Минут через тридцать он заглянул ко мне в комнату, о чем-то спросил, я что-то ответила. Когда я выходила в кухню, то Вячеслав работал за своим столом, и я ушла спать.
На другой вечер он мне объявил, что ему нужно на несколько дней съездить в Москву. Я повела плечами и пожелала хорошей дороги. Но когда утром приехала машина и он сел в нее со своими бумагами и уехал, мне стало грустно. Я зашла в его комнату, села на его стул и стала читать листочки, которые были разбросаны по столу, что-то меня захватывало, что-то нет, но мне было интересно побыть на его месте. И вдруг я зачиталась одним из рассказов и взяла с собой на работу. На работе всё свободное время я отдала рассказу-сценарию, не зная даже автора. Дома я еще перечитала за его столом несколько рассказов-сценариев и всё равно предпочтение отдала первому, и решила об этом сказать Вячеславу, если он приедет.
На следующий день приехал Вячеслав и объявил, что поживет еще недели три-четыре. Я была счастлива, но вида не показала, а сказала, что перечитала его рассказы-сценарии, и на краю стола лежит тот, что мне понравился. Он подошел, обнял меня и поцеловал, я смутилась, взяла сумку и пошла на работу. Вечером, Вячеслав сказал, что у меня хороший выбор, и что он просит меня написать свой рассказ-сценарий о себе и своей жизни.
Я засмущалась, сказала, что подумаю, но рассказала, что у меня были попытки писать в газету «Знамя», и я долго с ними сотрудничала.
С приездом режиссера я снова стала жить в приподнятом настроении. Мы оба чувствовали теплоту наших сердец и тянулись друг к другу. Но через несколько дней у Вячеслава снова был сердечный приступ, он пил таблетки, лежал серый, без движения, и я его уговорила перейти в мою комнату и посмотреть или послушать телевизор, пока он окрепнет. Около двенадцати ночи его отпустило, и я проводила его в комнату.
Я позвонила Лидии, рассказала про приступ Вячеслава и спросила, когда увидимся, предложила приехать ко мне в гости, но она отказалась, мальчишки требовали внимания, но пригласила меня с Вячеславом в гости. Я сказала, что, возможно, приедем, режиссеру интересно, как живут деревенские и сельские жители. Мы договорились на субботу на вечер. Лидия не работает, что-то приготовит к столу, а я после работы с Вячеславом приду.
В субботу Вячеслав заехал за мной на работу, и мы пошли в магазин за подарками мальчикам и хозяевам. Вячеслав денег не жалел, был щедрым человеком. Мне было неловко, что он столько тратит денег, но у него был такой характер. Когда мы пришли, нас добродушно встретили взрослые, а мальчишки, увидев машины и игры, стали нашими лучшими друзьями. Мы вкусно поели жареную картошку с засоленными помидорами, огурцами, кабачками, перцем с добавкой всякой травы, которая растет на огороде. Мужчины нашли общий язык и пошли на огород и в гараж, а мы с Лидией стали обсуждать новости и режиссера. Лидия хвалила меня, что я его пустила на квартиру, радовалась за меня, что я хоть как-то разнообразила свой быт. Я рассказала ей, что сейчас уже легче, но сначала было напряжно. Попросила смерить ему давление и посчитать пульс. «У него был приступ», – посетовала я. Лидия сказала, что ей неудобно, но она посмотрит его. Когда мы уже собирались уходить, Лидия вдруг взяла под руку Вячеслава и повела в свою комнату. Я подмигнула мужу Лидии, и мы остались ждать. Минут через десять они вышли, и она вслух объявила, кофе убрать, пить только траву и меньше курить, через две недели показаться. Я была рада, что всё не так страшно.
Через несколько дней Вячеслав вечером зашел в мою комнату и сказал, что хотел бы прогуляться. Он взял меня за руку, мы вышли и побрели по улице к реке. Он стал хвалить здоровый климат, спокойствие духа, в котором он пребывал, всегда приподнятое настроение, но я насторожилась, и он сказал, что ему надо возвращаться. Он добавил, что у меня прожил с большим удовольствием, что давно не получал ни от кого такого душевного тепла, что не хотел бы прерывать со мной связь, и предложил переписываться. Когда мы вернулись домой, он достал из кармана пиджака письма и держал в руке конверты, старые, которым было лет двадцать, протянув мне один из них, спросил, мой ли это почерк? Я взяла с трепетом и открыла письмо, написанное мной двадцать лет назад мальчику, с которым познакомилась в парке. Я сказала, что сейчас тоже достану такую же пачку писем из комода, и стала почему-то нюхать письма. Я протянула ему тонкую пачку писем и спросила его: «Твой это почерк?» Он поцеловал письма и сказал: «Чем не сюжет?» И у меня покатилась слезы из глаз. «Как же я тебя раньше не нашел, – сказал Вячеслав и добавил, – ведь не все потеряно?» Я добавила: «Но мы снова должны расстаться». Вячеслав сказал, что ему скоро пятьдесят, а я продолжила: «Мне сорок пять». Он крепко обнял меня, и я не сопротивлялась, щеки мои горели, и радость захлестывала мое сердечко. Он долго не спал, я ждала, что он придет, но я, видимо, не нужна ему как женщина, либо он не решился. Я понимала, что вокруг него столько красивых женщин: и молодых, и в возрасте.
На другой день Вячеслав уезжал, оставив меня только с письмами, и взяв с меня слово, что через три недели я приеду в Москву. Я промолчала, сказала, что, если надумаю, дам телеграмму. Он попросил не провожать его до машины, и я осталась дома. Я снова осиротела.
Машина отъехала от дома, мне не хотелось оставаться одной, и я поехала на работу пораньше. С работы позвонила Лидии и сказала, что мне плохо, и разрыдалась в телефонную трубку. Лидия строго сказала, что нужно заняться делом, а вечером попросила заехать к ним, ей надо о чем-то посоветоваться.
Вечером с гостинцами я поехала к Лидии. Муж Валерий спросил о поступлении новых книг, мальчики пили чай с печеньем, а мы с Лидией ушли в комнату, и я снова заплакала. Лида сказала, что человек он хороший: «Если позвал тебя, то собирайся и поезжай, а то одинокой бабе в деревне трудно придется». Я слушала её и молчала, потом сообщила ей, что через три недели он ждет меня в Москве, а я не знаю, надо ехать или нет. «Ехать надо, посмотришь, как он живет, и будешь решать, твой мужчина или нет», – сказала она. Мальчишки подрались, Лида отправила их гулять и вернулась ко мне. Я еще минут сорок посидела у них, немного отвлеклась и поехала домой.
Дома я даже не смогла зайти в его комнату, сразу включила телевизор, начала дописывать новую лекцию и пораньше легла спать.
Утром вошла в комнату, где жил Вячеслав, и стала убираться, мысли о нем меня не покидали. Я все время смотрела на дверь, как будто ждала, что он зайдет. И в автобусе вспоминала, как мы ехали вместе. Одна женщина спросила: «Проводила постояльца?» Я сказала, что да.
На работе начала писать рассказ-сценарий о нашей истории с письмами, которые мы сохранили. Писать получилось, я увлеклась и даже растворялась в тексте, пока не отвлекали читатели. Я с такой любовью описывала все наши минуты счастья! Получился небольшой план работы, который позже планировала расширять и разбавлять сценами, которые меня напрягали и заставляли сомневаться, правильно ли я сделала, когда пустила режиссера на квартиру.
Пролетели две недели, и надо было решаться – ехать или не ехать в Москву… Позвонила на работу мне Лидия и спросила, как у меня дела и какие планы на Москву. Я ответила, что пока ничего не решила, она расстроилась, сказала, чтобы я не кисла, а собиралась в Москву. Я дома рассуждала о том, что я там буду делать, ну покатает он меня по Москве, может, удастся увидеть дочку, посмотрю квартиру, место, где живет Вячеслав. Я себя почти уговорила и на следующий день зашла на почту и дала телеграмму о приезде. Перед отъездом сходила в парикмахерскую, сделала стрижку, укладку, надела новый наряд и отправилась на вокзал. Села в поезд, представила, как Вячеслав меня встретит, как пойдем по перрону, будем заглядывать друг другу в глаза, разговаривать.
Но на вокзале меня встретил водитель и сказал, что отвезет меня на квартиру к Вячеславу Викторовичу, я немного расстроилась, но взяла себя в руки, и мы поехали. Мы ехали по центру города, я любовалась красавицей Москвой и немного волновалась, как меня встретит Вячеслав.
