожающе скрипело. И вот как я смогу это унести до Города солнца?
Я растерянно смотрела на мольберт, сумку и чемодан без ручки, и пыталась привести мысли в порядок.
Причина моего несчастья неожиданно пришёл мне на помощь:
— Давайте я вам помогу, вам далеко это нести? — жестом он указал на мой скарб.
— Нет, не далеко, тут несколько кварталов. Город солнца знаете? — настроение улучшилось: давно мне не помогали молодые люди по собственному желанию. Красотой я не блистала, а для того, чтобы рассмотреть мою чистую душу, нужно хотя бы заговорить со мной для начала.
А для этого, нужно захотеть заговорить с худой девушкой, одетой в мешковатые одежды и больших очках, вышедших из моды лет сорок назад.
Мы шли молча, я несла мольберт и сумку, а парень, обняв, нёс чемодан, иного способа переноса он не нашёл.
— Вы художница? — он заинтересованно посмотрел на меня.
— Не маститая, конечно, но бумагу пачкаю, — я смутилась, назвать себя художницей я не могла, никакого признания или выставок у меня не было, но людям нравились портреты в моем исполнении, они говорили, что я вижу их душу насквозь. Душа мне была ни к чему, а вот их переживания перенести на холст я вполне могла.
Солнце уже почти высушило асфальт, когда мы достигли цели, площадь была полна народу, кто-то убирал целлофан, призванный защитить картины от сырости, кто-то снова открывал футляр от гитары и настраивал инструмент, кто-то распевался недалеко, а кто-то пил кофе в пластиковом стаканчике. Я нашла взглядом "свое" место, под большим раскидистым дубом, в стороне от центра площади. Никто, кроме меня, его обычно не занимал. Частенько бывало так, что большая часть покупателей и гостей Города просто не доходили до меня, но мне было все равно. Чем меньше народа, тем меньше эмоций я пропускаю через себя. Один портрет в три-четыре дня — вот мой обычный заработок. Маловато, конечно, но на очень скромную жизнь хватает.
Мы с парнем остановились под деревом и я начала сгружать и расставлять мольберт.
— Спасибо, что донёс, без тебя бы я не справилась, — я приняла у него чемодан, раскрыла его и начала доставать подставки и миниатюры. Пока я расставляла свои работы и прикрепляла прейскурант на свои услуги, напечатанный в ближайшем копицентре, парень тщательно рассматривал мои рисунки. Его интересовали не портреты, а мои работы: нарисованные под вдруг пришедшим вдохновением. Он долго рассматривал пейзаж мексиканского леса, нарисованного после одной из передач о животных, потом перешёл к картине "Улица швов" — обычная городская улица с кучей рисунков мелом на асфальте.
