Ангелина прошла в холл и остановилась у одной из зеркальных дверей:

— Здесь моя верхняя одежда, — открыла она купе, потом прошла в гостевую спальню, — здесь мои вещи. Теперь понятно, почему он так не хотел давать твои контакты, чтобы не выплыло, что он мне изменяет.

Она открыла резную дверь шкафа, и действительно там лежали женские вещи и мелочи. В моих глазах потемнело от осознания насколько низко я пала, предлагая себя парню, у которого уже была девушка. Только вот непонятно, чем руководствовался Стефан, добиваясь от меня расположения.

Впрочем, уже неважно, нет больше смысла оставаться в этой квартире.

Я с трудом разлепила губы, чтобы сказать:

— Я сейчас уйду.

И начала механически собирать этюдник, кисточки, вещи. Благо не успела ещё вытащить всё из чемодана после нашей со Стефаном командировки. Воспоминание отозвалось тупой болью в сердце, я не ожидала подобного предательства со стороны любимого человека.

Я настолько погрузилась в свои переживания, что не заметила всполохи торжества и радости в ауре блондинки. Анализировать ее психологическое состояние у меня не было никакого желания.

— Ключи верни, — догнал меня на пороге приказ, — я не хочу, чтобы нас со Стефаном потом ограбили.

Ангелина поджала губы и тряхнула волнистыми волосами.

Я передала тяжёлую связку и попросила:

— Передай ему…

— Ты что? Издеваешься? Мало того, что с моим парнем кувыркалась, ещё и просишь ему что-то передать? Пошла вон отсюда! — гримаса ненависти исказила красивое лицо, превратив его в лицо злой ведьмы.

Чемодан бодро катился за мной, простукивая все стыки уличной плитки. Тук-тук-тук-тук. Бесконечно бы шла и слушала, потому что, когда я остановлюсь — реальность вновь меня догоняет, а так можно идти и представлять себе, что это все лишь мне приснилось. Стефан, Рабен, смерть Максима…

На этом месте мои мысли споткнулись, и я поняла, что убежать можно от всего, но от смерти не убежишь. Надо найти себе силы принять ситуацию и жить дальше. Не я первая, не я последняя, кого обманывает парень ради секса. Жаль, что это выяснилось только сейчас, когда я успела вкусить радость его ласк и нежных слов. Перед глазами стоял Стефан, потому-то не сразу поняла, что в кармане надрывается сотовый телефон. Остановилась, поднесла к уху:

— Да?

— Нина Гартман?

— Да, это я.

— Вас беспокоит старший дознаватель Эдгардт Алексей Маркович. Я хотел бы вызвать вас на беседу по поводу смерти Воронова Максима Николаевича.

— Когда?

— Если позволите, то прямо сейчас.

Я огляделась, оценивая своё положение:

— Я смогу быть примерно через полчаса, вас устроит?

— Да, Нина, приходите, я вас дождусь. Кабинет двести двадцать четыре, пропуск я вам выпишу и оставлю на проходной. До свидания.

— До встречи.

Я уставилась на серебристую трубку телефона и неожиданно разозлилась на неё. Подарок лицемера Стефана.

— Это тебе, Ниночка, я беспокоюсь о тебе, Ниночка, — бормотала я, тщательно втаптывая осколки бывшего телефона в асфальт подошвой ботинка. Идущий мимо мужчина усмехнулся, а две девушки глянули с испугом и ускорили шаг. Не исключаю, что была в тот момент похожа на безумную. Растрепанная особа, с чемоданом в руках, со слезами топчет сотовый телефон. А мне было наплевать на чужое мнение, от эмоций других людей я закрылась и варилась исключительно в своём горе.

До Следственного Комитета я шла быстро, не давая себе передумать, ведь больше всего мне хотелось не общаться с людьми, а очутиться на необитаемом острове и там спокойно пережить предательство.

Слезы высохли, оставляя после себя целебную пустоту, поэтому к дознавателю Эдгардту я поднялась почти спокойная.

— Здравствуйте, Алексей Маркович. Я Нина Гартман.

Полный лысоватый мужчина оторвался от пухлой папки и поднялся при моем появлении.

— Нина, проходите, спасибо, что откликнулись. Вы куда-то уезжаете? — кивнул мужчина на мой чемодан.

Я смутилась:

— Нет, забирала вещи от приятеля. Что от меня требуется?

Дознаватель жестом пригласил присесть в кресло напротив и начал:

— Я хотел бы уточнить кое-какие уже известные нам моменты. Например, правда ли, что вы встречались с маньяком лицом к лицу? Кстати, вы не против? — он кивнул на записывающий магический кристалл. Я отрицательно покачала головой.

— Если вы про случай в Городе Солнца, то нельзя так сказать: лицом к лицу. Я только помогла предотвратить преступление. Кстати, Макс тоже тогда там был.

— Именно поэтому я и заинтересовался вами. Вы эмпат, вы видели маньяка, у вас творческая профессия, вы молода и красива, вы как никто другой подходите на роль жертвы маньяка. Но он не трогает вас, почему?

— Я… я не знаю, — я растерялась, судя по его словам, я должна была давно быть на погосте.

— Может потому что маньяк из вашего ближнего окружения и благоволит вам? С кем вы познакомились недавно? Не более полугода назад.

— Доктор Рабен, Стефан Шефер, Даниил доктор-маг из больницы, — я задумалась, вроде список полный, — но я могу поручиться за каждого, что он не убийца.

— Ниночка, — устало протянул Алексей Маркович, — знали бы вы, насколько убийцы бывают не похожими на убийц, перестали бы вообще общаться с людьми. Стены этого кабинета видели и хрупкую девушку, убившую своего мужа, и подростка, убившего своего приятеля, и старушку, убившую почтальона… я могу долго перечислять. Поэтому я верю лишь фактам, никаких эмоций в работе я не допускаю.

Я приоткрыла свой барьер: действительно от дознавателя веяло напряжённостью, сосредоточенностью и желанием разобраться.

— Что будет с доктором Рабеном?

Дознаватель с интересом взглянул на меня:

— Думаю, что сегодня он выйдет по подписке о невыезде. Никаких доказательств его вины я не нашёл, кроме слов лечащего доктора жертвы

— А что вы хотите от меня?

— Расскажите все с самого начала, — попросил Эдгардт.

Я задумалась и начала говорить: о сломанном чемодане, о снах, о преследующем меня мужском абрисе, о Максе, о Розе, о той пострадавшей девушке, о ненависти от тёмной фигуры убийцы.

Дознаватель терпеливо выслушал, не перебивая, лишь делая пометки у себя в бумагах.

— Вы могли бы восстановить рисунок ауры маньяка? — задал он неожиданно самый верный вопрос.

— Ауру? Могу, конечно, я художник, запоминаю такие вещи автоматически.

Эдгардт пододвинул ко мне коробку цветных карандашей:

— Прошу вас, Нина.

Я рисовала больше часа, периодически прикрывая глаза, чтобы вспомнить ускользнувшие детали. Действительно, в тот напряжённый момент я вместе с эмоциями, уловила и рисунок ауры. Благополучно забыв об этом в суматохе. В голову пришла мысль, что, если бы я вспомнила об этом сама, Макс был бы жив. Смахнула непрошеные слезы и продолжила рисовать.

— Вот, все, что смогла вспомнить, — пододвинула я результат дознавателю.

— Это даже больше того, на что я рассчитывал, — улыбнулся Эдгардт, — вы весьма ценный свидетель. Вам есть где пожить несколько недель вне дома?

— Зачем? Неужели на меня будут охотиться?

— Я не исключаю этого. Так что?

— Я могу попросить одного человека приютить меня, но не знаю, как он к этому отнесётся.

— Пока не переговорите и не узнаете.

— Вы позволите? — кивнула я вопросительно на городской телефон.

— Да, звоните.

Достав из сумки визитку господина Кенинга, я набрала его номер.

Глава 23

Стефан.

Я вышел из высоких дверей Следственного Комитета в растрепанных чувствах. Я смотрел прямо в глаза доктора Рабена, когда он признался, что не совершал убийства Максима. И я ему окончательно поверил в этот момент. Но тогда кто же убийца? Связана ли смерть участкового со смертями девушек в городе? Или он мог увидеть или услышать, что-то совсем другое? Я еще не определился с чего начать поиски, необходимо было хорошенько все обдумать. Сев на свою стальную птичку, я поехал домой. Ведь дома меня ждала Нина. Я так надеялся найти временное утешение в ее нежных объятиях. Посмотреть в любящую глубину бездонных глаз. Снова и много раз подряд пробовать мягкость и сладость девичьих губ.