Не знаю, сколько мы были лисами, больше дня наверно, сознание стало иступляться, я поняла, что забываю слова, забываю все… В тот момент мне этого очень хотелось, но я смогла остановится, остановить Пабло… То дерево мы нашли не сразу, дождались луны и превратились в двух маленьких голых ребятишек, и стали копать до самых корней, где спрятала я одежду. Документов у нас никаких. Было трудно прятаться, жить в лесу и все время думать, как быть дальше… Я стала воровкой и еще какой. Крала и крала, пока в одной сумке из пансионата для богачей не нашла документы на двух детишек, очень похожих на нас. Пилар не мое имя, так звали какую-то богачку, а вот Пабло, его так звали с детства, повезло что имена совпали. Той Пилар было шестнадцать и мы прожили в лесу еще два года, пока она не стала совершеннолетней, важный фактор, чтобы иметь возможность жить в городе, работать, учиться, и никто не считал меня и Пабло сбежавшими детьми. Конечно, к этому фактору нужно было приложить деньги, чтобы без лишних вопросов найти квартиру, чтобы купить мне аттестат, устроить Пабло в школу, справить недостающие документы… Мы устроились в этом городе и стали жить тихо, я воспитывала Пабло, работала, училась, он ходил в школу… Деньги я копила воровством, но когда набралось достаточно, чтобы жить, я навсегда забросила это… Как и превращения…

Пилар закатала брюки до колена. Вся кожа морщилась от шрамов, рубцы наслаивались друг на друга.

– За время жизни в лесу я делала это с собой десятки раз, иначе после лечения отца не получалось превратиться, нужно было испытать сильную боль. Возвращалась в человеческий облик, чтобы ничего не забыть, чтобы не стать навечно зверем и дать Пабло возможность выбирать ту жизнь, которую он хочет… Но больше я не смогу. Я просто не выдержу.

– Прости меня, – Диего отвернулся. – Я мерзавец… Ты прошла через такое, чтобы просто жить, а я украл у тебя все ради денег…

– Я ведь жива еще.

– Но теперь Моралес знает про тебя. Знает про Пабло. Вас будут искать.

– Мир большой. Теперь мы не голодные дети в лесу. Придумаем.

Диего молчал некоторое время.

– Сколько таких оборотней беглецов остались зверями в лесу?.. И у скольких была возможность обращаться без боли, но они отказались?.. Ненавижу себя, глупого ублюдка…

Он встал и пошел к лагерю.

– Анна, – сказала Пилар. – Так меня зовут на самом деле… Теперь ты знаешь.

Пять бронированных машин в маскировочной окраске мчались по пыльной дороге к границам страны.

На заднем сидении в одной из них, вглядываясь в мелькающие вдоль дороги деревья, в выглаженной генеральской форме, играя пальцами затертой до блеска монеткой, сидел Эстебан Моралес.

Край солнца уже показался над вершинами лесных гигантов, очертив полосу на сцепленных меж собой кронах сельвы, согнав с покрытого молочными тучами неба ночную тьму.

– Белое небо, словно полотно для прекрасной истории, – задумчиво сказал генерал и продолжил сухим, как треск веток в костре голосом, – я напишу ее красным!

От голоса его вздрогнула сидевшая напротив, и без того нервно покусывавшая губу Мария Салар. Она старалась выглядеть собраной, иногда украдкой подсматривая за генералом, поправляя подол помятого за беспокойную ночь платья, втирая в колени пот с ладошек, едва слышно откашливая саднившее горло.

"Ты Мария Салар" – напомнила она себе. – "И без боя ты не сдашься!"

Прошлой ночью, когда луна уже овладела небосводом, окружив себя своим звездным воинством, а Мария так и не дождавшись мужа, посмотрев еще раз за спящим Густаво, направилась в постель, в дверь постучались. Диего никогда не стучался, а кроме него в такую глушь прийти ночью могли лишь воры и Мария, прижав к груди кухонный нож, спросила кто там. Это был генерал Моралес.

– Минутку! – попросила Мария.

Поспешно сменила халат на платье, причесалась и вышла навстречу незваным гостям.

Генерал был любезен и мил с ней.

– Прошу вас, госпожа Салар, разбудите своего сына, и пока он будет одеваться, я сообщу вам, зачем вы и маленький Густаво нужны мне в столь поздний час.

За чашечкой заваренного Марией соленого кофе генерал рассказал о предательстве Диего и его бегстве из страны. Мария не верила своим ушам.

– Он опасен для вас не только знакомством, но и тем, что по заданию разведки врагов участвовал в краже секретных документов и стал переносчиком опасного яда. Дело в том, что документы хранились в кабинете моего товарища, генерала Кортеса. Бедняга предвидел кражу и пропитал бумаги ядом да так, что переборщил с порцией и сам стал пациентом нашего лазарета. Этот яд имеет радиоактивную природу и легко передается, так что от рук Диего могли пострадать вы и ваш сын.

– Так мы поедем в больницу? – спросила Мария.

– И немедленно. Разумеется, отправимся мы не в обычную больницу, а в военный госпиталь.

– Что будет со мной? – спросила Мария. – Меня сократили, когда была я в декретном отпуске, Диего кормил нас… а теперь я вдобавок жена врага народа…

– Не беспокойтесь, – ответил генерал. – О проделках Диего никто не узнает, это военная тайна, а вашим будущим я займусь лично.

Мария помнила о находке мужа и его планах встретиться с генералом, к тому же она не считала Диего настолько умным, чтобы работать на разведку.

В госпитале ее с сыном отвели в расположенную под землей, залитую мертвенным белым светом лабораторию, взяли кровь на анализ и заперли в тесной палате, где было так холодно, что изо рта шел пар.

"Зачем же заперли?" – думала Мария. – "Боятся яда?.. А вдруг и вправду работал, неосознанно… использовали его, дурака?"

Ближе к рассвету пришел генерал.

– Слава Иисусу, наши опасения не подтвердились, – сказал генерал, но в глазах его читалась не радость, а печаль. – Мы отвезем вас домой, приставим к вам охрану, на случай если Диего или его сообщники попытаются с вами связаться.

Генерал учтиво поклонился, рассчитывая уйти, когда Мария собралась с духом и произнесла ту безумную мысль, что посетила ее после исключения всех возможных вариантов:

– Диего оборотень…

Генерал сжал губы и Мария впервые вгляделась в его серые, древние и глубокие, подобно камню усыпальницы папы Юлия Второго глаза, совершенно неуместные на слегка обрамленной морщинами коже лица мужчины лет сорока, но не более.

– Разумеется, вы знали, – сказал генерал.

В груди Марии едва хватило места застучавшему от боли сердцу.

– Оборотень… – прошептала она. – Столько лет жила я с этим глупцом…

Генерал смутился. Второй раз за день.

– Так вы сказали наугад?.. Что ж, лучше б вы держали свои мысли при себе…

– Вы проверяли нас, так? Проверяли меня и Густаво? – в словах Марии был гнев, она была далеко не из тех, кого может сломить даже самая страшная новость.

– Ваш сын человек, – ответил генерал. – Но тайна Диего вам не принадлежит…

– Что вы хотите сказать?

– Это моя тайна, – генерал смотрел на нее глазами, в безднах которых сверкали молнии далекого прошлого. – Кровь оборотней способна на многое, она не дарует бессмертие, но испивший ее обретает молодость и силу, и чем моложе экземпляр, поделившийся своей кровью, тем она ценнее… Мне уже столько лет, что без крови оборотней я погибну… Видите эту лабораторию? Я и мои друзья долго ждали развития научного мира до подобной степени, чтобы можно было изучать этих созданий, но теперь их попадается все меньше. В годы моей молодости мы отлавливали оборотней, скрещивали их друг с другом в попытке выводить новых особей, но ничего не получалось, эта чарующая особенность обращаться в зверей передается не напрямую, и вот только сейчас, обладая всем могуществом науки мы начинаем понимать генетические особенности оборотней. Но, как я и говорил, новые экземпляры редкость…

– Зачем вы мне это рассказываете? – перебила его Мария, прикрыв уши своему сыну. – Мне не нужны ваши тайны, просто оставьте нас.