С утра в городе веяло прохладой, но к обеду сентябрьское солнце нагрело асфальт, дома, машины и показалось, что вернулся июль. Эта чудная пора на юге называется не бабье лето, а бархатный сезон. Молодой человек, одетый в джинсы и летнюю рубашку, бодро шагал по центральной улице. Он был среднего роста, немного сухощав, но это его совсем не портило. Повадками он чем-то напоминал гепарда, готовящегося к прыжку. Лицо человека было молодо и свежо. На первый взгляд ему было не более тридцати лет, лишь в краешках глаз гнездились две неглубокие морщины.

– Ты что, Серега, своих не узнаешь? – крикнул он, сойдя с тротуара к припаркованным машинам.

– Свои, Игорек, дома сидят, телевизор смотрят, – ответил Сергей, подавая руку.

Школьные товарищи Игорь Завьялов и Сергей Вощинин не виделись больше года и поначалу в разговоре возникла небольшая заминка.

– Как жена, как дочка? – спросил Завьялов.

– Нормально, жена в следователи выбилась, дочка в седьмой класс пошла.

– А я своего сына в четвертый отвел.

– Ты сейчас, Игорь, куда?

– Да вот за продуктами на рынок собрался.

– Так садись, подвезу. Ну ты, друг, даешь, сам на рынок ходишь? – засмеялся Вощинин.

– А у тебя что, дома холодильник сам собой как скатерть-самобранка заполняется?

– У меня на это жена есть.

Сергей распахнул дверь новенькой лады «десятки» и принялся снимать механический блокиратор переключателя скоростей.

– Ты что, Серега, воров опасаешься? Ты ведь сам дела по угонам ведешь.

– А ты думаешь, с адвокатов за откат не берут?

Под откатом Вощинин подразумевал угон новой машины с дальнейшим возвращением прежнему хозяину за полцены.

– Совсем ворюги распоясались, рубят сук, на котором сами сидят, – удивился Завьялов.

– Видишь, вот дверца погнута, прямо у собственного подъезда пытались угнать.

Сергей плюхнулся грузным телом на сиденье и вставил ключ зажигания. За прошедший год он еще больше раздался вширь, что даже его высокий рост уже не сглаживал полноты. Вощинин был старше Игоря всего на год, но поседевшие виски делали его старше своих тридцати пяти лет. Длинный нос с горбинкой – след давнишнего перелома, придавал ему сходство с актером Жераром Депардье.

«Десятка» быстро домчалась до оптового рынка, и Завьялов, прощаясь, предложил:

– Надо как-нибудь, Серега, встретиться, выпить, посидеть, а то видимся раз в год и то на пять минут. Чем ты занимаешься в выходные?

– В эти выходные не получится, я уже приглашен в одно место.

– Как всегда дела? Ну, ладно, давай хоть номер своего мобильника, созвонимся.

Вощинин назвал номер телефона и попросил:

– Позвони мне сейчас я тоже твой запишу.

Игорь заканчивал делать покупки, когда вибрация мобильника, пристегнутого к поясу, отвлекла его от прилавков.

– Это Сергей Анатольевич, – послышалось в трубке.

– Какой такой Анатольевич?

– Да это я, Серега.

– Так и говори, а то тоже мне Анатольевич нашелся.

– Что поделать, привычка. Ты где?

– Еще на рынке.

– Я сейчас подъеду к месту, где тебя высаживал. У меня выпало окно в делах. Так что можем куда-нибудь съездить, пива попить. Ты как, не против?

– Понятное дело, что за. Только на работу позвоню, отпрошусь, я ведь на обеде, – радостно откликнулся Завьялов, он будто ощутил горьковатый вкус пива на губах и приятную беседу, от этого сладко заныло в груди.

Белая «десятка», с черными как смоль, тонированными стеклами уже поджидала Игоря.

– Куда едим? – спросил Сергей через прорезь приоткрытого стекла.

– Может ко мне домой, Надежда стол накроет.

–Нет, не пойдет. Лишние уши, по душам уже не поговоришь. Я знаю одно хорошее местечко, запрыгивай.

Лада, взвизгнув колесами, резко набрала ход. Маленький мобильник, лежащий на приборной панели, заиграл старо-советский, новорусский гимн.

– Слушаю, – крикнул в трубку Вощинин.

Лицо Сергея растянулось в улыбке, машина на большой скорости неприятно вильнула.

– Ха! – сказал он, бросив телефон опять на панель. Отмазал одного чудика от убийства! Двадцать лет светило. А теперь и состава преступления нет.

– Ты уже и убойными делами стал заниматься?

– Я за простые не берусь, не интересно, да и не прибыльно.

Пивной бар «Вдали от жен» не для всех соответствовал своему названию. Чья-то жена действительно могла находиться у черта на куличках, а чья-то проживать от него в двадцати метрах, но для Игоря с Сергеем это был первый вариант. Друзья уселись за столик на открытой площадке перед баром. Вдалеке за каналом, на горе, зеленел лес. Ветерок слабыми порывами доносил неповторимый лесной запах. Игорю в детстве казалось, что настоящий лес может быть только в горах. Уже в юности, побывав в центральной России, он увидел совсем другие леса. Елки и березы росли в равнинных местах, и от этого те боры и рощи казались ему какими-то ненастоящими.

Официантка подала кружки с пивом, сушеную рыбу и кальмаров.

– Хозяюшка, пепельницу принеси! – крикнул ей вдогонку Сергей.

– Ты что, закурил на старости лет? – спросил Завьялов.

– Да, слава Богу, нет, но должны же мы куда-то чешую от рыбы кидать.

Освежив холодным пивом приступ жажды, приятели завели беседу на злобу дня.

– Представляешь, Серега, какая у меня первого сентября была злость на всю нашу теперешнюю жизнь, – разоткровенничался Игорь от хмельного напитка. – Только отвел сына в школу, возвращаюсь, а тут бац по телевизору про захват школы в Беслане показывают. Захотелось сесть за компьютер и напечатать обращение к президенту с требованием применять для террористов смертную казнь, а потом пойти по соседям и знакомым собирать под ним подписи.

– С введением смертной казни терроризм не исчезнет, – чуть усмехнувшись над наивностью друга, произнес Вощинин.

– Но ведь когда мы с тобой в школе учились, никто о террористах слыхом не слыхивал. Только по телевизору в передаче «Международная панорама» показывали в рубрике «их нравы».

Сергей чуть-чуть замялся и потер ладонью возле виска, как это он обычно делал на судебных процессах в предвкушении опровержения доводов следствия.

– То было другое время – тоталитарная система. Каждый человек был под контролем: где работает, чем дома занимается, партийный или нет – органы обо всем знали.

– Ты же сам как-то говорил, что тогда в милиции в десять раз меньше людей служило, а сейчас только в нашем городе две тысячи ментов. Если взять в процентном отношении, – Игорь на полминуты задумался. – То каждый десятый трудоспособный мужчина – мент.

– Это издержки демократии. Когда все получали по сто пятьдесят рублей, то соблазнов и возможностей было меньше.

Разговор, сделав зигзаг, ушел в сторону качества пива и вдруг неожиданно вышел на столичную тему.

– Надоело мне жить в нашем Н-ске, – сказал Сергей. – Хочу перебраться в краевой центр или куда-нибудь к морю.

– А сразу в Москву не хочешь?

– Нет, только не туда. Мне, привыкшему к чистому воздуху и воде, не приятен этот урбанистический рай. Я летом был там – ездил по делам одного клиента в Верховный суд.

– Это на Ильинке который? – спросил Завьялов, любивший блеснуть знанием обоих столиц, которые он извлекал из карт, а затем проверял собственными ногами.

– На Ильинке находится Конституционный, а это на Поворской. Так вот, меня первые дни на машине возили, а потом я сказал: «Зачем мне нужны ваши пробки, автомобильный выхлоп нюхать? Я уж как-нибудь на метро, по-простому. Жил я там у знакомых, выходцев из нашего города, в милиции служат. Вот мы давали жару той Москве! Один подполковник как напьется, так сразу на Красную площадь к лобному месту едет – прикол у него такой. Милицейский наряд к нему подходит, старший говорит: «Товарищ подполковник, не положено сюда заезжать», а он, шатаясь, отвечает сержанту: «Сейчас, сынок, только выпью за упокой души безвинно убиенных стрельцов». Вот у него тяга к лобному месту, ха-ха-ха! А вообще я там классно отдохнул. В последний вечер напился и давай по объявлениям звонить – вызывать проститутку, с условием, чтобы она обязательно москвичкой была.