Перед подъездом нового дома на лавочке сидела риелтор. Алина поставила Лидии твердое условие: она без матери будет смотреть предлагаемое ей жильё, а все возникшие вопросы решат в переписке.

— Макс, пошли со мной квартиру смотреть, — Максим не Митя, не станет давать дурацких советов и мычать каждую минуту: «Аленька, смотри, как всё замечательно!».

Эта квартира Алине, наконец-то, понравилась. Большая кухня, светлая комната. Конечно, нужно будет вложится в ремонт, но она деньги найдёт, в конце концов семейство Нестеренко поможет.

— Ты представляешь, это первое нормальное жильё, — радостно рассказывала Алина Максиму по дороге домой, — а то всё было или с окнами на помойку, или с орущим алкашом за стеной.

Перед самым Митиным домом Максим перебил щебетание Алины:

— Ты с Агатовым не шути. Если он позвал, или прячься, чтобы не нашёл, или поезжай к нему. Иначе покалечит. Я серьёзно говорю, — Максим произнёс это так, что Алине стало ясно: она вляпалась в дурную историю.

Едва она вошла в подъезд, зазвенел телефон. На экране высветился незнакомый номер.

— Я тебя сегодня к восьми часам жду, — от низкого грубого голоса стало не по себе. Гадкое чувство страха поползло по телу.

— Я в лифте, Вас не слышно, — пролепетала Алина.

***

— Ну, рассказывай, — Митя беззаботно улыбался, — как квартира? Понравилась?

— Понравилась, — Алине не хотелось ни о чём говорить.

— Аленька, у тебя какие планы на вечер?

— Пока не знаю, — Алина действительно не знала, что ей делать вечером: или прятаться, как советовал Максим, или ехать к этому чудовищу.

— Если я сегодня вечером к родителям заеду, ты не будешь скучать? Я ненадолго. Мама просила приехать.

— Можешь надолго. Я найду, чем себя развлечь.

Слова отца «чтобы мы больше эту девку рядом с тобой не видели» уже были Митей забыты, но на предложения съездить к его родителям Алина решительно отказывалась. Никакого удовольствия она не видела в том, чтобы часами наблюдать молчание важного Виктора Васильевича и слушать беспрерывную трескотню Анастасии Михайловны.

Весь остаток дня Алина провела в полном отчаянии. То она принимала решение никуда не ездить, ну, не будет же Агатов в самом деле её выслеживать, чтобы покалечить, как предупреждал Максим. У Максима задача — доставить её, вот он и запугивает. Потом вспоминала то, что просочилось в интернет о прошлом Агатова — член преступной группировки, отморозок, сметающий всё на своем пути, в ходе криминальных войн отжал себе комбинаты, заводы, вовремя ушёл в легальный бизнес, теперь один из крупных промышленников… В ушах всё ещё звучало наводящее страх: «Я тебя сегодня к восьми часам жду». Алина попыталась успокоиться: а что она собственно паникует? Ну, запал на неё Агатов, как она и хотела, хочет переспать — ну, мерзко это, но потерпеть разок можно, чтобы от каждого телефонного звонка не вздрагивать, не ждать, что агатовские головорезы подкараулят её где-нибудь у универа и плеснут кислотой в лицо. Почему она вдруг вспомнила где-то слышанную историю, как из ревности бывший любовник сжег кислотой лицо отказавшей ему подруги, Алина не знала, но ей стало окончательно страшно. И когда в семь вечера Максим сообщил, что подъехал за ней, Алина попросила подождать минут десять, и она спустится.

В особняке Агатова всё было по-прежнему. Хозяин восседал за огромным столом. Та же молчаливая восточная женщина стояла в углу, ожидая распоряжений. Алина старалась взять себя в руки и не показывать, что боится.

— Чего дрожишь, как осиновый лист? Шампанского выпей, расслабься, — Агатов был настроен благодушно.

— Я не дрожу, просто чувствую себя неважно.

— Ну, началось. Ещё расскажи, что голова болит, — Агатов рассмеялся, видимо, он посчитал свои слова смешной шуткой. — Если есть не хочешь, пошли в спальню. Течка у тебя кончилась, покажешь на что способна.

Неприкрытая похоть вызвала у Алины приступ тошноты.

— Мне надо в ванную.

— Проводи, — распорядился Агатов, и молчаливая женщина повела Алину на второй этаж, к спальне.

Алина долго с омерзением вспоминала обрюзгшее тело Агатова. Он навалился на неё, хрипя, безо всяких прелюдий вошёл в неё и стал резкими толчками двигаться в ней, а она в отчаянии выгибалась, принимая грубые ласки, поцелуи и укусы. Алина думала, что потерпеть придется минут десять, но она ошиблась: Агатов не давал ей покоя всю ночь. «На виагре он что ли?» — думала измученная Алина, когда Агатов в пятый раз наваливался на неё мохнатой грудью. Лишь под утро Павел Андреевич заснул, крепко держа руку измученной девушки. Алина провалилась в тяжёлый сон, когда открыла глаза, солнце освещало спальню. Агатов громко сопел рядом. Она тихонько встала, хотела пойти принять душ, но побоялась, что из смежной со спальней ванной звук воды разбудит Агатова и вакханалия начнётся вновь. Тихо оделась, выбралась из спальни, на первом этаже её остановил охранник:

— Куда? Приказа выпускать не было.

— Какой приказ? Павел Андреевич спит, а мне домой надо!

— Сейчас узнаю, что с тобой делать.

Пока охранник кому-то звонил Алина посмотрела в зеркало: помятая, лохматая, круги под глазами, шея в засосах… Ужас какой-то, а не красавица Алина Рождественская.

Из глубины дома вышел Максим:

— Поехали, отвезу тебя, — прищурясь, посмотрел на Алину, хотел добавить что-то ироничное, но сдержался.

Неподалёку от Митиного дома высился торговый центр.

— Макс, останови здесь, — попросила Алина. — Сходи в Перекрёсток, купи мне бутылку водки.

Максим без вопросов пошёл в магазин. Алина достала из сумки телефон, включила звук — несколько десятков пропущенных звонков от Мити, один от отца. Захотелось услышать отцовский голос, уткнуться лбом в папино плечо, чтобы он погладил по голове, пожалел. И ещё очень захотелось к маме, под родное крыло. Набрала номер:

— Пап, привет! Ты чего звонил?

— Просто так. Узнать, как твои дела. Ты не звонишь, мама говорит, что никак квартиру не можешь выбрать.

— Ты чего с ней общаешься?

— Алин, давай это будем не по телефону обсуждать. Инна вчера приезжала. Замуж выходит.

— Ты серьёзно? За кого?

— Врач, с ней вместе работал.

— Не Мишкин, случайно?

— Не знаю фамилии. Зовут Дмитрием.

— Плюгавенький такой, востроносый.

— Да, невысокий. Инна беременная, академку взяла, хочет с этим доктором в Даниловск ехать.

— За каким?

— У него там какие-то карьерные интересы.

К машине подошёл Максим с пакетом из Перекрёстка.

— Ладно, папуль, пока. Я на неделе, может быть, подъеду. Ты Инне привет передавай и мои поздравления! Только обязательно передай, не забудь!

Максим завёл машину, указал на пакет:

— Я там водки взял и закусить кое-чего.

— Спасибо! — Алина кивнула. Мысли её уже были заняты другим. Какую-то странную новость отец рассказал. Она сестру насквозь видела, представляла, как тяжело было для Инны с Митей расстаться. Умеет Инка проблемы создавать там, где их нет. По Алининым представлениям, ещё долго должна была Инна переживать из-за Мити, а она, пожалуйста, уже от Мишкина залетела и замуж за него выходит. Впрочем, может, этот брак именно от переживаний — от отчаяния Инка под трамвай могла лечь, не то что под Мишкина.

В подъезде консьержка с любопытством рассматривала помятую Алину: сразу видно после каких развлечений её привезли.

Митя открыл дверь, бросился к Алине:

— Ты где была? Я всю ночь тебе звонил, — увидел засосы на шее и остолбенел. — Это что?

— Следы бурно проведённой ночи. У меня и грудь вся такая.

Алина обошла застывшего у дверей Митю, на кухне достала с полки стакан, вынула из пакета бутылку.

— Ты знаешь, что Инна выходит замуж?

— Ты мне Инной зубы не заговаривай! Ты с кем мне рога наставляла? — губы у Мити дрожали.

— С Агатовым, предпринимателем и общественным деятелем. Владельцем крупнейшей компании «АгатАлмаз», — Алина аккуратно открыла бутылку, налила себе, посмотрела на Митю и взяла второй стакан. — Мить, стресс снимается только сексом и алкоголем. Секса у меня сегодня было достаточно, поэтому будем спиртным спасаться. Наливай себе, а то опять в клинику неврозов угодишь.