Он внезапно напрягся. «Верный сын» находился с подветренной стороны от деснерийца, но хлопающий звук того, что безошибочно было мушкетной пальбой, всё равно достиг его, и его глаза сузились. И что же этот идиот собирается делать с мушкетами — особенно с фитильным замком — на таком расстоянии? Это было самое глупое, что он мог придумать…

Мысли Симина Фитцхью снова прервались, когда с мачты другого корабля спустился церковный вымпел.

* * *

— Лечь в дрейф, — скомандовал Алик Ящероголовый и снова отвернулся, когда Хейрейм передал приказ.

«Одна проблема решена», — подумал он с какой-то безумной отстранённостью. — «Конечно, это оставляет меня с несколькими другими».

Он мельком взглянул на одиннадцать тел, распростёртых на палубе «Танцующего Ветра». Он сожалел об этом. Лейтенант Эйвирс казался довольно милым молодым человеком, хотя и чересчур серьёзным, но его выбрали для этого задания не из-за слабости веры. Хотя он, должно быть, понимал так же ясно, как и Ящероголовый, что ничто из того, что они могли сделать, не могло повлиять на окончательный исход атаки черисийцев, он бы настоял на сражении. И когда он сделал бы это, многие члены команды Ящероголового — все они были с ним чертовски дольше, чем Эйвирс — были бы убиты без всякой пользы. Как и некий Алик Ящероголовый, хотя, к его собственному удивлению, эта возможность сыграла относительно незначительную роль в его окончательном решении.

«Почему-то я не думаю, что Инквизиция согласится с теорией о том, что черисийские снайперы сосредоточились на уничтожении только Гвардейцев», — сардонически подумал он. — «У точно не тогда, когда все пули, как оказалось, каким-то чудесным образом поразили их сзади. А если ты добавишь это ко всем деньгам, которые есть у нас на борту, они обязаны рассмотреть возможность того, что это сделал кто-то из своих. Возможно даже, что мы вообще никогда не встречались ни с какими черисийскими ворами».

Его раздражало, что на самом деле это была его работа. Если его собираются заподозрить в краже денег Церкви, то он предпочёл бы, по крайней мере, быть действительно виновным в этом!

Ну что ж, ему просто нужно принять это. К счастью, у него самого не было близких родственников, ожидавших его возвращения, и большинство его матросов были холосты. Как и Хейрейм, если уж на то пошло. Он всегда мог спросить, не заинтересуются ли черисийцы приобретением одного слегка подержанного деснерийского галеона. Возможно, они даже захотят отказаться от достаточного количества груза «Танцующего Ветра», чтобы позволить экипажу галеона начать новую жизнь под новыми именами где-нибудь далеко-далеко от Деснерийской Империи.

Или мы могли бы уговорить их позволить нам сесть в шлюпки на достаточно долгий срок, чтобы они дали пару бортовых залпов — надеюсь, не фатальных — в корабль. Тогда любой, кто захочет вернуться домой, мог бы отплыть на нём обратно, в то время как те из нас, кто больше заинтересован в том, чтобы увидеть мир поплыли бы вместе с черисийцами. Это должно обеспечить достаточное количество других «похороненных в море» убитых, чтобы никто не комментировал случайность точности черисийцев, который попали только в гвардейцев.

Он пожал плечами. Был только один способ выяснить, какое соглашение может быть возможным, и он поднял свой кожаный рупор.

— Эй, там! — проревел он через вздымающуюся воду. — Мы готовы принять лодку!

.III.

Королевский Дворец,

Город Менчир,

Лига Корисанда

Когда князь Гектор в сопровождении двух своих телохранителей вошёл в маленький зал для совещаний, в нём уже давно горели лампы. Как и всегда, Гектор был безукоризненно одет, но что-то в его внешности говорило о том, что на этот раз он одевался гораздо быстрее, чем обычно. А может быть, дело было просто в том, что люди, ожидавшие его, уже знали об этом.

Быстрым, решительным шагом он подошёл к столу для совещаний и уселся в кресло, ожидавшее его там. Затем он обвёл стол жёстким, мрачным взглядом.

Граф Каменной Наковальни, адмирал Тартарян, граф Корис и отец Марек Халмин, один из старших помощников епископа-исполнителя Томиса, уже сидели, ожидая его. Глаза князя, возможно, на мгновение ожесточились, когда он скользнул взглядом по Халмину, но если это и произошло, он быстро прогнал эту жёсткость и почтительно кивнул старшему священнику.

— Мне очень жаль, что я попросил вас так быстро придти, отче, — сказал он.

— Не беспокойтесь об этом, Ваше Высочество, — ответил Халмин, его лицо и тон были серьёзными. — Козни Шань-вэй никого не ждут, и Писание говорит нам, что новости о них имеют обыкновение приходить в самые неподходящие моменты. Я только сожалею о том, что епископ-исполнитель и отец Эйдрин сегодня вечером уехали из города. Я, конечно, проинформировал их о вашей просьбе с помощью виверны. С ответной виверной, епископ-исполнитель попросил меня сказать, что он и отец Эйдрин отправятся в путь на рассвете. Тем временем мне поручено предложить любую помощь, которую Мать-Церковь в настоящее время может оказать.

— Благодарю Вас, отче. Гектор коротко улыбнулся ему и глубоко вздохнул. — Первое, что, как мне кажется, Мать-Церковь могла бы сделать для нас сегодня вечером, — это попросить Бога и Архангелов вмешаться от нашего имени.

— Конечно, Ваше Высочество. — Халмин сделал знак Лангхорнова Скипетра и склонил голову. — О Боже, мы умоляем Тебя во имя Святых Архангелов Твоих даровать нам силу Твою и истинное знание воли Твоей в этот час испытания. Как учил нас святой Лангхорн, Ты и только Ты — истинное прибежище праведников. Защити нас от злобы и яда Шань-вэй и укрепи нас, когда мы наденем на себя доспехи воинов Твоих против тех, кто может осквернить и бросить вызов Святой Церкви Твоей во имя тёмного Зла. Нет дня настолько тёмного, чтобы Твой свет не смог озарить его, нет врага настолько могущественного, чтобы Твоя сила не смогла подчинить его. Веди нас, направляй нас и сделай нас своим мечом против сил Ада. Во имя святого имени Лангхорна, аминь.

— Благодарю вас, отче, — повторил Гектор чуть мягче и снова поднял голову. Он снова обвёл взглядом стол и остановился на графе Корисе.

— Я так понимаю, ты уже видел депешу Терила, Филип?

— Видел, мой князь. — Выражение лица Кориса было мрачным.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Мой князь, я уверен, что в подобных делах суждения адмирала Тартаряна будут гораздо надёжнее моих.

— Наверное, так оно и есть. Тем не менее, я хотел бы услышать твои мысли, прежде чем мы услышим его. Я с величайшим уважением отношусь к суждениям адмирала, и Ризела, но они оба — профессиональные военные. Я думаю, что тебе, как минимум, может прийти в голову нечто такое, что не придёт в голову им именно потому, что они профессиональные военные. А раз так, я хотел бы услышать это прежде, чем что-то, что они скажут, направит все наши умы в другом направлении.

— Конечно, мой князь. — Корис на мгновение поджал губы, явно собираясь с мыслями, затем слегка наклонился вперёд.

— Первое, что приходит мне в голову, мой князь, это то, что наблюдатели заметили черисийцев около мыса Тарган, а не острова Тир. Судя по донесению, они направлялись либо к Тралмирскому Проходу, либо к Проливу Корис. — Граф поморщился при мысли о том, как близко к его собственному графству вот-вот пройдёт черисийский военно-морской флот. — Это едва ли самый прямой путь из Черис, но он имеет смысл, если бы Кайлеб зашёл по пути в Королевский Порт, чтобы встретиться с Шарпсетом и тем, что осталось от Чизхольмского Флота. Почему-то, однако, я не думаю, что ответ на этот вопрос довольно прост… или приятен на вкус.

— А почему бы и нет? — Судя по тону Гектора, он уже понял, куда клонит его главный шпион.

— Потому что сэр Ферак Хиллейр — шурин Великого Герцога Зебедайи, мой князь, — ровным голосом ответил Корис, и Гектор поморщился. Сэр Фарак Хиллейр был бароном Дейрвина, и временами князь сожалел, что убедил Дейрвина установить матримониальную связь с Великим Герцогом Зебедайи. В то время, как и многое другое, казалось хорошей идеей привязать Зебедайю к одному из его наиболее доверенных баронов. И тому, чьё относительно малонаселенное баронство нуждалось во всём королевском покровительстве, которое оно могло получить.