– На самом деле у нас нет выбора. Если оставить в стороне все опасения по поводу надёжности подхода, цель была выбрана на основе обширного моделирования. Это минимально возможное изменение, которое должно оказать максимально благотворное влияние на будущее всего человечества. – Ну да, а я как жертва на заклании. Единственная и незначительная жертва ради большего блага… – пробормотала Варвара себе под нос. Леонид прочистил горло.

– Я постараюсь ответить на ваш вопрос. Да, технически, технология, которую мы разработали, также должна позволять вам отпрыгивать назад…

–Есть ещё кое-что, – внезапно вмешалась в разговор доктор Фёдорова. Татьяне Фёдоровой было немного за пятьдесят, но её хрупкая фигура и привычка заплетать свои черные волосы, в которых не было ни единой седой пряди, в две толстые косы, делали её намного моложе. До сих пор она молчала и взгляд был прикован к стопке бумаг перед ней. Теперь же она подняла голову и посмотрела на Варвару поверх темной оправы толстых очков. Бывший специальный агент узнал выражение темно-карих глаз пожилой женщины. Это была та же самая смесь убеждённости и беспокойства, которую она бесчисленное количество раз видела у своего начальства, когда они отдавали приказы, из-за которых у них между собой возникали конфликты. – Танюш, я не верю… – Соломон, заткнись, будь добр, – оборвала его женщина. ‒ Она имеет право знать обо всех последствиях, прежде чем согласится на это. Они уставились друг на друга, и, возможно, очки Татьяны имели какой-то защитный эффект в их состязании в гляделки, потому что именно Коган уступил и отвёл глаза первым. – Хорошо… – вздохнул он. – Когда вы вернётесь, – начала Татьяна.

– Если она вернётся, – прервал её Леонид. – По сути вы можете и не родиться или родится другой человек, не ваша личность, – сказала доктор Фёдорова. – И что это значит? – Мы не можем гарантировать вашу безопасность. Вы можете просто… перестать существовать. Бывший специальный агент сохранила невозмутимое выражение лица, когда она посмотрела на учёного, что заставило доктора беспокойно поёжиться. Это было состязание взглядов, в котором она не выиграет. И действительно, Татьяна отвела глаза.

– Значит просто … пшик и всё? Так просто? ‒ спросила Варвара. Татьяна нахмурила брови.

– Мы доподлинно не знаем. Но это одна из вероятностей. Всё, что может создать будущее, в котором вы не родились, может привести к мгновенному прекращению вашего существования.

– Понятно… Варвара обдумывала услышанное, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Она посмотрела на учёных. В их глазах читалась просьба, нет, даже мольба. Они явно знали, о чем просили её. Предложенный эксперимент – за неимением лучшего термина – казался ей совершенно безумным. В любой момент это могло пойти настолько катастрофически неправильно, что она начала думать, что смерть в этой миссии может оказаться наименее нежелательной судьбой. Варвара часто задавалась вопросом, каково это было бы умереть, но всегда с определённой отстранённостью от экзистенциального страха, который сопровождал эту мысль у большинства людей. Возможно, это было результатом её военного воспитания, которое ещё больше подпитывалось ранней военной подготовкой и карьерой агента. Смерть всегда была самым близким компаньон в течение почти десяти лет. И теперь, когда все бывшие коллеги и те, кого она когда-либо знала и любила, мертвы – смерть оказалась её единственным спутником и компаньоном оставшимся рядом. Но как бы там ни было, они все равно рано или поздно умрут. Учитывая ветхость бункерного города, скорее всего раньше. Сидевший рядом с ней Леонид прошептал:

– Но знаешь… мы бы поняли, если бы ты не… – Значит, если я прыгну, то не превращусь в прах, как только ступлю в 2973? – оборвала его Варвара, – и при условии, что мне удастся убить цель… какая будет польза от миссии? Как это может предотвратить все это?

Она обвела руками стены бункерной комнаты. Татьяна сложила лежавшие перед ней бумаги в аккуратную стопку и, ответила опустив глаза к документам, стараясь избегать взгляда Варвары. – Вашей целью будет президент Дэймон Дан, – сказала она серьёзным тоном. ‒ Возможно, вы не знали бы об этом, так как в последние годы этому в школах точно не преподавали. После того, как случился Мировой Кризис. Федерация поглотила нашу страну. Нашими людьми стали править чужой менталитет, культура и религия. Многочисленные решения, принятые президентом Даном во время его второго срока, подорвали остатки нашей конституции и тем самым послужили основой для превращения страны из демократии в диктатуру. Затем его преемники в полной мере воспользовались этим, и именно это привело нашу страну и бесчисленное множество других стран к этой идиотской войне. – Цель… это президент, ‒ резюмировала Варвара, тупо глядя на женщину. – Бывший президент, да. Мы можем отправить обратно только одного человека ‒ следовательно, нам нужен кто-то с вашими навыками и опытом работы в одиночку. Ещё мы ограничены единственной временной точкой в определённый день пятьдесят лет назад … Наши симуляции показывают, что, скорее всего, если мы исключим Дана из уравнения, шансы на то, что Четвёртой мировой войны никогда не будет, велики.

Варвара позволила себе на мгновение осознать это, но потом несогласно покачала головой.

– Война будет всегда, – мрачно пробормотала она, – если не у нас, то где-нибудь ещё. Даже если мы предотвратим этот случай, кто даст гарантию, что где-то ещё не будет другого человека, который спровоцирует апокалипсис?

– Верно, но это наш лучший шанс, – сказал Леонид. Когда Варвара встретилась с его взглядом, она замолчала. На его губах был лишь намёк на оптимистическую и вместе с тем меланхоличную улыбку, которая каким-то образом заставила её держать остальные свои мысли о катастрофе при себе. Варвара посмотрела на трех учёных, обдумывая их слова. Доктор Коган выжидающе смотрел на неё. Татьяна Филатова поправляла очки на носу. Леонид просто уставился на неё, его улыбка внезапно застыла во времени и пространстве, как изображение на картине. Леонид был примерно её возраста, с небольшими прядями седины во взлохмаченных темных волосах и каштановыми глазами, полными сострадания и доброты. Он был идеалистом, но, в отличие от двух своих коллег, он не просто приберёг это чувство для их безумных исследований. За последние несколько дней Леонид изо всех сил пытался объяснить ей, о чем все это. Она заметила его растущее беспокойство и то, как он разрывался между её убеждением в потенциале «Перспективы» и слабыми попытками уговорить её не рисковать ради этого своей жизнью. Но, глядя на него сейчас, она знала, что Леонид тоже не сомневался в том, что их план сработает. Ей показалось, что он не столько беспокоился о том, что прыжок может не сработать, сколько о том, что именно она его совершит. Она поняла, что среди четверых Леонид был единственным, кто не полностью купился на то, что продавала идея «Перспективы», хотя он и был ведущим членом команды. У доктора все ещё оставалась какая-то надежда. Что-то его поддерживало и, возможно, позволяло мечтать о том, что этот мир можно спасти здесь и сейчас. У Варвары не было такой роскоши, как надежда. И поэтому она будет служить этому великому делу или умрёт, пытаясь. – Я сделаю это. Я прыгну.

Наступил момент, когда учёные проекта сообщили, что все приготовления завершены. Варвара, вооружённая и бронированная, направилась на уединённую исследовательскую станцию. Вероятно, это будет в последний раз. Она шла в полной тишине и даже шаги не отдавались эхом в коридорах. Последние два месяца девушка тренировалась, оттачивая старые рефлексы и готовясь к той части миссии, к которой могла подготовиться. По крайней мере, когда дело доходило до убийства, она знала, чего ожидать. Эта было похоже на езду на велосипеде – тело помнит, даже если разум старается забыть. С помощью некоторых деталей, которые учёным удалось выделить для неё, Варвара починила механические части своего старого боевого костюма. Это была реликвия времён пребывания на поверхности. Было приятно надеть его снова. Костюм по-прежнему сидел как влитой, в отличие от стандартной боевой формы, которая выдавалась сотрудникам службы безопасности. Костюм был однотонно-черным, армированным углеродным волокном, но все же очень гибким и лёгким. В ткань были вплетены нановолокна, увеличивающие силу её мышц. Варваре даже удалось снова заставить работать шлем, после того как он немного повредился во время исхода два года назад. Теперь забрало, скрывавшее верхнюю половину лица и поразительные пурпурные глаза, бездействовало, но оно могло отображать параметры окружения и состояние её организма. Варвара выключила его, пока шла к заброшенному сектору. Ей не удалось приглушить непрекращающийся, ноющий сигнал тревоги, информирующий её о критически низком уровне кислорода. Пистолет был единственным, на что она не смотрела в течение этих двух месяцев, вплоть до того момента, пока не достала его из коробки сегодня вечером. Конечно, она снова тренировалась стрелять, чтобы убедиться, что навык не на том же уровне, но только в симуляциях. Хотя ей и пришлось потратить большую часть своих скудных сбережений на игровые автоматы на третьем уровне, но это того стоило. Теперь Варвара была почти так же хороша, как когда-то. Внезапно что-то привлекло её внимание в темноте позади. Движение уловила боковым зрением. Девушка мысленно ругала себя за то, что так погрузилась в мысли и потеряла бдительность. Она отточила свои рефлексы, привела в порядок физическую форму и починила костюм, но ей также придётся снова поработать над своей бдительностью. Она продолжала идти не оборачиваясь, чтобы посмотреть на то, что было позади неё, пока не завернула за другой угол и не скрылась в тени. Человеку, следовавшему за ней, должно быть показалось, что девушка растворилась в воздухе. Но он недолго размышлял, куда она могла деться. Варвара набросилась на мужчину, ударив со всей силы его в живот. Костяшки пальцев ощутили твёрдую поверхность, и она поняла, что под рваной одеждой был надет бронежилет. Мозг среагировал мгновенно, и она перенаправила свой удар в его лицо.