— Почти то же самое мне говорил он и… Подводная Гора. — На какое-то мгновение у Шарлиен возникло странное ощущение, что он собирался упомянуть другое имя, но в последний момент сменил его на имя коммодора. — И я полагаю, что они оба правы насчёт этого, — продолжил он, прежде чем она успела ухватиться за эту мысль. — Но даже если они не правы, мы не можем позволить себе упускать какие-либо преимущества, когда шансы против нас так велики. Поэтому я говорю своим кошмарным наваждениям оставить меня в покое, и пытаюсь сосредоточиться на том, каким неприятным сюрпризом это будет для кого-то ещё, по крайней мере, когда мы его используем в первый раз.

— Я надеюсь, что некоторые из других «сюрпризов» барона также служат Кайлебу в Корисанде. — Голос Шарлиен внезапно стал тише, мрачнее, и Серая Гавань взглянул на неё. — Я знаю, что, вероятно, не должна этого делать, но я беспокоюсь о нём, — тихо призналась она.

— Хорошо, — сказал он так же тихо и улыбнулся, увидев выражение её лица. — Ваше Величество, я думаю, что то, как вы с Кайлебом относитесь друг к другу, может быть одной из лучших вещей, которые когда-либо случались с Черис. Продолжайте дальше беспокоиться о нём. Не советуйтесь со своими страхами и не позволяйте им управлять вами, но и не притворяйтесь — особенно перед самой собой — что вы не беспокоитесь.

— Я постараюсь иметь это в виду, милорд. — Она протянула руку и тепло сжала его локоть. — Я просто хочу, чтобы письма отсюда до Корисанда не путешествовали так долго!

— Я тоже, но до сих пор, если вы позволите мне так выразиться, вы отлично справлялись с управлением в отсутствие Кайлеба.

— Насколько же я могу ошибиться, следуя советам вашим и архиепископа Мейкела, не дающим мне сбиться с пути истинного? — ответила она с улыбкой.

— Ваше Величество, — ответная улыбка Серой Гавани на самом деле больше походила на ухмылку, — простите меня, но вы удивительно упрямая молодая женщина. Во многих отношениях, как вы понимаете, это хорошая вещь для правителя, так что не подумайте, что я жалуюсь. Но я сильно подозреваю, что если бы мы с Мейкелом посоветовали вам не делать того, что вы считаете правильным, вы бы очень внимательно и вежливо выслушали нас, а затем с изысканной вежливость сообщили бы нам, что мы всё будем делать по-вашему.

Она начала было покачивать головой, затем перестала. Спустя мгновение, она внезапно издала булькающий смешок.

— Я рада, что у вас была возможность познакомиться с Мареком Сандирсом до того, как вы уехали со мной домой. Но у меня есть странное чувство, что чем лучше вы будете узнавать меня, тем больше будете сочувствовать Мареку. И, я совершенно уверена, наоборот. Он не раз говорил мне, что я могу переупрямить хлещущую ящерицу с зубной болью.

Серая Гавань хмыкнул.

— Почему я подозреваю, что, когда вы были моложе, Ваше Величество, вы знали, как устроить поистине королевский приступ истерики?

— Что вы имеете в виду под фразой, «когда я была моложе», милорд? — пробормотала она вызывающе, и его смешок превратился в смех.

— Я жду этого момента с трепетом и ужасом, — заверил он её.

Она начала говорить что-то ещё, но остановилась, так как они подошли к Подводной Горе. Она ещё раз улыбнулась Серой Гавани и повернулась, чтобы поприветствовать коммодора.

— Ваше Величество, — сказал Подводная Гора, глубоко кланяясь.

— Барон, — ответила она, и он снова выпрямился. — Я с нетерпением ждала вашей демонстрации с тех пор, как получила ваш последний отчёт, — продолжила она.

— Что ж, Ваше Величество, я только надеюсь, что она пройдёт так, как задумано. Так было до сих пор, но я обнаружил, что первый закон демонстраций для королевской семьи — это тот самый, что граф Серой Гавани любит цитировать о битвах.

— В самом деле? — Шарлиен взглянула на первого советника, и Серая Гавань пожал плечами.

— Если что-то может пойти не так — оно пойдёт не так^[24], Ваше Величество, — сказал он ей. — Хотя Альфрид, вероятно, несправедлив к самому себе. Большинство его демонстраций проходят так, как задумано. С другой стороны, я должен признаться, что когда одна из его маленьких демонстраций идёт наперекосяк, она имеет тенденцию делать это довольно… эффектно. Ах, вы, наверное, заметили, например, что он держит вас по меньшей мере в ста ярдах от своего нового адского устройства. Конечно же, я уверен, что это окажется ненужной предосторожностью.

— О, конечно, милорд. — Шарлиен усмехнулась и обратила своё внимание обратно к Подводной Горе. — Ну, теперь, когда вы оба договорились снизить мои ожидания, я надеюсь, что вместо этого вы готовы ослепить меня своим успехом.

— Я очень на это надеюсь, Ваше Величество, — уже более серьёзно произнёс Подводная Гора. — И хотя граф Серой Гавани прав, когда говорит, что я действительно предпочёл бы, чтобы вы физически не приближались к орудию ближе, чем это необходимо во время испытательных стрельб, для меня будет честью, если вы изучите его перед испытанием.

— «Испытанием», милорд? — повторила Шарлиен. — Я думала, вы только что назвали это «демонстрацией».

— До того момента, как мы действительно начнём использовать оружие, Ваше Величество, все демонстрации также являются и испытаниями, — быстро ответил Подводная Гора, и она фыркнула.

— Блестяще выкрутились, милорд! — поздравила она его. — А теперь, я искренне хочу увидеть это ваше новое чудо.

— Конечно, Ваше Величество. Не хотите ли вы составить мне компанию?

Подводная Гора направился к оружию, о котором шла речь, и глаза Шарлиен сузились, когда она рассмотрела его. Она подумала, что оно выглядело как нечто среднее между обычной полевой пушкой и карронадой. Ствол был короче и коренастее, чем тех двенадцатифунтовок, которые она видела ранее, но он был длиннее в пропорциях к его диаметру, чем у карронады. Было также что-то немного странное в том, как оно был установлено на своём лафете. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять в чём дело, но потом она поняла. Это оружие было спроектировано так, чтобы угол его возвышения был по меньшей мере вдвое больше такового у обычного полевого орудия. Кроме этого, вместо деревянного клина, как у всех других черисийских пушек, которые она видела в качестве распорки под брешью, чтобы удерживать пушку на нужной высоте, вингард^[25] этого оружия был пронзён винтом толщиной с запястье с кривошипной рукояткой на его верхнем конце. Очевидно, угол возвышения пушки должен был регулироваться путём вращения винта вверх и вниз, и там была металлическая стрелка и шкала, градуированная в градусах, чтобы точно измерить эту высоту.

— Это гениальная идея, — сказала она Подводной Горе, постукивая по кривошипной рукоятке. — Собираетесь ли вы вернуться и применить её и к нашей морской пушке, милорд?

— Скорее всего, нет, Ваше Величество. — Подводная Гора, казалось, был доволен тем фактом, что она, определённо, ухватила суть того, как работает новая система. — Во-первых, это увеличивает стоимость и время, необходимое для изготовления каждого орудия. Более того, похоже, корабельные орудия не требуют такой же тонкой степени контроля. Или, скорее, я должен сказать, что практические ограничения корабельной артиллерии означают, что такая степень контроля не будет столь же чрезвычайно полезной. Дальность стрельбы невелика, а стреляющий корабль и его цель обычно движутся — в более чем одном направлении одновременно, учитывая нормальное действие ветра и волн — и прочность конструкции и способность быстрой и грубой корректировки угла возвышения являются гораздо более важными характеристиками, чем возможность знать точный угол возвышения оружия.

— Неужели точный угол возвышения действительно так важен, милорд?

— Так будет, Ваше Величество, — сказал он очень серьёзно. — Доктор Маклин сейчас работает над математикой для меня, но, в конечном счёте, используя эту концепцию предварительного проектирования — я думаю, что сначала она потребует большой доработки, как вы понимаете — мы действительно сможем точно стрелять по целям, которые мы даже не можем видеть из орудийного окопа.