Инна про эрготерапевта услышала впервые, хотя прочла очень много специальной литературы, посвященный проблеме невротического заикания. Ей было необходимо знать всё о Митином недуге. Она и ждала возвращения Мити, и боялась, что он не захочет с ней общаться, ведь она станет для него напоминанием о том дне, когда он в комнате, где должна была ждать его невеста, обнаружил Инну, и именно Инна нанесла ему удар, тихо сказав: «Алина не пойдёт за тебя замуж. Она убежала».

— Так, ты говоришь, что не знаешь, где Алина, — Анастасия прервала размышления Инны.

— Не знаю. Она звонила, сказала, что с ней всё в порядке, чтобы не волновались, — Инне было стыдно за сестру, и потому не хотелось рассказывать, что Алина никогда Митю всерьёз не принимала, а ждала кого-то Клима, к которому бросилась при первой же возможности. А Митя из-за этого сейчас лечится в неврологической клинике.

***

Лето подходило к концу, вечера стали темнее, а перед домом зацвели золотые шары — август. Алина третий месяц жила с Климом. Несколько раз Клим предлагал ей вернуться к родителям, но Алина стойко держалась своей версии: надо подождать, и родители её сами позовут, а пока она ещё немного поживёт у Клима. Алина всегда вертела окружающими, как хотела: обижалась, ласкалась, капризничала, и всегда добивалась своего, значит, решила она, добьется и на этот раз. И действительно, хотя Клим не посвящал Алину в свои планы, не предупреждал, что задержится (однажды вообще не пришёл ночевать), но при этом вопросы о её возвращении к родителям стали звучать реже, и даже появилась традиция совместных воскресных обедов.

На следующий день после несостоявшейся свадьбы Клим оставил Алине пачку денег со словами «не очень расшвыривай и мобильный себе купи». «У меня паспорта нет, мне сим-карту не продадут», — горестно вздохнула Алина. «Ладно, мобильник не покупай. Сам тебе куплю», и вечером Клим принёс ей новенький айфон с единственным вбитым в него своим номером.

А утром следующего дня на новый номер позвонила Инна:

— Привет! Ты как?

— Ты откуда мой телефон узнала? — изумилась Алина.

— Я позвонила по номеру, что ты мне оставила, а там какой-то мужик этот номер дал.

— Это не какой-то мужик, это Клим, — Алине хотелось, чтобы сестра знала, какой у её мужчины красивый голос.

— Я так и подумала. Как у тебя дела? Домой когда собираешься?

— На днях заеду. Ты мой телефон родителям дай. Скажи, что сама звонить им боюсь, плачу и раскаиваюсь. Можешь сказать, что горько раскаиваюсь, сожалею и прошу меня простить.

— Хорошо, скажу, — согласилась Инна, хотя по голосу сестры понимала, что та не только не раскаивается, но совершенно довольна произошедшим.

— И ещё, из моего телефона мне номера продиктуй, я скажу, кто нужен.

— Хорошо, посмотрю. Только он разрядился, его на зарядку надо поставить. Тётя Настя мне звонила. Митя, говорит, совсем не разговаривает. Он ведь стресс получил.

— Инн, ты эти подробности своим друзьям-медикам расскажи, им интересно будет, а мне номера скинь, пожалуйста.

Инна не выдержала, возмутилась:

— Алин, у тебя хоть капля совести есть?

— Тебе накапать? Я сейчас сообщение отправлю, чьи номера нужны. Как телефон мой заправится, так мне сразу номера пришлешь.

Уже вечером того же дня на новый телефон позвонила Лидия, но Алина сбросила вызов. То, что мать сразу, как только узнает, наберёт её номер, дочь не сомневалась, но разговаривать при Климе не хотела: ему озвучена официальная версия, что Алине деваться некуда, пока родители на неё сердиты, а матери и завтра можно позвонить.

На следующий день Алина созвонилась с Лидией, съездила домой, собрала нужные ей вещи и объявила, что теперь будет жить с любимым и любящим её человеком. Мать с обожанием смотрела на дочь: Алина будто расцвела, похорошела, была весела — ей явно жилось неплохо. Про расстроенную свадьбу ни матерью, ни дочерью не упоминалось.

Со временем Клим перестал интересоваться, когда Алина вернется к себе домой, и девушка решила, что раз он смирился с её пребыванием рядом с ним, то можно делать следующий шаг — узаконить их отношения в глазах родных и самого Клима. Пятого августа День рождения Лидии, вот они с Климом вместе и придут. Мать постоянно намекает, что хотелось бы посмотреть, с кем дочь живёт, и Клим, познакомившись с её родней, должен будет на Алину смотреть не как на случайную знакомую, а как на девушку из хорошей семьи — семьи, в которую он вхож. Проблема была только в одном: чтобы Клим не отказался пойти в гости.

— Я решила с родителями отношения наладить, — Алина начала воплощать свой план (то, что она уже второй месяц легко и непринужденно общается с родными, Клим не догадывался). — В субботу у мамы День рождения, поеду поздравить. Но мне одной страшно: начнут вспоминать, как я со свадьбы сбежала, я что-нибудь резкое отвечу, ещё и переругаемся. Поедем со мной, при тебе они не станут мне претензии предъявлять.

Вопреки ожиданиям Алины, Клим легко согласился.

— Сколько твоей маме исполняется?

— Тридцать девять.

— О, какая у тебя молодая мать!

— Тридцать девять — это молодая?

— Мне тридцать один через месяц стукнет, но думаю, что я ещё молодой. Моей матери вчера пятьдесят пять исполнилось.

— Ты хоть с юбилеем поздравил?

— Я звонил, и подарок от меня ей передали.

— Но ей, наверное, было бы приятно, чтобы ты пришёл.

— Куда пришёл? В Майами? Это, знаешь ли, совсем не за углом.

— Ты просто мизантроп какой-то. Избегаешь людей. Родных не навещаешь, друзей, говоришь, у тебя нет. Кстати, когда ты уехал, мне жена твоего друга звонила. Значит, хоть один друг, да имеется.

— Это она так представилась?

— Да, — Алина насторожилась. — А кто она на самом деле?

— Если позиционирует себя женой друга, значит, жена друга.

— А ты её как позиционируешь?

— Как бывшую жену.

— Ты был женат?

— Был.

— И дети у тебя есть.

— Нет, Бог миловал.

— А почему она сказала, что жена твоего друга?

— Потому что вышла замуж за нашего общего знакомого.

— Ты её любил?

— Уже не помню.

— А она тебя любила? Это ты помнишь?

— Она и сейчас любит. Даже тебе по моей просьбе позвонила, — усмехнулся Клим.

***

Лидия дни рождения отмечать не любила, тем более что тридцать девять лет — дата некруглая, можно было вечером просто чаю с тортиком попить, но Алина позвонила предупредить, что придёт с новым избранником. И Лидия решила устроить праздничное застолье, сначала хотела отметить в ресторане, но передумала: если Алина в дом человека хочет ввести, значит, надо дома и принимать.

В субботу Алина с Климом отправились на День рождения Лидии. По дороге купили огромный букет роз («Мама любит красные розы»), в торговом центре приобрели французские духи («Мама любит Джорджио Армани») и ровно в четыре часа, как было условлено, позвонили в дверь квартиры Рождественских. Дверь открыла Лидия, ухоженная, подтянутая, без единого изъяна во внешности, бордовое шёлковое платье облегало красивую фигуру, на которую было потрачено немало времени в спортзале и бассейне.

— Мамочка, с Днём рождения! — Алина прильнула к материнской щеке. — Знакомься, это Клим.

— Очень приятно! Лидия Алексеевна, — Лида величественно кивнула, подобно королевской особе.

В прихожую вышел Слава, представился, пожал Климу руку. Из кухни выглянула Инна, с любопытством стала разглядывать мужчину, которого сестра предпочла Мите. Клим держался уверенно и спокойно, и это спокойствие располагало. Застолье затянулось до темна — шутили, смеялись, делились забавными воспоминаниями…

— Ну, как тебе мои? — Алина прижалась к плечу Клима.

Они возвращались домой. Алина так и подумала: «Едем домой», а раньше думала: «Едем к Климу».

— У тебя отличная семья. И тебя очень любят. Не знаю, чего так боялась домой возвращаться, — Клим внимательно следил за дорогой.

— Они уже успокоились. Хотя папа ещё косо смотрит. Я же за сына его друга должна была замуж пойти. А Инна, та вообще, к лику святых моего бывшего причислила.