Магат понятия не имел, что произошло за дверью кабинета Накнийра, но Риордан вышел оттуда его личным секретарем. Он изменил свое решение. Решил не умирать на Парапете Доблести вместе с другими сверстниками, безумно храбрыми, но одновременно безумно глупыми. И с рвением неофита приступил к новым обязанностям.

Всего за несколько месяцев службы этот щенок окончательно превратился в полицейского цербера. Довольно часто он оказывал весомую помощь и тайной полиции. Особенно в вопросах задержания преступников или подавления сопротивления властям. Обычному человеку свойственны сомнения в ситуациях, когда необходимо пролить чью-то кровь. Такой человек словно бы перешагивает через божественную заповедь, тем самым теряя драгоценные мгновения. Риордан же убивал молниеносно, без малейших колебаний. В его серых глазах не отражалось при этом никаких эмоций.

Магат настоятельно рекомендовал своим подчиненным не шутить с новым секретарем визира. Этот не будет взвешивать тяжесть оскорбления, этот прикончит сразу. И противостоять ему нет шансов, потому что он по натуре – поединщик. Избранный, жизнь которого уже принесена в жертву богам. Он всего лишь пользуется дарованной визиром отсрочкой.

Магат расшифровал и причину, почему Накнийр так благоволил Риордану. Бывает смелость. Это расходуемый ресурс, он тратится на храбрость. Храбрые люди возносят себя над страхом, но это не значит, что не испытывают его вовсе. Чтобы оставаться храбрыми, они тратят смелость. А есть люди бесстрашные. Они в принципе не ведают страха. Для большинства обычных людей страх словно барьер, который нужно преодолеть. Храбрые люди используют для этого смелость, как сильные – физическую мощь. А для бесстрашных такого барьера просто не существует. Встреча с такими людьми обычно опасна. Они глядят не на вас, а сквозь вас. Мораль, нормы закона – это всего лишь части уравнения в их головах. Есть единственный вопрос, который они себе задают: в каком виде от вас больше толку – в живом или мертвом? И если выбирают второе, то не будет никаких защитных ран, как сказал бы доктор Бринд. У них нет колебаний, есть только оценка целесообразности действий. Жизнь в их глазах ничего не стоит.

Поэтому Накнийр и заметил Риордана. Сам будучи изгоем, символом бездушности карательной системы, он много лет брезгливо наблюдал человеческую накипь, не в силах вглядеться поглубже. Потому что не испытывал по этому поводу никаких иллюзий. И вот неожиданно он натыкается на существо, подобное себе. Риордан под пристальным взором визира прошел через несколько суровых жизненных испытаний, прошел безупречно, обнаружив не только жестокость, но и острый ум, ловкость и чутье интриги. Магат знал, что особенную приязнь визира Риордан заслужил за убийство голыми руками. Накнийр и сам не любил пачкать ковры кровью жертв. Всех этих причин хватило, чтобы визир приблизил к себе Риордана и лично продолжил его образование. Ходили слухи, что он увидел в бывшем горце-охотнике человека, который когда-нибудь сможет стать его преемником.

И теперь этот наперсник Накнийра неспешно приближался к ним. Было от чего потерять покой.

Риордан остановился в паре шагов от Магата и негромко сказал:

– Приветствую вас, господа. Господин старший агент, могу ли я узнать подробности преступления?

Интонация его голоса была уважительной, а слова прозвучали мягко, даже с нотками смущения, впрочем, эта мягкость никого не обманула. Наоборот, сотрудники тайной полиции напряглись еще больше.

– Не угодно ли зайти в таверну, там тепло, господин секретарь, – предложил Магат.

Риордан легким движением головы отклонил его предложение.

– Благодарю, здесь вполне удобно.

Старший агент уже открыл рот, чтобы приступить к докладу, но Риордан остановил его жестом. Потом перевел вопросительный взгляд на Сирсонура. Тот все понял, откланялся и мгновенно исчез.

Риордан, не перебивая, выслушал рассказ старшего агента о преступлении. Он никак не отреагировал на биографию Седла и особенности его криминального статуса, и лишь когда Магат упомянул о выводах доктора Бринда, на изуродованном лице юноши промелькнули проблески интереса.

– Я бы хотел взглянуть на тело, господин старший агент, – попросил Риордан. – Если вас не затруднит, проводите меня на место событий.

Магата с первого дня их совместной работы выводила из равновесия безупречная вежливость нового секретаря. Обычно люди из окружения Накнийра обращались к ищейкам вроде него просто: «Эй ты» или «Эй, как вас там». Верхом их вежливости являлось брезгливое «любезный». Подчиненные для краткости величали его мастером. Но чтобы вот так, господином?

– Вы можете звать меня просто Магатом, господин Риордан. Мне так привычнее.

Юноша улыбнулся.

– Вы работаете на этих улицах дольше, чем я живу на свете, господин старший агент. Мой отец сгорел бы со стыда, если бы узнал, что я обращаюсь к уважаемому человеку как к мальчишке. У нас в горах так не принято.

Магат удивленно взглянул на него и тут же опустил глаза.

– Как скажете, господин секретарь. Прошу за мной.

Вдвоем они поднялись на второй этаж заведения. Ключом, взятым у хозяина, Магат открыл нужную дверь и зажег светильник, что висел на стене у входа. Комната Седла была обставлена просто, но не без претензий на изящество. Стул с резными ножками, латунная вешалка с чеканным узором. Труп лежал на спине между кроватью и столом в луже потемневшей крови. Риордан подошел к телу почти вплотную и опустился на корточки, внимательно разглядывая рану.

– Я могу принести еще один светильник, – предложил Магат.

– Благодарю. Не трудитесь.

Магат за его спиной скептически улыбнулся, но затем вспомнил, что парню пришлось какое-то время провести в тюремных катакомбах, где освещения и вовсе не было. Через минуту Риордан вновь поднялся на ноги.

– Ну, что же, господин Магат, думаю, я увидел достаточно.

– Бринд – наш доктор – сказал, что это был мастерский удар, – счел нужным добавить сыщик.

Риордан бросил на него задумчивый взгляд, от которого прошедшему огонь и воду Магату стало неуютно.

– Вы сказали «удар»? Нет, господин старший агент, это больше, чем просто удар. Это довольно редкий фехтовальный прием. Он называется «кабаний клык». Наносится снизу вверх, с одновременным полуприседом на колено. Сколько ребер перерезано?

– Одно.

– Чистая работа, – подвел итог осмотра личный секретарь визира.

Магат помялся, но потом решился на вопрос:

– Скажите, господин секретарь, а много ли бойцов знают этот «кабаний клык»?

– Прямо в точку, господин Магат. Совсем немного.

Вдохновленный тем, насколько легко Риордан ответил на его вопрос, старший агент продолжил:

– А кто, к примеру, способен на такую штуку?

Глаза Риордана недобро блеснули.

– К примеру, на такую штуку способен я.

Магат испуганно прикрыл рот ладонью.

– Значит, прав Бринд, и это сотворил один из поединщиков?

– Совсем не обязательно, господин Магат. Но не исключено, – Риордан прошел на выход, открыл дверь и обернулся на пороге. – Об этих предположениях никто не должен знать. Настоятельно прошу вас не упоминать о «кабаньем клыке» в официальном рапорте.

– Позвольте… а как же его светлость…

– Господину визиру будет все доложено до мельчайших деталей, не волнуйтесь. Договорились, господин старший агент? Ни единого слова.

Риордан говорил тем же мягким вкрадчивым тоном, но чуткое ухо Магата уловило в его голосе нотки угрозы.

– Как скажете, господин секретарь, – нехотя ответил агент.

Когда за секретарем Накнийра закрылась дверь, старый сыскарь повернулся к трупу Седла, в который раз окинул взглядом жуткие подробности убийства, потом с досадой хлопнул себя ладонью по ляжке.

– Пусть меня поразит богиня Эльга, но этот мелкий гаденыш что-то понял. Но как такое возможно? Сначала этот хлыщ Бринд, потом еще и Риордан. Они что, все сговорились?

Погруженный в свои мысли, Магат медленно спустился в общую залу и потребовал у хозяина полный графин барбарисовой настойки. На душе было скверно. Впервые за долгие годы службы старший агент почувствовал себя старым.