— Виделась, поговорили, — Алина с аппетитом доедала голубец. — Объявил, что любит Лидию Алексеевну и собирается на ней жениться. Я ему посоветовала глаза разуть: я его на одиннадцать лет моложе, а мать на восемь лет старше.

— А он что? — Инна подвинула к сестре салат из огурцов.

— А он, — Алина резко бросила вилку на стол, — сказал, что возраст ничего не значит, а встречаются мужчина и женщина, и никакого значения не имеет, кому сколько лет, — губы у Алины задрожали. — И он рад, что всё разъяснилось, потому что не знал, как от меня отделаться.

— Дурак он. Давай считать, что ничего не было, — Инна ругала себя, что спросила про Клима.

— Как не было? Всё было. Я из-за него со свадьбы убежала, — Алина отодвинула тарелку, встала, подошла к окну. — Вид у вас здесь красивый. Река, парк. А мне квартиру мать покупает, — голос у Алины перестал дрожать. — Ты бы тоже подсуетилась. Пусть и тебе отдельное жильё купят, а то с отцом в какой-нибудь малогаборитке окажешься.

— В смысле?

— В прямом. Они сейчас разъезжаются, квартиру нашу продают, мать со своей доли себе квартиру делает и мне отдельную. Конечно, ей раскошелиться придётся, но, пока она страдает от комплекса вины перед дочерью, добавит, сколько нужно. И тебе советую с отцом поговорить. Пока они на эмоциях, пусть купят четыре отдельных квартиры, чтобы каждому жильё. А до той поры, как вся эта возня с жильём пройдёт, я у тебя поживу.

— Так я же у Мити живу, — растерялась Инна.

— Я заметила, — Алина включила чайник.

— Но ему может быть неприятно. Алина, он же после тебя в депрессии был, он заикался, его в Германии лечили.

— Однако ведь вылечили. А мне с матерью под одной крышей жить, думаешь просто? Смотреть на неё и думать, что она, наверно, час назад под Климом в постели лежала. Возможно, я тоже заикаться начну, как твой Митя.

— Но Митя может быть против, чтобы ты здесь жила, — виновато оправдывалась Инна.

— Успокойся, пожалуйста. Ты меня уже за полную стерву держишь. Я пока к тебе ехала, Митьке позвонила. Спросила, не будет ли он возражать, если я с вами немножко поживу. Он согласился.

— Ты Мите звонила? — изумилась Инна.

— Звонила. И он в отличие от тебя проблемы из моего присутствия не создавал. Мало ли кто на ком жениться собирался! Инка, хватить оглядываться, вперед надо смотреть. Я вот себе сказала: забей и живи дальше. И живу. Хотя очень тяжело. Я ночью просыпаюсь и думаю: это был страшный сон, а потом понимаю, что не сон, что это всё наяву со мною было, — Алина всхлипнула.

Инна обняла сестру, и они долго сидели на белоснежном кожаном диване, говорили, плакали, смеялись, делились всем, что лежало на душе, как было заведено у них с детства.

***

Алина поселилась в Митиной квартире. Ей была выделена гостиная с домашним кинотеатром во всю стену и огромным, под потолок, аквариумом, отделяющим комнату от прихожей.

— Неуютно здесь как-то, — вздохнула Алина, — но, надеюсь, я месяц у вас погощу, не больше.

Инна боялась реакции Мити на переезд её сестры, но любимый успокоил:

— Пингвинёнок, всё это уже в прошлом. У меня к Алине ни обиды, ни злости, ни, тем более, нежных чувств. Мне она совершенно чужой человек. У меня ты есть, и больше мне никто не нужен. Мне с тобой очень хорошо.

Инна прижималась к Мите и была совершенно счастлива.

На третий день Алининого проживания на Коломенской Мите позвонила Анастасия. Они обсуждали предстоящее празднование Дня рождения отца, когда на кухню зашла Алина и попыталась включить кофемашину.

— Ты капучино собралась варить? — Митя прервал разговор с матерью. — Тогда молоко холодное сразу не наливай.

Митя вернулся к разговору, но через секунду вновь отвлёкся:

— Инн, покажи Алине, как капучино сварить, а то она или напиток, или кофемашину угробит.

— У Вас Алина в гостях? — встревожилась Анастасия.

— Она у нас поселилась, — Митя подмигнул сёстрам. — Короче, мам, я всё понял по Дню рождения. Пока!

Через минуту зазвонил мобильник у Инны.

— Что у вас там происходит? — звенел в трубке взволнованный голос Анастасии. — Почему Алина с Вами? Митя мне сейчас сказал, что она у вас поселилась.

— Тётя Настя, тут такая история. Родители квартиру меняют, и Алина пока у нас поживёт, — Инна старалась говорить тихо, боясь быть услышанной Митей и сестрой.

— Ничего не понимаю. Сейчас уже поздно ехать. Завтра утром приезжай, всё обсудим.

— Мне утром надо на кафедре быть, там препараты привезут, а я староста научного кружка…

— Как освободишься, сразу приезжай, — перебила Инну Анастасия.

На следующий день, решив все учебные вопросы, Инна отправилась к Нестеренко.

— Почему Алина оказалась у вас? Ты забыла, с каким трудом Митю пришлось восстанавливать после её демарша! — Анастасия с порога набросилась на Инну.

Пришлось выложить всю подноготную этой истории. Рассказ про роман Лидии с любовником дочери и предстоящий развод Рождественских произвел на Анастасию яркое впечатление.

— То, что Лида твоего отца обдерёт как липку, сомнений нет, — резюмировала Анастасия, — но Алину давай выставляй за дверь от греха подальше. Не надо, чтобы она рядом с Митей жила.

— Митя сказал, что она его не интересует. Он говорит: «Было и прошло».

— Инна, ты умный человек, но иногда такую глупость от тебя услышишь, что страшно становится. Пусть сестра твоя переезжает в гостиницу, я оплачу. Пускай хоть люкс берёт, но чтобы сегодня вечером её у вас в квартире не было!

— Алина сегодня поздно вернётся. Она экзамен будет пересдавать, а преподаватель, который принимать будет, на вечернем отделении читает…

— Инн, не морочь мне голову. В гостиницы круглосуточно заселяются.

Уже в дверях Анастасия вздохнула:

— Отца твоего жаль, хотя, наверное, он всё видел, просто его это устраивало. Я понимаю, что ему сейчас не до чего, поэтому напомни ему, что завтра мы его ждём, хоть с супругой, хоть одного.

Поцеловав Инну и повторив: «Чтобы сегодня же Алина в гостиницу переехала», Анастасия закрыла дверь, сделала замечание домработнице, высказала по телефону недовольство массажистке, которая опаздывала из-за автомобильных пробок, но на душе становилось всё неспокойнее. Хотелось поехать к Мите, выставить нахалку за дверь или даже спустить её с лестницы. Но нельзя, сын терпеть не может такие вмешательства, а нервничать ему не надо. После прошлогоднего срыва Мити Анастасия внимательно следила за его настроением, звонила вечерами, чутко улавливая состояние своего взрослого ребёнка. С Инной Митя окончательно пришёл в себя, немного успокоилась и Анастасия. И вот, пожалуйста, привет из прошлого лета — красавица Алина. Вечером ещё раз надо позвонить Инне, узнать, что Алины в квартире сына больше нет.

На душе у Инны тоже было неспокойно: предстоит сказать Алине, чтобы съезжала в гостиницу, но как это сделать, чтобы не обидеть сестру недоверием. Мити дома нет, он вернётся поздно (сказал, у него вечером бизнес-тренинг), получается, что Инна, как какая-то злобная ревнивица, в отсутствие хозяина выгоняет сестру из дома.

Инна зашла в квартиру, повесила сумку на вешалку и услышала странные звуки, доносящиеся из гостиной. В доме, вроде бы, никого не должно быть. Может, Алина вернулась раньше и смотрит телевизор, по стонам было похоже, что сестра включила порнуху. Инна подошла к аквариуму и услышала Митин прерывающейся голос: «Счастье моё! Единственная моя! Как я скучал по тебе!». Эти слова поразили её больше, чем увиденная картина — сцена из порнофильма демонстрировалась на ковре посреди гостиной. Два нагих тела сплелись в любовном экстазе, раздавались сладострастные вскрики и стоны. Инна оперлась плечом на аквариум, она не могла пошевелиться, ноги стали ватными. Двое на ковре не заметили её прихода, для них не существовало ничего вокруг, были только он и она, наслаждающиеся своей близостью.

Инна не помнила, как смогла оторвать плечо от аквариума, как сняла с вешалки сумку и тихо закрыла за собой дверь квартиры. Пришла в себя уже в автобусе — куда она едет и зачем? Бездумно села на привычный маршрут, которым ездила каждое утро на занятия, но сейчас уже вечер, надо ехать… Куда ехать? Домой? Там и без неё негатива хватает. Инна достала из сумки телефон: