- Семь минут десятого, - выдавил Вейн, сквозь сомкнутый барьер зубов, вытащил из нагрудного кармана крохотный транзистор... очень он напоминал плейер... я вспомнил ангельски нежное бедро стюардессы - условия загадочной игры мне начали нашептывать еще в воздухе, но!, в соседстве с облаками, я не догадался, что часы пущены - партия "на бильярде" состоится в любую погоду, а мяч покатится, как под гору, в одни ворота - мои.

Резко сменился ритм жизни: еще вчера событиями управлял я, как мне казалось. А сегодня они - события - повели меня, хладнокровно заламывая руки и толкая в спину.

- ... пип-пип... назад мы связались с руководителем "Континуума", Бобом "Киндером", и он... подтвердил, что завтра вечером состоится первый из трех запланированных концерт, входящий в программу Фестиваля. Знакомый вам, дорогие слушатели, автор стихов и... пип-пип... Владислав В. примет в нем участие, и... пип-пип...

Вейн выключил приемник - в подвальном помещении, под тоннами бетона, мрамора и стекла, голос диктора существовал, как наслоение помех... Но то, что я все же услышал... Похожее чувство я испытывал дважды: в далекой Антарктиде, когда мы с Василием провалились в расщелину, нас обнаружили через несколько часов. Первый раз - в детстве, когда меня застукали за...

- Да вы что, ребята! - взвился я. - Моя скромная сиротская персона не может иметь к концерту никакого отношения!

- Ошибаешься! - ответил Стае, указывая на меня барабанной палочкой. - Ты! Только ты можешь продолжить Его Дело!

- Какое дело? Каким образом? Я и петь-то толком не умею! Лишь для вас, под застолье...

- И на потребу элите, этому жирному борову... - прошипел Вейн.

- И дочери его Милены... - зевнула "Киска".

- Что ты споришь... остолбенело произнес Боб, - ведь мы вчера обо всем с тобой договорились...

- Мы с тобой? Это значит - ты и я?

- Да, - уверенно кивнул Боб.

Я сдвинулся на краешек стула: если услышанное и увиденное сейчас - сон - надо бежать. Если явь - придется бежать еще быстрее.

- Он ничего не помнит... - Боб развел руками - приехали...

- Сидеть, - прорычал Вейн, он лучше всех знал меня, потому рассек мои пораженческие настроения, - никто не собирается тебя насиловать! Мог бы догадаться, почему Боб подтвердил твое участие лишь сегодня утром.

Я промолчал, пожав плечами - откуда мне знать?

- А потому, - последовало объяснение от "Киндера", - что я вчера убедился - ты можешь заменить Его! Иначе - никаких концертов, никакой халтуры! Ты - тот, кого мы искали.

Боб подтасовывал факты, в чем я не сомневался, но что толку спорить: я неплохо помню лишь первую бутылку ликера. Что за ней последовало? И все же:

- Почему я?! - мне не нравилось, что они так уверенно, но бездоказательно обрабатывают меня. - Каждый из вас поет лучше!

- Только ты... - набычился Вейн. - Не в том суть.

- А в чем? Почему увиливаете: боитесь, не хотите? - я пытался расшевелить их, вызвать бурную ответную реакцию. Самое время разобраться, что они задумали со мной сотворить.

- Да мы хотим... - ответил "Квати", раскачиваясь на стуле, - но не можем, как в том анекдоте... - и скис.

- А я могу?

- А ты можешь... - ласково прошептала "Киска", нагнулась, обняла меня за шею, прижалась щекой к щеке, - ты сможешь еще лучше, Влад, если захочешь, если очень захочешь...

Вкрадчивый голос Сибиллы призывал к подчинению, поклонению, боготворению и еще-еще-еще чему-то. Я подчинился прикосновению ее тонких длинных пальцев, тело ослабло, но мозг сопротивлялся, противопоставляя себя безвольной биомассе.

- Не понимаю! Ничего не понимаю! - вырвался мозг. - Я не видел Тилла У., никогда не слышал Его "живьем"! О какой замене может идти речь?! Сиби, объясни хоть ты, как он выглядел?

- Опять он за свое! - рассвирепел Вейн.

Сибилла посмотрела на Молчуна, взмахнула рукой, что-то прошептала, как настоящая колдунья, - Вейн и впрямь успокоился, сжал рот, став молчуном.

- Он ушел от нас, мягко растягивая слова, объясняла Сиби, - высокий, мускулистый, с черным ежиком волос, как у Стаса. Однажды, пасмурным утром, когда Его позвали в путь другие дела, Тилл У. встал и вышел, вот и все...

- С черным ежиком волос? - я вернул разговор к Его внешности, - и с бородкой?

- Ошибаешься, Влад, - урчала и мурлыкала "Киска", - не терплю бородатых мужчин, разве не помнишь?

Нет, Сиби, помню, я все помню: и, на один бесконечный миг, мы слились с "Киской" в наших - только наших - воспоминаниях...

- Вот посмотри, - сказал Боб и достал из сумки небольшой металлический диск, положил передо мной.

- Что это? - ужаснулся я.

- Душепоглотитель! - воскликнула Сибилла.

- Все ясно, - кивнул я.

Вейн сердито кашлянул: Сиби явно сказала лишнее. Боб торопливо принялся объяснять мне, разгоняя грозовые тучи, пририсованные на безоблачном небе. Он говорил, улыбаясь после каждого слова:

- Это усилитель. Изобретение. Вернее, модификация Тилла У. Диск усиливает чувства человека. Особенно крик Души. Боль не жмется внутри. А вырывается наружу. Когда ты поешь, ты вкладываешь в слова не только мощь легких. Ты вкладываешь частицу себя. Диск позволяет тысячекратно усилить мысли и чувства. До уровня, когда они способны пропитывать слушателей. Но! Тысячекратно усиливая, диск высасывает живую энергию из твоего тела. Отсюда и словосочетание - "живая музыка". Диск высасывает из тебя силы, но наполняет удовлетворением. Это не домыслы. Так нам рассказывал Тилл У. Ребята могут подтвердить.

- Зачем? Я верю тебе.

- Что это за слово - удовлетворение? - включился в разговор Любен, его распирало желание "поделиться" со мной. - Как будто речь идет о женщине! Удовлетворение мгновенно и статично. Но! Как рассказать Владу о том, что творилось в Зале во время концертов? Помните? Ведь и мы все, каждый из нас, поочереди, спускались в Зал, наполненный Его "Живым" голосом, пропущенным через усилитель. Я иногда наблюдал за зрителями. Тилл У. мог делать с людьми буквально все - внушать любые мысли, чувства. И он пел! Он пел лишь о том, что волновало Его: Войне и Мире, Добре и Зле, Любви и Ненависти, Бедности и Богатстве. О том, что принято стыдливо обходить, ссылаясь на банальность...

- Кстати, - спросил Стае. - Ты прочел Его Книгу?

Я пожал плечами: что можно ответить? И да и нет.

- Мы, наверное, ошиблись, вот так, напрямик, подсунув Его Книгу, ничего не рассказав, - вздохнул Боб. - Понимаешь, Влад, нам трудно объективно оценивать Его Стихи - все строки имеют для каждого из нас свою тональность, свое настроение, ответную реакцию. Мы предвзятые ценители Его таланта, оставившего в нас индивидуальные отпечатки... - Боб замолчал, не закончив фразы.

Разговор замедлился, сбившись с пути...

- Неужели так просто: надеваешь на шею металлическую игрушку и превращаешься в Нью-Мессию? - спросил я.

- О-хо! Если б все было так просто, как с женщинами! воскликнул Любен. - Голос Тилла У. помогал лишь тем, чьи души оставались живыми, не потерявшими способности деторождения. Он вкладывал в них частицу себя, как семя в благодатную почву... И они покидали Зал, взявшись за руки... Они... голос Любена задрожал. - Конечно, когда он стал популярен, под него подстроились и стар и млад. Так что сегодня невозможно сказать: вот этот действительно страдает и мучается, а этот лишь наигранно закатывает глаза. Знаешь, сколько друзей в одночасье появилось у Тилла У.? И врагов, - добавил Вейн.

- Конечно, - кивнул Любен, - жаль только, что многие из них никогда не слышали Его голоса...

- И не стремятся услышать, - проворчал Молчун.

- Ребята, - перебил я и намекнул, - все же - вас пятеро, м-м?

- Нас пятеро, а ты один! - разозлился Вейн.

- Не ругайся! - закричал на него Стае, - лучше объясни!

- Что тут объяснять, - Любен развел руками - жест обозначал начало импотенции, - мы не можем! Мы фригидны! Усилитель не реагирует на нас! Мы бесплодны - хотим, но не можем.