– Уже ничего нельзя изменить, – тихо и твердо. – Я соболезную вам, – он достал из принесённой шкатулки тонкий и длинный флакон. – Станет легче, – и она послушно выпила, тут же бледнея и затихая. – В теле Лиралин кто-то иной и раз оно говорило с вами, то имеет разум. Не позволяйте затуманить свое сознание эмоциями! В этом теле кровь вашего рода. Вспомните о том, что предначертано этому ребенку! Я считаю, что важно сохранить это в тайне, ваш отец… вы знаете, эта новость добьёт его. Вам нужно взять клятву, вы же понимаете какую? Кто бы это ни был, но оно должно отдать долг рода Ширион.

– Вы правы Грохард, – в её голосе больше не было истерики, голос ее стал твердым, хоть и уставшим.

– Сейчас все, что в наших силах – это узнать истину её гибели. Возможно, по остаточной памяти тела удастся воссоздать причину смерти девочки, и тогда у ваших наемников появится больше ориентиров. Мы сделаем все для того, чтобы наказать тех, кто посмел идти против Ширион, – пообещал мужчина. – А сейчас, господин Фейрас, я оставлю вам инструкцию к составу зелья, вводящее в транс. Думаю, у вас хватит опыта. Со снятием обездвиживания не спешите, пока не убедитесь в личности захватившим тело. Ее кости скоро исцелятся, я связал оборванные каналы в теле, полная регенерация завершится уже к утру. Хотя рекомендую еще пару дней соблюдать постельный режим.

Тридцать затаив дыхание слушала, наверное, даже если бы она могла сейчас шевелиться, то не смогла бы. Холодок пробежал по её спине, и она почувствовала, как тело пробивает озноб. А когда она поняла, что убивать ее не собираются – резко накатила слабость, мышцы, которые одеревенели в ожидании приговора, размякли и накатила усталость. Облегчение вырвалось из её груди вздохом и прикрыв глаза она отключилась – просто заснула. Прошло около часа, когда она очнулась, за окном уже начинало темнеть, а в комнате, странным образом всё ещё было светло, как днём. Не сложно было догадаться, Тридцать уже поняла – мир магический, но вот понять природу магии ей было не под силу. Даже после того, как узнала о перемещении душ и существовании хранителей, что равносильны богам, магический мир вызывал удивление, граничащее с неверием. Мир магии! И никакой технологии! Он совершенно не похож на её прежний – это сбивало с толка. И даже если бы память Тридцать сейчас не походила на решето, то она всё равно оказалась бы беспомощной перед этим миром. Она беспомощна… Найра не могла не знать куда отправляет её, значит надо довериться и плыть по течению, с этой мыслью Тридцать стало легче. Найра присмотрит за ней. Так ведь? Остаётся только верить.

Мириэль вернулась в комнату с Фейрасом, присела рядом с кроватью, на пододвинутый стул, мужчина же занял место позади неё. Они оба теперь казались Тридцать опасными, она чувствовала их напряжение и это давило на сознание, если бы она могла, то бежала куда угодно, лишь бы подальше, сейчас же, всё, что могла – отвести взгляд.

– Мне требуется понять, сможешь ли ты выполнить долг, лежавший на плечах моей сестры, – произнесла Мириэль сжимая в кулаке ткань своей юбки. – Только твоё подчинение будет гарантом твоей жизни.

– Я подчинюсь, – голос Тридцать дрожал.

– Кто ты? – спросил Фейрас стоящий за спиной Мириэль.

– Сложно сказать кем я была, – по ее лицу, некогда так знакомому этим людям, невозможно было прочитать эмоций, но вот пальцы Тридцать дрожали от волнения не меньше голоса. – В этом мире, нет роботов, – все вокруг указывало, что так и есть. – Я не…

– В этом мире? – переспросил мужчина, перебив её.

– Да. Моя душа зародилась на планете жители которой погибли, от болезни. Я была одна, была лишь рукотворным предметом из металла, но у меня была возможность изучать оставленные создателями книги, – про фильмы она умолчала. – А потом, когда мое тело устарело… пришло в негодность, моя душа перенеслась.

Она не решилась говорить о Найре, Тридцать не помнила, но знала, что религия была очень острой темой для человечества её мира и скорее всего этот мир не исключение.

– Не знаю, как и зачем, но очнулась я уже здесь.

Фейрас нахмурился, Мириэль растерянно обернулась к мужчине, тот ободряюще положил ладонь на её плечо. У них не было причин верить.

– Это мой шанс узнать, что означает быть человеком, вы первые люди, которых я вижу и вы счастье… Подарок для меня. Мне очень жаль вас. Я вижу вашу боль, но всё, что в моих силах это подчиниться вашим требованиям. – Говорила Тридцать путано, мысли ее хаотично метались в голове, ей даже воспринимать свое состояние сейчас было трудно – мир перед глазами словно качался. – Мне жаль, что начало моей жизни для вас означает смерть близкого человека. Я сделаю всё, что от меня требуется.

Фейрас заметил, как тело, некогда принадлежавшее Лиралин бьёт дрожь и, как и без того бледное лицо посерело, и он понял, что они совсем забыли про обезболивающее. Лоб, прикованной к кровати девушки, покрывали бисеринки пота, руки дрожали, но вот лицо оставалось непроницаемым, словно высеченное изваяние, а не живой человек. Но Фейрас остановил свой порыв кинуться к столику за зельями. Неужели это существо не осознаёт своего состояния? Если, то, что он услышал правда, то человеком это не назвать. И всё же, они ещё смогут докопаться до правды, сейчас главное, чтобы оно принесло клятву.

– Если мне дана жизнь, то…

– Довольно, – перебила Мириэль беря руку Тридцать и разворачивая ладонью вверх. Глаза ее сверкали, но в этот раз в них не было слёз и этот свет, что поражал в начале, сейчас оказался совсем не тёплым. – Клянёшься ли ты подчиниться воле королевской семьи Ширион? – властно спросила принцесса и Тридцать почувствовала странную обжигающую боль от ее прикосновений.

– Да, – осипшим голосом подтвердила она.

– Признаешь ли ты себя Лиралин Ширион, дочерью короля земель Амадеуса Берриона Ширион?

– Да.

– Клянёшься ли ты, что не причинишь вред членам семьи Ширион и отрекаешься от престола?

– Клянусь, – с трудом выдохнула Тридцать.

Она чувствовала, что не только руку опаляет боль, но и всё тело словно обдает жаром, заставляя трястись, как в лихорадке. Целитель Грохард вылечил её, но заживление еще не закончено, а обезболивающие зелья себя уже исчерпали. Но нарушить ритуал принесения клятв она не осмелилась, то, что это нечто магическое, она чувствовала также хорошо, как чувствовала и анализировала запахи в этой комнате.

– Возлагаешь ли ты на себя, ныне именуемая Лиралин Ширион, обязанности, ныне покойной Лиралин Ширион, и ни словом, ни действием не очернишь имя свое и отдашь долг семьи Ширион хозяину земли Амадеусу?

– Клянусь…

Фейрас тяжелым взглядом скользнул вслед покидающей комнату Мириэль, а затем словно опомнившись схватил со стола обезболивающее и накапав нужное количество в стакан, помог напиться Лиралин. Теперь она Лиралин. Каждая клятва, произнесенная Тридцать во время ритуала, опоясывала обжигающей лентой её руку, словно кто-то невидимый водил тупым лезвием по коже. Когда Фейрас убрал стакан и сел на место Мириэль в тяжёлой задумчивости, Лира нашла в себе силы посмотреть на руку, та к её облегчению была в полном порядке.

– Спасибо, – несмело поблагодарила она мужчину, тот вздрогнул и перевел взгляд на нее.

– За что? – голос у него был тягучим и успокаивающим.

– То, что оставили.

Фейрас нахмурился, у него уже было готово зелье, рецепт которого оставил Грохард, но торопиться с ним он не стал, нужно убедиться, что тело достаточно восстановилось для того чтобы усвоить эту не самую приятную смесь. И правильным сейчас будет дать еды, чтобы организм окреп и выдержал ментальное вторжение в разум. Ему не терпелось узнать, говорит ли это существо правду, конечно, Фейрасу не откроется, что планировало оно до захвата тела младшей Ширион, но четко распознает настоящие мысли и эмоции. Поймёт насколько, ныне нареченная, Лирилин с ними честна, буквально взглянув на мир её глазами. Затягивать до утра тоже нельзя, чем быстрее у них будет информация об убийце – тем лучше, а значит у них максимум пара часов. Приняв решение, всё еще погруженный в себя, он молча вышел за ужином для вторженца.