Даже когда он падал, его глаза были устремлены на лошадь позади него, и совсем не боль вырвала этот крик из него, когда он ударился о землю. Это была глубокая, гораздо более ужасная боль, так как он увидел три арбалетных болта, торчащие из груди кронпринца Корисанда, и слишком поздно понял, что он по настоящему — и всегда — любил своего сына.

.IV.

Штабная палатка Императора Кайлеба,

Герцогство Менчир,

Лига Корисанда

— Боже мой, Мерлин! Ты уверен, что они оба мертвы?

— Да, уверен, — ответил Мерлин, и Кайлеб упал в походное кресло, качая головой, пытаясь справиться с этим новым, катастрофическим потрясением. В жаркий солнечный полдень пели птицы и тихо свистели виверны, а приглушенные звуки военного лагеря, казалось, заключали тишину штабной палатки в защитную оболочку.

— Как это случилось? Кто за это ответственен? — спросил император через мгновение.

— У меня нет абсолютной уверенности, кто за этим стоит, — признался Мерлин. — Хотя, я подозреваю, что это был Веймин.

— Интендант? — Кайлеб нахмурился. — Зачем Церкви убивать человека, сражающегося против «предателей-вероотступников»? Я имею в виду… ох.

Император поморщился и покачал головой.

— Это удивительно, как простое удивление может помешать человеку ясно мыслить, не так ли? — сказал он кисло — Конечно, Церковь — или, что более вероятно, Клинтан — хочет его смерти. Он ведь собирался просить об условиях соглашения, да?

— Вот именно. — Мерлин мрачно кивнул. — На самом деле, он, вероятно, подписал себе смертный приговор, когда посылал тебе того герольда.

— Они не могли допустить, чтобы он переметнулся на другую сторону, — согласился Кайлеб. — А после того, как Шарлиен и Нарман сделали именно это, они не могли быть уверены, что Гектор не сделает то же самое. Так чтобы у него было бы… достаточно времени, чтобы оказаться в пределах досягаемости и всадить мне нож между рёбер.

— Вот именно, — повторил Мерлин. — Но…

— Но это не единственная виверна, в которую они бросили этот камень, — перебил его Кайлеб. — О, поверь мне, я тоже это вижу, Мерлин! Даже если мы сможем доказать, что это был Веймин, и что он сделал это по прямому приказу Клинтана, кто нам поверит? Особенно когда Церковь начнёт трубить во всеуслышание о том, что я убил Гектора за его поддержку истинной Церкви?

— А тот факт, что Нарман, который помогал твоему кузену в попытке убить тебя, теперь является одним из твоих внутренних советников, также сыграет свою роль в их версии, — заметил Мерлин. — Если уж на то пошло, к тому времени, как Церковь покончит с этим, наша «нелепая ложь» о причастности Храмовых Лоялистов к попытке убийства Шарлиен будет рассматриваться как не что иное, как дополнительный слой обмана. Очевидно, истинные сыны Церкви никогда не попытались бы убить Шарлиен! Всего этого, вероятно, никогда и не было! Это была всего лишь уловка, просто акт, который мы придумали, вероятно, чтобы дать нам повод убрать Халбрукскую Лощину — который был верен Богу и Церкви — и придать некоторую достоверность этой нелепой истории об убийстве Церковью Гектора и его сына.

— Чудесно.

Кайлеб откинулся на спинку стула и закрыл глаза, пока его мозг пытался полностью восстановить равновесие. Он желал, чтобы нашёлся какой-нибудь способ — любой способ — не согласиться с анализом Мерлина. К сожалению…

— Ты ведь понимаешь, что «легенда», которую мы придумали для прикрытия нашего визита в Теллесберг, теперь, когда это случилось, скорее всего, обернётся и укусит нас за задницу, не так ли? — спросил он, не открывая глаз. — С кем я мог так страстно желать встретиться тайно и секретно — так тайно и секретно, что взял с собой только одного доверенного телохранителя — как не с людьми, которые могли бы обеспечить для меня смерть Гектора?

— Эта мысль приходила мне в голову, — кисло согласился Мерлин.

— И я готов поспорить, что очень немногие в Менчире догадывались, что он только что сделал первые шаги к тому, чтобы обговорить условия, — продолжил Кайлеб. — Так что я даже не могу привести логический аргумент, что у меня не было причин убивать его, когда он собирался сдать мне в плен всё своё княжество!

— Не говоря уже о незначительном факте его популярности среди собственного народа. Я не вижу никакого способа убедить их, что мы не стоим за этим, и это чертовски усложнит поддержание порядка здесь, в Корисанде, — мрачно сказал Мерлин.

— Ты явно знаешь способ продолжать подбадривать меня, — Кайлеб открыл глаза и оскалил на Мерлина зубы. — Не представлялось ли тебе каких-либо ещё… не слишком положительных аспектов этой ситуации?

— Пока нет, но я почти уверен, что они последуют.

— Так же, как и я, — печально признался Кайлеб. Он покачал головой. — Знаешь, что бы мы ни думали о Клинтане, это единственный шаг с его стороны, который не имеет для него никаких отрицательных моментов, насколько я могу судить.

— Если не считать того тривиального обстоятельства, что это потребовало от него убить шестнадцатилетнего мальчика, а также его отца.

— Ещё два убийства? Ерунда! — Кайлеб щёлкнул пальцами, и в палатке раздался звук, похожий на пистолетный выстрел. — Он Инквизитор Божий, Мерлин — любой, кого он считает нужным убить, очевидно, заслуживает смерти! Это план Божий для Сэйфхолда! — В голосе императора звучала невыразимая горечь, а карие глаза казались высеченными из камня. — И даже если бы это было не так, — продолжил он, — что такое ещё два убийства против тех, которые он уже заказал? На его руках уже достаточно крови, чтобы послать в Ад пятьдесят человек, так почему бы не пролить ещё немного?

Мерлин не ответил. В этом не было необходимости.

Кайлеб ещё несколько секунд сидел, неподвижно уставившись в точку в воздухе в трёх футах перед собой. Затем он рывком поднялся на ноги.

— Похоже, нам лучше послать за Нарманом, — сказал он и даже выдавил из себя слабую улыбку. — Какое счастье, что мы допустили его к внешней стороне внутреннего круга. По крайней мере, мы можем получить его совет и выяснить, как начать действовать, прежде чем до нас дойдут «официальные новости».

.V.

Комнаты сэра Корина Гарвея,

Дейрос,

Баронство Дейрвин,

Лига Корисанда

— Ты ему веришь? — грубо спросил Алик Артир.

Он сидел в уютной гостиной дома, выделенного в Дейросе сэру Корину Гарвею и двум его старшим подчинённым. По сравнению с другими тюрьмами, эта предоставляла удивительно мало поводов для жалоб. За исключением, конечно, того незначительного факта, что один из них был пленником.

В данный момент граф Разделённого Ветра был озабочен не столько этим, сколько вопросом, который он только что задал.

— Я не знаю, — признался Гарвей после короткой паузы.

Он стоял у окна, глядя на двух вооружённых ружьями черисийских морпехов, несущих караульную службу перед домом. Далее виднелись улицы Дейроса, бывшие намного оживлённее, чем они были когда-либо до вторжения. Он оставался главной базой снабжения Кайлеба, а это означало, что огромное количество постоянно прибывающих и выгружаемых припасов, грузов и подкреплений. К этому моменту, по прикидкам Гарвея, численность войск Кайлеба действительно должна была быть уже где-то около семидесяти пяти тысяч, что делало Дейрос ещё более важным для его материально-технического обеспечения.

Это также означало, что Черис требовалось как можно больше складского пространства, а Кайлеб — к изумлению делового сообщества Дейроса — фактически платил по текущему тарифу за пространство, которое он монополизировал. Он отказался, чтобы его вынудили позволить драть с себя больше, чем нужно, но тот факт, что он вообще был готов платить, был, честно говоря, изумляющим. Это также помогло объяснить, почему экономика города была такой же крепкой, как и прежде, а береговые патрули, организованные морской пехотой императора, были чрезвычайно успешны в предотвращении неприятных инцидентов между оккупантами и жителями города. Конечно, какие-то инциденты были. Это было неизбежно. Но военный губернатор Кайлеба быстро и публично свершил правосудие в соответствии с суровыми требованиями военного устава Черисийской Империи. Дейросцы всё ещё слишком хорошо осознавали тот факт, что они были завоёванным городом, но они также знали, что они и их собственность были в такой же безопасности под властью черисийцев, как и когда-либо под властью Корисанда.