– Уверенность, – прорычал он. – Да где вообще уверенность что вы – не одна из обращённых?

– Что? – испуганно спросила Анника.

– Ведь вы появились в Лавенхеме в ту ночь, когда погиб Павел. Может именно о вас он говорил констеблю? Где уверенность, что не вы отвлекли жителей чумой, чтобы собрать урожай побольше? Где уверенность, что граф Бат не создаёт обращённых?

– Если бы я была обращённой, то сожрала вас прежде, чем вы задали такие глупые вопросы.

Она попыталась ответить также уверенно, но голос дрожал, выдавая её истинные чувства.

Хендерсон не отводил взгляда от испуганной Анники. Он видел, как её тело сжалось, словно у беспомощного животного. Она пыталась отойти как можно дальше, но позади был шкаф. Беспокоясь, что сейчас повторится история, как в библиотеке, Ричард притянул Аннику за плащ. Шефер заметила быстрое движение его глаз в сторону пистолета и поспешила спрятать его.

Понимая, что он увидел больше, чем положено, Анника поспешила уйти. Ей хотелось высказать всё в лицо этому врачу. Злость кипела внутри грудной клетки. Под рукой не было ничего, что могло бы успокоить. Но это не остановило Шефер, и она со всей силы хлопнула входной дверью.

«Как он вообще посмел обвинить меня в этом! Разве стала бы я предлагать свою помощь доктору, будь я обращённой?! Я тоже могла бы обвинить его в этом! Ведь врач – идеальное прикрытие для того, чтобы создавать этих тварей! А-а!» – Анника остановилась посреди пустой улицы.

Моросил дождь. Эти грозовые тучи не хотели уплывать с неба Лавенхема. Может оно и к лучшему? В такую погоду люди меньше всего хотят выходить на улицу.

Анника смотрела на то, как крупные капли расплывались по каменной дорожке. По щекам потекли слёзы. Но почему? Шефер медленно смахнула их, будто так она поймёт природу создания этих солёных капель. Но непонимание самой себя только больше росло.

«Я испугалась его, – вдруг призналась себе Анника с колющим страхом в душе. – Сначала он так резко подскочил к Мете, потом этот обвиняющий взгляд. Они похожи…»

Размышления затуманили взгляд, и ноги сами привели Аннику к зданию констебля. Где-то рядом должен был быть дом Меты Охман. Но стоило ли приходить сюда?

Шефер была единственной, кого омывал дождь. На улице не было даже детей. Это только больше разжигало в ней чувство одиночества. Она была, как брошенный котёнок. Промокший. И никому не нужный. Даже себе.

«Такую как ты только бросать».

Анника впервые согласилась с голосом мужа.

«Тебе бы стоило поубивать всех жителей этого жалкого городка. Рано или поздно наткнулась бы на графа. И твоя никчёмная душонка обрела бы долгожданный покой».

«Я не собираюсь убивать людей», – без прежней злобы ответила Шефер.

«Решила поиграть в святошу? – засмеялся призрак, и Аннике показалось, что в воздухе сверкнул чей-то оскал, – Да ты же вся пропитана грехами. Даже могила не исправила. Как была убийцей, так и осталась. Ещё и тупая».

«Я не убийца».

«Ну да, а я не твой муж. Ты уже несколько раз хотела убить Ричарда Хендерсона. Разве не так?»

Отрицать было глупо.

«В тебе нет ничего хорошего, Анна Штайн, – смеющиеся глаза смотрели на Аннику сквозь пелену слёз. – Даже совершенно не знающие тебя люди чувствуют, что ты – убийца. Твои мысли читаются в глазах. Ты часто зарываешься в себе. Ты ведёшь себя агрессивно. Пытаешься оттолкнуть всех от себя, чтобы не было жалко убивать жертву. Ведь нельзя привязываться к свинье, которую хочешь зарубить».

«Нет… Всё не так».

Анника закрыла лицо руками. Внутри всё пульсировало от боли. Дышать становилось тяжело от скопившихся слёз. Она до последнего сдерживала всё в себе, но чем больше говорил призрак, тем сложнее было.

Вместо дождя с неба полилась кровь. Она быстро окрасила улицы Лавенхема. Запах не заставил себя долго ждать. Анника чувствовала солёный привкус на языке, вперемешку с землёй. Опять эти пальцы мертвецов тянулись к ней, чтобы забрать её с собой. Они утащат под землю и станут терзать хрупкое тело. Разорвут на части.

«В тебе нет ничего святого, Анна! – муж перешёл на крик. – Твоя душа чернее, чем у Дьявола! У тебя всегда всё идёт через жопу! Стоило хотя бы раз просто подумать, прежде чем сделать что-то! Но ты возомнила себя умной! Да ты скорее сдохнешь во второй раз, чем выполнишь условия сделки! И это не из-за твоего благородства, а из-за тупости! Лучше бы ты сдохла при родах!»

Последние слова добили Аннику. Всё замолчало, и теперь она слышала только удары капель о камни. И сердце. Его медленное биение. С каждым ударом оно било всё медленнее. Она пришла к мысли, что скоро оно остановиться. Навсегда.

О каких родах он говорил? Анника понимала, что знает о них, но что-то мешало вспомнить.

– Анника Шефер.

Командный голос не сразу дошёл до неё. Она продолжала вглядываться в стёртые воспоминания.

«Не понимаю, – повторяла Анника, стараясь контролировать дыхание. – Не… понимаю».

– Анника Шефер, – продолжал кто-то и уверенные шаги направились к ней.

Лицо констебля вызвало диссонанс в разуме Анники. Его не должно было быть здесь. Но где здесь?

– С вами всё хорошо? – спросил Барнс-старший, рассматривая застывшую фигуру Шефер.

– Я… – её губы дрожали. – Не знаю.

Виктор, недолго думая, взял Аннику под руку и повёл в соседний дом. Она не собиралась сопротивляться. Даже если бы на неё сейчас напали, она бы не стала дёргаться и как-то бороться за жизнь. Всё вокруг превратилось в искусственный мир. Сон.

Комнаты дома были пропитаны знакомым запахом цветочных масел. От большого количества зеркал помещения казались больше, чем были на самом деле. Разноцветные ковры, привезённые скорее всего из южных стран, украшали и так богатый быт. Золотых приборов и ваз было так много, что они давили на Аннику. Глаза были повсюду: на портретах, статуях и бюстах.

– Мета, приготовь чай! – приказал Барнс и усадил Аннику на диван, а сам расположился напротив.

Он снял головной убор и бросил в сторону, попав на стул. Шефер мог бы впечатлить подобный трюк, если бы не… муж. Удрученность сменилась злостью. Чтобы не уничтожить всё дорогое убранство дома, Анника прикусила щёку. Кожица быстро повредилась, и боль остудила пыл Анники.

– Вы выглядите расстроенной, – констебль закинул ногу на ногу. – Надеюсь, в этом виноват не Хендерсон?

– Отчасти, – скривилась она. – Но больше я сама виновата.

– Ричард умеет разочаровывать, – Мета появилась в комнате с чайными чашками на подносе. – Особенно девушек. Не знаю, может ему это приносит удовольствие?

– Прекрати, – недовольно отрезал Виктор.

Мета хмыкнула и снова скрылась на кухне. Барнс подождал, пока её шаги утихнут и продолжил:

– Мета вам уже сказала, что скоро прибудет граф Уилтшир?

– Что?

Анника очнулась.

– Он поможет нам узнать об обращённых больше, – не без удовольствия рассказывал Барнс. – У него есть сведения для вас.

– Видите, а вы сомневались.

– Власть даёт много преимуществ.

– Но не даёт преимуществ перед обращёнными. – не смогла сдержать грубости в голосе Шефер.

– В любом случае, граф не против помочь нам.

Анника не знала, как на это реагировать. Звучало настолько хорошо, что даже плохо. Если сущность так упрощает задачу, то не легче было вообще поставить графа перед ней, дать пистолет и заставить нажать на спусковой крючок? К чему вся эта игра? Но если Барнс врёт? А если говорит правду, то встреча с графом Уилтширом совсем близко. А вместе с ней Анника чувствовала приближение собственной смерти. Она совсем заблудилась в тёмном лабиринте. Приходилось идти на ощупь. Только холодный ветер бездны продувал тело насквозь. Если бы дорога была выбрана верно, то Шефер окутывала теплота огня. Но повернуть назад нельзя.

Хозяйка дома вернулась с горячим чайником и разлила напиток по чашкам. Запахло малиной и мятой. Анника взяла чашку в руки, чтобы не замёрзнуть совсем.