— В самом деле? — Брови Шарлиен поднялись от удивления. — В вашем отчёте не упоминалось о такой возможности, милорд.

— В основном потому, что это всё ещё теоретически, Ваше величество. Однако, как, я уверен, вы наверняка заметили, эта пушка может быть поднята на гораздо более высокий угол, чем наши стандартные полевые орудия. На самом деле, чтобы отличать её от наших обычных полевых орудий, я назвал его «высокоугловой пушкой»^[26]. Я полагаю, что матросы остаются матросами, а морпехи — морпехами, и это название, несомненно, будет сокращено до «угловой пушки» или даже просто «угла». — Он вздохнул. — У них есть способ довольно грубо упрощать точную терминологию.

— Понимаю. — Губы Шарлиен дрогнули, но её голос был похвально ровным, когда она продолжила. — Я полагаю, однако, что есть какая-то особая причина для большого угла возвышения этой «высокоугловой пушки»?

— Разумеется, Ваше Величество. Что я сделал, так это попытался восстановить обратно способность катапульты стрелять по дугообразной траектории, чтобы бросить выпущенный снаряд на цель под относительно большим углом. Это должно одновременно увеличить дальность для данной скорости метаемого снаряда и позволить нам вести «непрямой огонь»^[27] для поражения целей по другую сторону стен или холмов, как это может сделать опытный расчёт катапульты.

Глаза Шарлиен распахнулись, когда до неё дошёл смысл объяснения Подводной Горы.

— Это, милорд, — сказала она после короткой паузы, — могло бы быть огромным преимуществом.

— По крайней мере, до тех пор, пока наши враги не выяснят, как его скопировать, Ваше Величество, — заметил Серая Гавань, и она одарила его улыбкой, вспомнив их предыдущий разговор.

— К сожалению, это неизбежно, Ваше Величество, — сказал Подводная Гора несколько мрачнее. — Нет ничего, чтобы мы могли…

— Барон Подводной Горы, — прервала его Шарлиен, — вам нет нужды извиняться — или объяснять — за неизбежность того, что заметил граф Серой Гавани. Уверяю вас, мы с императором прекрасно осведомлены об этом. И, как он указал мне, если наши враги позаимствуют наши инновации, то, в конечном счёте, они будут вынуждены становиться всё более похожими на нас, что означает, что контроль «Группы Четырёх» над ними начнёт довольно сильно ослабевать. А если они не будут внедрять у себя наши инновации, тогда они будут систематически подрывать свои собственные шансы когда-либо победить нас военным путём.

Подводная Гора почтительно кивнул, и Шарлиен обратила своё внимание на тележку с боеприпасами, припаркованную рядом с его «высокоугольной пушкой». Картузные пороховые заряды были ей достаточно знакомы, но снаряды для этой пушки, не были похожи ни на что, что она когда-либо видела раньше. Один из них был выложен, чтобы она могла его рассмотреть, и она задумчиво изучила его. Вместо сферического круглого ядра, этот снаряд представлял собой удлинённый цилиндр с закруглёнными концами, как будто кто-то растянул стандартное ядро примерно в пять или шесть раз по сравнению с её нормальной длиной, не увеличивая её диаметр. А его гладкая оболочка прерывалась рядом шипов, расположенных в три ряда, которые выступали наружу и окружали снаряд в виде угловой спирали.

— Я так понимаю, — сказала она, осторожно дотрагиваясь кончиком пальца до одной из шпилек, — это то, что входит в описанные в вашем отчёте нарезы?

— Совершенно верно, Ваше Величество.

Подводная Гора выглядел ещё более довольным, чем раньше, увидев, что Шарлиен изучила его отчёт с должным вниманием, и она улыбнулась ему.

— А это, — продолжил он, поднимая деревянную пробку, — наш запал. Во всяком случае, в данный момент. Есть некоторые проблемы, над которыми я всё ещё работаю.

Шарлиен кивнула. — «Подводная Гора», — подумала она, — «всегда будет работать над «какой-нибудь проблемой». Он из тех людей, которые по своей природе не способны признать, что что-то достигло совершенства».

— Вы упомянули, что возникла проблема при попадании «снаряда», — сказала она.

— Точно. Это, — он помахал деревянной трубкой в руке, — работает… достаточно неплохо для своевременной детонации. Мы всё ещё работаем над уточнением состава используемого нами пороха, чтобы улучшить стабильность скорости горения, но основные принципы относительно просты. Трубка высверливается и заполняется пороховым составом. Стенки центральной полости достаточно тонкие, чтобы их можно было легко проколоть шилом. За счёт прокалывания корпуса взрывателя в нужном месте, перед тем, как вставить его в оболочку, воспламенение порохового заряда при выстреле снаряда поджигает пороховую начинку, которая затем догорает до пороховой начинки снаряда, вызывая его детонацию.

— Проблема в том, что данный тип взрывателя на самом деле будет лучше работать на сферическом снаряде, например, для гладкоствольной пушки, типа наших нынешних двенадцатифунтовок. На самом деле мастер Хоусмин уже начинает производить снаряды для нашей полевой артиллерии, а также более крупные для тридцатифунтовых флотских орудий, на случай, если они понадобятся для осадных работ. Мы должны быть готовы отправить первую из них в Корисанд самое позднее в течение месяца.

— А почему это…? А, понятно! Они, — Шарлиен снова постучала по продолговатому снаряду, — всегда приземляются острием вперёд, не так ли?

— Да, именно так, — согласился Подводная Гора, энергично кивая. — Мы уже выяснили, что установка зарядной трубки сбоку снаряда по направлению к метательному заряду работает не очень хорошо. Это означает, что мы должны поместить его спереди — или, в случае вот этих, на кончике — и, выстрелив из нарезного орудия, снаряд всегда будет приземляться кончиком вперёд, что довольно часто будет иметь тенденцию разрушать или раздавливать взрыватель, прежде чем он может взорваться. Со сферической оболочкой, с другой стороны, нет никакого способа сказать, какая часть оболочки приземлится первой. Это означает, что на самом деле довольно велики шансы, что он не приземлится сперва взрывателем, и в этом случае взрыватель, который ещё не сгорел полностью, всё равно будет иметь отличный шанс детонировать снаряд в конце концов.

— Понимаю. — Шарлиен нахмурилась. — Но ведь должно же быть какое-то решение этой проблемы, милорд. Мне кажется, что нам действительно нужен взрыватель, который взорвёт снаряд только после того, как он попадёт в цель. Очевидно, что если бы не имело значения, сгорает ли порох в запале со стабильной скоростью, или была ли абсолютно правильно оценена дальность, это чрезвычайно упростило бы дело. Если уж на то пошло, должно быть множество случаев, когда было бы гораздо более желательно, чтобы снаряд пробил свою цель до того, как он взорвётся.

Серая Гавань понял, что Императрица только что превратила Подводную Гору в своего обожающего раба. Быстрая хватка её проворного ума явно обрадовала пухлого артиллериста, и он улыбнулся ей, как будто они были сообщниками.

— Совершенно верно, Ваше Величество! — согласился он, энергично кивая. — Фактически, это как раз то, над чем я сейчас работаю.

— А как вы подошли к проблеме?

Выражение лица Шарлиен было сосредоточенным, и Серая Гавань понял кое-что ещё. Если она только что очаровала Подводную Гору, то только потому, что была искренне очарована тем, чего добился барон. Она была сообщником Подводной Горы, и первый советник внезапно представил её в мастерской коммодора, с закатанными рукавами, чумазыми руками, размазанной по носу грязью, и счастливой, как маленькая девочка в кондитерской.

— Вообще-то, я думаю, что нам нужен какого-то рода зажигательный состав, — сказал ей Подводная Гора. — Что-то, чему не нужна искра для зажигания. Например, что-то, воспламеняющееся от трения. Порох может загореться от него. Это одна из опасностей, с которыми мы сталкиваемся на складах, где он хранится. Но порох для этого не годится. Нам нужно что-то ещё. В данный момент я пробую несколько различных составов, а доктор Маклин и Королевский Колледж также работают над этой проблемой. В конце концов, я думаю, решение будет заключаться в том, чтобы сделать взрыватель, который представляет собой закрытый сосуд, со стенками, покрытыми таким составом, который нам удастся изобрести, и чем-то вроде тяжёлого шара, покрытого большей частью состава, которая полетит вперёд, когда снаряд приземлится и…