– Ох… – Потянулась, чтобы встать, но боль усилилась. Лия отодвинула край плаща, в который была завёрнута, и обнаружила повязку на своем животе. Пальцами хотела отодвинуть, чтобы посмотреть, но пресёк строгий голос:

– Не трогай.

Лия подняла взгляд и упёрлась во входящего в пещеру берсерка. Мужчина занавесил за собой вход покрывалом, тем самым, в котором вёз её после похищения, и прошествовал к костру, неся в руках какой-то мешок.

Второе «Ох!» Лия сдержала во рту, не дав звуку родиться.

Сверр был обнажен по пояс. Сильные мышцы плеч, груди и спины припорошило снегом, словно он валялся в сугробе. Кожа берсерка съёжилась от холода и покрылась мурашками, ещё её покрывали многочисленные ссадины, царапины и даже кровоточащие борозды от когтей. Но мужчина ничем не показывал, что ему холодно или больно, только слегка морщился.

Раны. И Лия вспомнила, что с ними приключилось в ущелье. Значит, Сверр спас её. В памяти всплыл образ чёрного волка.

– Ты… Ульфхеднер? – В переводе с языка Первых предков это означало волкоголовый или воин-волк. Такие берсерки очень редко встречаются. Чаще воины-медведи.

– Да, – ответил, скосив на девчонку глаза, что вновь стали янтарными. Но больше они почему-то не пугали.

Сверр сидел возле огня в непосредственной близости от Лии и что-то делал с содержимым двумя железных чаш. Хлопья снега растаяли от тепла костра, и мокрые капли потекли по бугрящимся мышцам груди и спины, смешивались с бусинами крови, будоража воображение Лии. Ей сделалось очень жарко под плащом, взмок лоб, и вспотели ладони. Несмотря на ужасные шрамы, полученные в смертельных боях, мужчина был красив. Такой своей суровой красотой.

Непросвещённой глупышкой Лия не была, и знала, что должно происходить между мужчиной и женщиной. Не раз видела в деревне, как предавались любовным утехам поселенцы. И ей на миг тоже захотелось испытать, почувствовать на своем теле власть этих сильных рук, как они станут гладить её грудь и бедра, как берсерк будет целовать порочными губами.

– ..меня слышишь, Лия?

– А? – Заморгала она глупо и уставилась на развернувшегося к ней всем корпусом мужчину.

Похоже, Сверр её неоднократно звал, но она слишком углубилась в свою фантазию. В горле Лии пересохло, будто она сейчас находилась не в пещере в снегах, а в жаркой пустыне. Капельки воды всё продолжали скользить и обрисовывать каждую мышцу на могучей груди берсерка. Одна вот проделала влажную дорожку от впадинки между ключицами и устремилась вниз по плоскому мерно вздымающемуся животу к тонкой полоске волос, убегающей за пояс штанов. А вот дыхание Лии участилось, и она приоткрыла рот, вдыхая терпкий запах мужчины.

– Ты… в порядке? – Хрипло произнёс Сверр, от него не укрылся её интерес.

Берсерк заглянул в шальные синие озера Лии и нахмурился, протянул руку и накрыл своей широкой ладонью лоб раненой охотницы. Естественно, он был горячим.

– У тебя поднялся жар.

– Ага, – прошептала она, прикрывая веки, и неожиданно потёрлась о его ладонь, наслаждаясь этим прикосновением.

У Сверра спёрло дыхание. Ещё ни одна женщина без притворства не могла терпеть его присутствие. Чтобы удовлетворить свою похоть ему приходилось хорошо платить шлюхам, а чтобы не видеть выражения ужаса в их глазах, он всегда яростно брал дев сзади, и был вынужден слушать их наигранные стоны. Редко кто действительно получал с ним настоящее удовольствие.

Сверр зажмурился до боли, отгоняя лишние мысли, и хотел уже убрать руку, но девчонка вдруг надсадно попросила:

– Не убирай! Она такая прохладная, мне хорошо.

– Ты бредишь, ладонь у меня горячая. – Другой рукой берсерк осмотрел промокшую от крови повязку и с неудовольствием заключил: – Твоя рана вновь открылась. Придется прижигать, иначе пойдет заражение.

– Что делать? – До мутного мозга Лии дошел всё-таки смысл, но переспросила она из неверия.

– Прижечь. Ты всё верно услышала. – И Сверр отнял руку от огненного лба девушки и вернулся к костру.

Лия глупо заморгала, берсерк собирается что..? Кряхтя и сжимая зубы от рези в животе, она перевернулась на здоровый бок и, вытянув шею, принялась наблюдать за мужчиной. Сверр что-то толок обратной стороной карманного ножа в железной чаще, другая лежала на горячем камне, в ней булькала растопленная вода, и плавали кусочки снега. Рядом на деревянной дощечке располагались отрезы белой ткани – чистые бинты.

…А ещё острый конец меча берсерка калился в языках пламени костра.

– Сверр, – просипела Лия, затравленно смотря на мужчину. В голове прояснились мысли, но лучше от этого не стало, понимая, что её ожидает. – Ты ведь это не серьёзно?

– А я похож на шутника? – Ответил вопросом на вопрос берсерк, повернувшись к ней. И усмехнулся от её несчастного вида: – Значит, как кидаться на меня с луком и стрелами или клинком, ты герой, а боли от ожога боишься.

– Это… – сглотнула Лия, не отрывая глаз от меча, – другое.

Сверр тяжело вздохнул и медленно выдохнул, усмиряя бурю в груди. Всё с этой девчонкой не так! Закончив приготовления, он направился к дрожавшей в лихорадке охотнице и присел перед ней на корточки.

– Пойми, – старался говорить мягко, укладывая её на спину и снимая негодную повязку, рана выглядела ужасной: кожа вокруг прокола набухла сетью бордово-синюшных вен, но пока не начала гноиться, – если рану не прижечь, через несколько дней ты умрёшь от заражения.

– Ну конечно, и ты останешься с носом. Так и не довезешь меня кому-то там и получишь нагоняй? Или, может, тебя повесят за неисполнение долга? – Пробурчала Лия с иронией, испепеляя берсерка своими гневными глазами. Она шипела и морщилась от боли, так как Сверр промывал рану каким-то терпким раствором. На секунду руки мужчины остановились и он поднял на Лию нечитаемый взгляд.

– Верно. На, глотни. Для храбрости, – пояснил подлец и оскалился, протягивая бутыль, жидкостью из которой обеззараживал рану.

Лия приняла и под пристальным взглядом мужчины сделала большой глоток. Из глаз брызнули слёзы, а горло и грудь обожгло горечью, и она зашлась кашлем. А этот негодяй улыбался! Лия еле сдержалась, чтобы не плюнуть в нахальную морду. Похоже, последнее желание отразилось у неё на лице, поскольку скалиться берсерк перестал. Зато вручил ей деревянную ложку и велел зажать между зубами, чтобы язык ненароком не прикусила, а сам пошёл за «орудием пытки». Вытащив из огня искусно выкованный меч, Сверр опустился перед Лией на колени и предостерёг:

– Сейчас на счёт «три» я прижгу рану. Сожми в кулаках мех и не смей лезть руками к ране. Если боишься, лучше отвернись.

– Да чтоб ты сдох! Всё это из-за тебя! – Выкрикнула охотница в сердцах, и отвернулась к стене.

– Если б я только мог… – С сожалением произнёс Сверр. Одну свою ладонь он расположил на животе Лии, а другой поднёс раскалённое лезвие ближе к ране. – Кричи, так будет легче. Раз… два …

И не сказав «три» берсерк прижёг воспаленную кожу. Следом по пещере разнёсся оглушающий вопль девушки. Боль была настолько сильной и невыносимой, что она вскоре провалилась в спасительную тьму.

Лия уже не услышала, как снаружи тоскливо зарычал нарк. А Сверр наложил чистую повязку с толчёными целебными травами и туго закрепил её к коже бинтами. Берсерк зевнул, убирая лишние инструменты, и подбросил в костёр сухих дров, что всегда возил с собой в седельной сумке, ведь никогда не угадаешь, где и при каких условиях придется заночевать. Суровая долгая жизнь научила воина быть всегда готовым.

Сверр ещё раз зевнул и, откинув со спящей девушки край плаща, устроился за её спиной. Накрыл их снова и прижался всем телом к горячей охотнице, вслушиваясь в её постепенно успокаивающее дыхание. Он тоже смертельно устал за эти дни. Не железный. А вместе в ледяной пещере определённо теплее, к тому же, меховой плащ у них теперь один единственный остался.

Уже засыпая, Сверр представил, как утром взъерепенится дикая кошка. Но это будет утром, а сейчас отдых.

Лия проснулась от того, что ей было очень жарко. Спина буквально горела, и дышать удавалось с трудом, её словно сжимали тисками. Она попробовала пошевелиться, но особо не вышло, грудь сдавило что-то тяжёлое. Разлепив веки, Лия увидела в метре от себя дотлевающие угли в каменном кольце, похоже, костер потух пару часов тому назад. В пещере царил полумрак, и берсерка нигде видно не было.