УНА. Китайские шкатулки, русские матрешки. Перепуганный Гарри.

СКОТИЯ. Приходи к матери, когда тебе потребуется яд.

ВЕРА. Эти жемчужины были моими глазами.

СКОТИЯ. Все горит.

УНА. Маленький колокольчик над дверью.

(Звяканье маленького колокольчика над дверью).

ВЕРА. Посмотрите. На его руках кровь.

(ГАРРИ смотрит на свои руки. Падающий на них свет меркнет).

(ДЯДЯ ДЖОН и ДОК ВОЛЬФ пьют в таверне «Красная роза». ГАРРИ сидит неподалеку, читает свою книгу).

ДОК ВОЛЬФ. Может, оформим его смерть, как несчастный случай и скажем, ну и черт с ним? Все равно жить ему оставалось недолго.

ДЯДЯ ДЖОН. Я могу понять, что кто-то его убил. Могу понять, что кто-то ограбил. Но если его хотели убить, зачем забирать эту книгу? А если хотели ограбить, почему оставили все остальное? Зачем убивать его из-за этой чертовой книги? И почему он вообще пошел туда глубокой ночью в грозу? Никогда не понимал этого сукиного сына.

ДОК ВОЛЬФ. Я знаю, ты никогда не был с ним близок, но, знаешь ли, в чем-то Гарри оставался…

ДЯДЯ ДЖОН. Близок? Я его ненавидел. Он относился ко мне и ко всем итальянцам в городе, как к дерьму на его сапогах.

ДОК ВОЛЬФ. Он также оплатил мою учебу в медицинской школе и назначил ежегодное содержание обеим моим сестрам. Гарри мог поступать очень жестко, но я видел от него только хорошее. Люди – они сложные.

ДЯДЯ ДЖОН. Только когда ты не понимаешь, чего они хотят и чего боятся. Вот и скажи мне, что ты знал о своем дяде Гарри такого, чего не знаю я?

ДОК ВОЛЬФ. О своей личной жизни он со мной особо не говорил, если ты об этом.

ДЯДЯ ДЖОН. А с кем он говорил?

ДОК ВОЛЬФ. Не думаю, что он говорил с кем-нибудь о чем-то очень личном. Может, с Зиннией Флауэрс. Он приходил в отель-пансион, чтобы отведать жареную курицу Зиннии при каждом удобном случае. Ты мог бы спросить у нее, если б она не умерла.

ДЯДЯ ДЖОН. Я мог бы спросить у многих, если бы они не умерли. Так что едва ли мне это поможет.

ДОК ВОЛЬФ. Я помню один разговор с ней насчет Гарри.

ЗИННИЯ (приносит поднос с жареной курицей и говорит с ДОКОМ в далеком прошлом). Люди не понимают Гарри. Полагаю, это его вина, потому что плевать ему на то, что думают о нем люди. И чем больше людей его не любят, тем сильнее его изоляция. Он выгоняет людей на улицу. Отказывает в займах. Всегда говорит им, что из репы крови не выжмешь.

ГАРРИ (отрываясь от книги). Из репы ты крови не выжмешь, Честер. (Возвращается к чтению).

ЗИННИЯ. Он никогда не дал бы мне банковский заем. Но одолжил деньги из собственного кармана. Без процентов.

ГАРРИ (не отрываясь от книги). Никому никогда не говори, что я это сделал. Ты погубишь мою репутацию.

ЗИННИЯ. Мне потребовалось десять лет, чтобы вернуть их. Он не разу меня не попрекнул. Это тоже Гарри.

ДОК ВОЛЬФ. Она думала, что некоторые из тех, кто ненавидел Гарри, просто ему завидовали.

ДЯДЯ ДЖОН. Он просто хотел, чтобы она продолжала жарить ему этих чертовых кур. Я ненавидел его не потому, что завидовал. Я ненавидел его, потому что он был говнюком. Она заманил сюда итальянцев, чтобы они работали на кирпичных заводах, а потом относился к нам, как к своим рабам. Если бы шерифом по-прежнему был Толстяк Реддинг, я бы возглавлял список подозреваемых.

ЗИННИЯ. Гарри не был таким холодным, как казался, но его отец Енох, в этом дал бы ему сто очков форы. Гарри был задумчивым, застенчивым маленьким мальчиком. Этим он мне нравился. Все держал внутри, наружу ничего не выходило. Дело совсем не в деньгах. Он что-то доказывал своему отцу, пусть его отец давно умер. С точки зрения Еноха, Гарри ничего не мог сделать правильно.

ЕНОХ (обращается к ГАРРИ, из далекого прошлого). Какого черта ты постоянно читаешь эту паршивую глупую пьесу? И почему одну и ту же, снова и снова? Да что хорошего может быть в пьесе? Может чтение пьесы принести тебе деньги? Что хорошего в истории человечества получалось от чертовой пьесы? Используй голову для чего-то полезного, парень. Или ты слабоумный?

ГАРРИ. Но она названа нашей фамилией.

ЕНОХ. А мое имя упомянуто в Библии, но я же не читаю ее снова и снова. Утке Бог дал больше здравого смысла, чем тебе.

ЗИННИЯ. Енох боготворил деньги. Это была его единственная религия. Но Гарри был дальновиднее отца. И умнее. Он действительно хотел учиться в Гарварде, но его отец не хотел об этом и слышать.

ЕНОХ. Гарвард. Претенциозная, как и твоя мамаша. Да какого черта ты хочешь тратить мои деньги в таком снобистском месте, как Гарвард, когда ты можешь обучиться всему, что нужно, рядом с домом, в Маунт-Юнион, практически за гроши?

ЗИННИЯ. Маунт-Юнион на самом деле хорошая школа, и очень красивое место, и Гарри получил там достойное образование, но Гарри хотел поехать в Гарвард, и, думаю, он Еноху этого не простил. Я не уверен, что Гарри кому-то что-то прощал. Он не прощал, и он не забывал. Все сидело в нем, как заноза. Я жалела его, когда мы были детьми. Я помню этого одинокого маленького мальчика, которого так и не смогла понять. Разумеется, мои суждения по части мужчин всегда оставляли желать лучшего. Я вышла за Бада Кейси, который разительно отличался от Гарри. Обаяния у Бада хватало, если не приглядываться внимательно, но каким же он оказался пустым. Гарри был его противоположностью: очень мало обаяния, на поверхности. Но зато много чего в глубине, если не счесть за труд заглянуть глубже. Но Гарри не хотел, чтобы заглядывали.

ДОК ВОЛЬФ. С Бадом жизнь у Зиннии не сложилась. Полагаю, в сравнении с ним, Гарри подошел бы ей куда больше. Иногда я задумывался, а как бы изменилась его жизнь, если бы он женился на такой, как Зинния, а не на Корнелии.

ДЯДЯ ДЖОН. А какого черта он женился на Корнелии? Эта женщина заморозит внутренности бронзового слона.

ДОК ВОЛЬФ. Корнелия не всегда была такой. А вот красоткой была всегда. Опять же, подозреваю Гарри хотел прибрать к рукам бизнес ее отца.

ЗИННИЯ. Ходили слухи, что Енох отравил тестя, чтобы заполучить аптечный магазин, а потом Гарри отравил Еноха, чтобы аптечный магазин перешел к нему. Я в это не верю, но, с другой стороны, я вышла за идиота, так что я могу знать? Я добавлю тебе подливы, Док.

(Уходит в прошлое за подливой).

ДЯДЯ ДЖОН. Зинния когда-нибудь говорила, а что могло тянуть Гарри к Индейским пещерам?

ДОК ВОЛЬФ. Я так не думаю. Нет.

ДЯДЯ ДЖОН. Может это знать кто-нибудь из живущих? В этом главная проблема. Гарри пережил всех друзей и множество врагов. Корнелия скажет не больше, чем горгулья, его сын хочет говорить только о кротах, его сестры умерли, Зинния умерла. Все, кто действительно его знал, мертвы, за исключением тебя, а ты, судя по всему, ни хрена не знаешь.

ДОК ВОЛЬФ. Эгг Рукс.

ДЯДЯ ДЖОН. Чего ты его вспомнил?

ДОК ВОЛЬФ. Он не умер.

ДЯДЯ ДЖОН. Знаю, что не умер. Живет на свалке.

ДОК ВОЛЬФ. Свалка принадлежала Гарри.

ДЯДЯ ДЖОН. Гарри принадлежало здесь практически все. И что?

ДОК ВОЛЬФ. Эгг Рукс учился с ним в школе. Работал на него. Управлял свалкой. И Гарри частенько приходил на свалку, чтобы посидеть на крыльце дома Эгга.

ДЯДЯ ДЖОН. Да за каким чертом богатейшему человеку города приходить на свалку и сидеть на крыльце Эгга Рукса?

ДОК ВОЛЬФ. Не знаю. Может, Эгг знает. На твоем месте я был его спросил. Но, с другой стороны, я ни в чем ни хрена не знаю.

ДЯДЯ ДЖОН. Господи Иисусе. Терпеть не могу ездить на эту чертову свалку. Всякий раз машина в грязи, лицо и руки искусаны комарьем, а воняет от меня, как от мусорного бака.

ДОК ВОЛЬФ. А мне там нравится. Живописное местечко. После того, как проедешь цех, где разделывают кур и фабрику пиротехники.

ДЯДЯ ДЖОН. Живописное! Как бы не так! И опять придется менять эти чертовы амортизаторы.

(Свет в «Красной розе» меркнет, когда ДЯДЯ ДЖОН и ДОН ВОЛЬФ уходят в темноту, направляясь к крыльцу дома ЭГГА РУКСА. Тот начинает говорить, пока они усаживаются).