Преемникъ его выше упомянутый Великіи Князь Василіи Ивановичь, шествуя по стопамъ своего родителя, не только соблюлъ приобрѣтенныя великимъ своимъ предшественникомъ области, но еще за владѣніемъ Рязанскаго Княжества и Пскова, отославъ Вечевой его колоколъ на Москву. Россійское Государство разпространилъ и увеличилъ.[82]
Польша и Швеція послѣ того хотя и противились могуществу Россіи;[83] но и сіе сопротивленіе, можетъ статься было къ вящшему умноженію, а покрайнѣй мѣрѣ къ соблюденію ея силъ, чрезъ недопущеніе храбрости Россійскихъ войскъ притти въ ослабленіе.[84]
Царь Иванъ Весильевичь довольно сіе доказалъ и своимъ и своихъ войскъ мужествомъ, отъ коего и страшный Турецкіи Султанъ претерпѣлъ сильное пораженіе. Взятіе симъ Государемъ Казанскаго и Астраханскаго царствъ довершило славныя его побѣды.[85]
Столь уже велико и сильно было сіе самодержавное Государство Россійское, что и самыя нещастныя приключенія, послѣдовавшія отъ лишенія наслѣдниковъ престола, и отъ грубости непросвѣщенныхъ подданныхъ не могли испровергнуть силъ его.[86]
Царь Михаилъ Феодоровичь, доставленіемъ любезныя тишины Государству, и своимъ мудрымъ правленіемъ далъ ему возстать и паки ободриться.
ПЕТРЪ ВЕЛИКІЙ не только привелъ ево въ прежнее величіе, но приобрѣлъ ему и новыя силы, и новое блистаніе, существовавъ подданныхъ своихъ разумы новымъ свѣтомъ, приведъ безпокойную Польшу въ трепетъ. Поразивъ гордаго Короля Свѣйскаго, отьявъ у сихъ народовъ, и возвративъ изъ ихъ владѣнія немалую часть древняго предковъ своихъ достоянія, и наконецъ распространивъ границы своего государства до ветхія Персиды.
ВЕЛИКАЯ ЕКАТЕРИНА II, дѣлъ Великаго Петра подражательница, соблюдая тишину своего Владычества, мужественнымъ отраженіемъ наступающихъ непріятелей, и верженіемъ огня и меча за Дунай и на Эгейское море, притѣснивъ и умаливъ силы Турецкія, и сокративъ предѣлы бунтующія Польши, возвращеніемъ части древнія Россіи, даетъ теперь Россіи и купно возвышенной толико Москвѣ наслаждаться приобрѣтенною славою, тишиною и благоденствіемъ.
Такой пространной путь открывшій мнѣ степени возвышенія къ славѣ города Москвы, довелъ меня и до малой стези, являющей съ другія страны слѣды того же восхожденія Москвы на верхъ ея славы и могущества. Я чрезъ сіе разумѣю причины споспѣшествовавшія къ сему концу со стороны церкви, и основаннаго въ томъ городѣ верховному Всероссійской церкви начальнику жилища.
Первое начало пребыванія Россійскимъ Митрополитамъ въ Москвѣ, положилъ святый Петръ Митрополитъ. Онъ не возмогши стерпѣть безпокойствъ отъ ссорющихся Великихъ Князей во Владимирѣ, а плѣнясь добродѣтельми Московскаго Князя Ивана Даниловича, хотя и не былъ еще сей Великимъ Княземъ, избралъ въ его городѣ мѣсто для своего пребыванія, и перенесъ туда Митрополичіи престолъ изъ Владимира, а въ которомъ точно году историки не обѣявляютъ.[87]
Преемники сего Митрополита послѣдовали ему въ томъ безъ всякія отмѣны, тѣмъ паче, что Великіе Князья Московскіе, съ того времени почитай безъ изключенія, [какъ мы выше сего видѣли,] всѣ получали великое Княженіе.
Ѳеогностъ и Кипріанъ Митрополиты бывшіе послѣ Петра, хотя и удалялись на нѣкоторое время отъ Москвы, для жительства въ другія города, но то для другихъ обстоятельствъ.[88]
Мы обрѣтши въ семъ первопрестольномъ градѣ Всероссійскаго Митрополита, и вѣдая, сколь далеко простиралась сила и власть, сей первенствующей духовной особы, не только въ церкви, но и въ государствѣ, должны по тому изслѣдовать и то, сколь велика была тогда связь церковныхъ дѣлъ съ гражданскими. Но при первомъ воззрѣніи не можемъ мы проникнуть въ сію важную тайну. Краткость и глубокое о семъ почитай молчаніе лѣтописцовъ нашихъ и повѣствователей, какъ мы и въ предувѣдомленіи изъяснились, полагаетъ предъ взоромъ нашимъ завѣсу. Мы при сей остановясь покрайнѣй мѣрѣ на сей случай, дозволимъ любопытнымъ очамъ нашимъ, нѣсколько приподнявъ оную завѣсу, либо и сквозь ее нѣчто проникнуть.
Ежели мы возмемъ для сего вообще многократныя поѣздки Всероссійскихъ Митрополитовъ, да еще вмѣстѣ съ Великими Князьями чиненныя въ Орду, гдѣ они при всѣхъ своихъ стараніяхъ о пользахъ церковныхъ, въ коихъ имѣли не малые успѣхи, можетъ статься, не оставляли стараться и о пользахъ Великихъ Князей Московскихъ, то при совершенномъ о томъ молчаніи лѣтописателей не довольнымъ еще сіе есть доказательствомъ того, что помянутыя поѣздки Митрополитовъ служили къ пользѣ Великихъ Князей, и единственно Московскихъ, потому, что и прежде, какъ еще Московское Княженіе не имѣло у себя Великихъ Князей, Митрополиты равно и съ Великими Князьями Владимирскими, чинили свои поѣздки въ Орду, какъ то и самъ Петръ Митрополитъ ѣздилъ съ Великимъ Княземъ Михайломъ Ярославичемъ и прочіе.[89]
Правда, исцѣленіе Ханши Тайдулы, приписуемое святому Алексію Митрополиту могло послужить къ пользѣ, или покрайнѣй мѣрѣ къ отвращенію Ханскаго гнѣва, могущаго въ случаѣ отрицательства Митрополита отъ поѣздки въ Орду, распростреться не только на Митрополита, но и на самого Великаго Князя, и на его области, какъ сіе ясно примѣчается изъ посланія Ханскаго, да и самъ Великій Князь усильно просилъ Митрополита, чтобъ онъ принялъ на себя трудъ и подвигъ въ разсужденіи ѣзды, по прозьбѣ Ханши въ Орду для исцѣленія оной.[90]
Можетъ статься, и въ самомъ дѣлѣ сіе путешествіе содѣлало какія ни есть выгоды для Великаго Князя, но нѣтъ на то никакого свидѣтельства.
Что касается до утоленія Ханскаго гнѣва на Россію, сіе ясно приписуютъ лѣтописцы сегожъ святаго славному оному бытію въ Ордѣ, коего съ почтеніемъ и удивленіемъ его святости Ханъ и его фамилія принимали.[91]
Я слѣдуя по сей малой тропинкѣ простираюсь далѣе. Я нахожу, что великая власть и сила Митрополитовъ, но не безпредѣльная, а паче зависящая отъ власти Великихъ Князей, отмѣннымъ образомъ служила къ выгодамъ и пользѣ Великихъ Князей, а потомъ и къ усиленію ихъ надъ прочими удѣльными Князьями.
Власть Митрополита имѣла силу связать анаѳемою, и отлученіемъ отъ церкви Князей и ихъ подданныхъ въ такую пользу, какова надобна была Великому Князю Московскому, сіе ясно доказываютъ многіе примѣры.
Великому Князю Ивану Даниловичу, надобно было достать къ себѣ въ руки по несправедливому повелѣнію Ханскому, Князя Александра Михайловича Тверскаго; но сей Князь возъимѣлъ свое убѣжище отъ Ханскаго гнѣва, и отъ гоненія Великаго Князя во Псковѣ. А Псковитяне ево и не хотѣли выдать; Великіи Князь чего не могъ получить военною силою, то содѣлалъ духовнымъ оружіемъ. Ѳеогностъ Митрополитъ бывшій тогда въ Новѣгородѣ съ Великимъ Княземъ, по повелѣнію его пустилъ на Князя Тверскаго, и на Псковитянъ громъ анаѳемы. Убѣгающій и гонимый Князь, избавляя отъ сего страха, сей любящіи его народъ и городъ, удалился въ чужую землю. Духовные, а паче Новгородскіи Архіепископъ, совѣтовали ему прежде предаться Ханской волѣ, и тѣмъ заслужить себѣ вѣнецъ мученичества, но онъ отринулъ сія увѣщанія. О конечной сего Князя судьбинѣ мы предложили выше, равно какъ и о томъ, въ какую слабость пришло Тверское Княженіе по кончинѣ сего Князя, и какія изъ того пользы получило Московское.[92]
Подобное сему учинилъ и Митрополитъ Фотій. Онъ посланъ будучи отъ Великаго Князя Московскаго Василья Васильевича въ Галичь для преклоненія воставшаго противу сего Великаго Князя, дядю его Юрія Дмитріевича къ миру, старался ожесточеннаго и потому благословенія Архипастырскаго лишеннаго Князя умягчитъ чудомъ. Сіе произвело желаемое, и миръ учиненъ.[93]
