Поднявшиеся на холм десятники доложили, что ничего в пустыне не увидели, кроме ещё одной неживой птицы, которая улетела от них в сторону полудня и скрылась из вида.

— Посмотрим, что найдут следующие дозоры, — хмуро сказал Джэвэд Очивдат, отпустив отдыхать вернувшихся.

— По крайней мере врагов поблизости нет, Высочайший.

— Верно. Пора поговорить с посланцем. Пусть здесь поставят шатёр. После этого распорядись привести его. И пошли за Говорящими с Источником!

Пророк медленно поднимался по склону холма. Воины следовали за ним в нескольких шагах. Запыленные халаты, подшитые кожей широкие штаны, жилистые руки на рукоятях клинков, сложновыгнутые луки за спиной — типичные пустынные всадники, вечный страх жителей оазисов. “Если только это не твои собственные воины,” — мысленно усмехнулся Пророк. — “Тогда это уже надежда, опора и гордость.” Гораздо внимательнее он рассмотрел собравшиеся на краю оазиса отряды и в особенности запряженные горбанами телеги с пешими воинами. “Для использования таких смешанных войск нужна отличная организация. Бартеом испишет кучу заметок, наблюдая с совла.”

Теперь Пророк уже подходил к вершине. Главного среди ожидавших его людей легко было распознать издалека, и дело было не в богато расшитом длинном халате и золочёной шапке, и даже не в том, как на него поглядывали приближенные. “Я говорю одному — приди, и он приходит, говорю другому — делай, и он делает,” — вспомнилось Пророку, и эти слова он мог прочесть на скуластом лице царя народа Хаб-Элми. “Высочайший, его именуют Высочайший.” Пророк поправил на плече ремень короба и размеренным шагом преодолел оставшееся расстояние.

— Во имя Высшей воли, услышать бы то, что будет говориться… — прервал Шенай Бартеом напряженное молчание, стоявшее в стенокате с момента, когда Пророка привезли в оазис.

— Да, хорошо бы, — отозвался Кареши. — Но на таком расстоянии это нереально, — он тоже неотрывно смотрел в отображающее стекло. — Насколько я знаю, иногда Пророкам выдают устройство электросвязи, но не в этот раз.

Стеклоглаз совла, настроенный на максимальное приближение, показывал фигуру в плаще с красной каймой, твердым шагом поднимающуюся по склону холма.

— Я посланец народа Завета в землю Архаб. Приветствую тебя, Высочайший, правитель народа Хаб-Элми! — Пророк низко поклонился.

— Ты пришёл один? Народ, владеющий неживыми птицами, послал одного тебя, без охраны и помощи? — спросил широкоплечий темнолицый человек по правую руку Высочайшего. Сам царь Хаб-Элми молчал, вглядываясь в Пророка.

— Высшая воля ведёт меня. Завет, данный Высшим, моя опора. Нет мне нужды бояться, когда я иду его путём.

— Я приветствую тебя в земле Архаб, чужеземец. Ты гость народа Хаб-Элми, обычай гостеприимства охраняет тебя здесь три дня. Скоро соберутся все, кто выслушает твои слова. Пока что пройди в шатёр, отдохни и прими наше угощение.

Пророк снова поклонился и вошёл в шатёр. Воины, сопровождавшие его, туда не последовали, но внутри вполне ожидаемо оказались другие стражники. Как только Пророк вошёл, человек с лицом, скрытым покрывалом, налил в чашу воды из кувшина, потом поднял чашу и подошёл навстречу.

— Примешь воду из Сердца Источника или предпочтёшь вино?

— Чистая вода — лучшее, что возможно после пути в пустыне, — Пророк принял чашу, поднесенную к его губам, отпил воды и с легким поклоном вернул чашу явному жрецу. — Благодарю тебя.

— Что говорят в вашей земле о том, что чтят в других землях, чужеземец? — через покрывало не было видно лица говорившего.

— У нас мало говорят о том, кому поклоняются другие, — Пророк улыбнулся. — Высшую волю несём только мы, несущие Завет, никому другому мы этого не передаём.

Жрец молча отошёл назад, поставил чашу на место и сохранял молчание до того времени, когда в шатёр вошло сразу много людей, и Высочайший впереди всех.

Балай народа Хаб-Элми занял место возле чаши со священной водой. Говорящий с Источником поставил вторую чашу с другой стороны. По правую руку от Высочайшего встал Сарда Бахруш, по левую расположились избранные сотники. Остальные сотники расположились по кругу вдоль стены шатра. Столик, около которого сидел чужеземный посланец, оказался в центре круга. Когда Джэвэд Очивдат опустился на свернутые ковры, чужеземец поднялся на ноги.

— Приветствую Высочайшего, правителя народа Хаб-Элми. Приветствую людей знатных и значительных в земле Архаб. Я пришёл к вам от людей Завета, из земли далеко к закату отсюда. Благодарю народ Хаб-Элми за гостеприимство.

— Приветствую посланца людей завета, кто бы они ни были, — балай прищурился, вглядываясь в чужеземца. — Говори то, с чем ты пришёл.

— Я пришёл рассказать о людях Завета, о нашей жизни, богатой и спокойной. Я пришёл рассказать о той жизни, которую приносит наш закон людям других земель. Я пришёл рассказать о благе, которое заключается в следовании Высшей воле. Я пришёл рассказать многое.

— Ты пришёл один через пустыню? — Сарда Бахруш не был доволен тем, что ответил посланец на этот вопрос раньше.

— Я один пришёл говорить с вами. У моего народа волей Высшего есть средства и возможности пересекать реки и пустыни, есть способы смотреть сверху и делать многое другое. Но я пришёл к вам один и я буду один говорить.

Медирит решил не настаивать на более прямом ответе. Наверняка недалеко от оазиса есть ещё эти “люди завета”, и наверняка посланные разъезды их скоро обнаружат. И наверняка Высочайший заметил увёртливость чужеземца.

— Начни с рассказа о вашей земле и твоём народе, — балай сдвинул брови. — Остальное потом.

— Увожу совл в сторону, — полушепотом сказал управляющий, напряженно глядя в отображающее стекло. — Топлива уже немного, сейчас попробую добиться пониженного расхода. Он на мгновение прикрыл глаза и потом совсем шепотом забормотал молитву.

— Всадники в трехстах шагах к полуночи-восходу. Пока двигаются мимо, — также полушепотом доложил наблюдатель из смотровой башенки.

Песчаная завеса пока выручала, придавая рубежному лагерю за сетью и возвышающейся над ней верхней части стеноката вид бархана среди остальной пустыни. По крайней мере для взгляда издалека.

— Хорошо, — Шенай Бартеом почти не вслушивался в доклады, они проваливались сразу в ощущение поля боя. — Картинку наблюдения за Пророком не убирай с малого стекла.

— Сохраняю, эдона ниор-цев, — стеклоглаз совла показывал шатёр на холме и воинов вокруг него.

— Крутани быстро, глянем движения войск, потом обратно зацепи на шатёр.

— Делаю.

В стенокат заглянул помощник — доложить, что огнеискровые бомбы готовы. В случае нападения ничейных их следовало по возможности отогнать эффектными действиями и желательно без потерь. Однако пушки, скорострелы и ружья также были снаряжены и готовы к стрельбе.

Отряды Хаб-Элми по-прежнему стояли в готовности на краю оазиса. Из шатра на холме никто не появлялся. Ниор-цев Бартеом ждал, не отрываясь от отображающего стекла.

— Принявшие Завет издавна обрели право приносить Высшую волю в своих действиях. Многие, кто видели это, говорят о чудесах, неразумные говорят о колдовстве, но нет в этом ничего, кроме воли Высшего, доверенной малыми крупицами людям Завета ради блага их и прочих людей, согласных с законом, сообразным Завету. Я покажу вам жизнь в радости и достатке, приносимых людьми Завета и вместе с тем я покажу явление частицы Высшей воли. Высочайший, позволь мне сопроводить этим мой рассказ!

В глазах царя Хаб-Элми появился явный интерес, ожививший каменное выражение лица.

— Показывай, что хочешь. Мы посмотрим.

Пророк открыл короб и достал картинник. Расстояние от стола до стены шатра как раз хорошо подходило.

— Здесь у меня масло для лампы. Оно довольно плохо горит. Но я пришел сюда, следуя пути Высшей воли и если я верен этому пути, пламя будет должным. Прошу простить мне незнание ваших обычаев и дел ваших жрецов. Пусть не обидой будет вопрос, могут ли они помочь загореться тому, что гореть не склонно.