«Хорошо, что она всё-таки не нужна нам живой!»

Эта мысль промелькнула в каком-то крошечном сегменте его мозга, и он понял, что это правда. Кроваво-клыкастая ненависть и решимость его людей сделали бы почти невозможным взять сейчас Шарлиен живой, даже если бы они захотели.

«Я не…»

Его мысль оборвалась, так как над головой раздался невозможный раскат грома. Едва ли это было неожиданностью — хотя дождь на данным момент почти прекратился, гроза была далека от завершения — но этот раскат грома был таким громким, таким яростным, что он вздрогнул. А затем, внезапно, оказалось, что ещё один гвардеец по-прежнему стоит на ногах.

Дэйвис моргнул, протирая глаза, чтобы смахнуть дождевую воду, продолжающую стекать с его мокрых волос, и пытаясь понять, откуда взялся этот единственный гвардеец. Было похоже, что он материализовался из воздуха.

Глаза Храмового Лоялиста внезапно сузились, когда он понял, что этот гвардеец не был мокрым от дождя. Но ведь это было невозможно… не так ли?

Он отбросил этот вопрос. Позже будет время подумать о деталях; прямо сейчас у него были другие дела, о которых нужно было позаботиться, и он бросился в атаку.

То, что у этого гвардейца не было ружья, он понял, когда гвардеец выхватил два меча. Один был значительно короче другого, и что-то насчёт них шевельнулось у него в памяти. Что-то о человеке, который носит два меча…

Его мозг всё ещё цеплялся за эти воспоминания, когда катана из легированной стали, двигаясь так быстро, что он вообще не увидел её движения, снесла его голову с плеч.

* * *

«Что такого общего в грозовых ливнях и покушениях на убийства?»

Этот вопрос стрелой пронёсся в голове Мерлина Атравеса как раз в тот момент, когда голова Дейвиса отлетела в сторону и снова начал лить дождь. Это была отчуждённая мысль, которая затерялась под стальным фокусом его отчаяния, когда он атаковал Храмовых Лоялистов со спины.

Часть его скорчилась от муки, крича в бесполезном протесте, когда он увидел Имперских Гвардейцев, распростёртых среди клубка мёртвых тел своих врагов. Он знал каждого из этих людей. Он помогал обучать их, помогал отбирать их для выполнения их обязанностей… и наблюдал, как каждый из них умирает через дистанционные камеры своего СНАРКа, пока разведывательный скиммер мчался по небу Сэйфхолда со скоростью, превышающей пять Махов^[35].

Просто полёт на такой скорости представлял собой риск, который, как он знал, он не мог по-настоящему оправдать. Несмотря на системы маскировки скиммера, полёт с такой скоростью в атмосфере выделял столько тепла, что орбитальный сканер — вроде тех, что вполне могли быть включены в орбитальную систему кинетической бомбардировки, оставленную Лангхорном — всё равно мог её обнаружить. Но даже на такой скорости ему потребовалось полтора часа, чтобы долететь из Корисанда.

«Никто на Сэйфхолде никогда не слышал невероятного грохота сверхзвукового летательного аппарата на малой высоте. До сегодняшнего вечера… и очень немногие из тех, кто только что услышал его, переживут этот опыт», — мрачно подумал он. Без мужества и решимости тех людей, что погибли, защищая Шарлиен, он всё равно опоздал бы. Даже сейчас, он всё ещё мог опоздать, и его сапфировые глаза были безжалостны, когда он врезался в строй Храмовых Лоялистов.

У большинства из них никогда не было шанса осознать, что в битву вступил кто-то новый. Нервные импульсы Мерлина использовали волоконную оптику, а не химическую передачу. Когда он снял регуляторы контроля, которые поставил, чтобы не слишком сильно выдать свои сверхчеловеческие способности, его скорость реакции стала в сто раз выше, чем у человека из плоти и крови, а его невероятно острые мечи из легированной стали управлялись «мускулами» в десять раз более сильными, чем у любого смертного человека.

Казалось, он просто шагает сквозь своих врагов, двигаясь практически замедленно, но тела каскадом падали вокруг него. Первые несколько человек, с которыми он столкнулся, умерли слишком быстро, чтобы понять, что было что-то особенно странное в том, что за человек убил их, но когда молния обрисовала его, вспыхнув стробоскопическими вспышками блеска на его летящих мечах и брызгах крови, тянущихся за ними, их товарищи поняли, хотя и смутно, что они столкнулись с чем-то, чего они никогда не представляли себе возможным.

— Демон! — завыл чей-то голос. — Демон!

Мерлин не обратил на это никакого внимания. Между ним и гостевым домом было двадцать человек; трое из них прожили достаточно долго, чтобы попытаться убежать.

* * *

Эдвирд Сихемпер понятия не имел, что происходило за пределами гостевого домика. Всё, что он знал, это то, что кажущийся бесконечным поток нападавших, которые толпились вокруг него, внезапно исчез. Однако сквозь шум грозы он всё ещё слышал крики и вопли, а за спиной снова раздался треск пистолетного выстрела.

Он развернулся и пробежал по короткому коридору к двери спальни.

— Это я, Ваше Величество! — крикнул он, прижимаясь плечом к закрытой двери. Он ворвался в пропахшую пороховым дымом спальню как раз в тот момент, когда Шарлиен отступила от закрытого ставнями окна с поднятым пистолетом в обеих руках.

Пороховой дым висел густым, ослепляющим туманом, но он увидел, как последняя из разбитых ставень разлетелась на куски, когда человеческое тело бросилось на них, и человек наполовину пролез через оконный проём. Там незваный гость застыл, уставившись в дуло пистолета Шарлиен с расстояния менее трёх футов, а затем Сихемпер почувствовал себя так, словно кто-то ударил его по ушам двумя кувалдами, так как она нажала на спусковой крючок.

Она отшатнулась на полшага назад от отдачи, а затылок её врага разлетелся на части, когда массивная пуля пробила ему череп. Он исчез за окном в брызгах крови, ткани и белоснежных осколков костей, а императрица повернулась к Карлсину Рэйзу за следующим пистолетом. Но священник тоже был убит, из середины его груди торчал арбалетный болт, а по полу под ним густо растекалась кровь.

Лицо Шарлиен сморщилось, когда она увидела его, но затем Сихемпер протиснулся мимо неё, как раз в тот момент, когда ещё один Храмовый Лоялист попытался протиснуться в окно. Новый нападавший поднял глаза и тут же закричал, схватившись обеими руками за грудь, так как Сихемпер вонзил ему острый штык прямо между рёбер. Гвардеец вывернул запястья, освобождая штык, и ещё один Храмовый Лоялист вскрикнул и отлетел от него, когда он нанёс ещё один удар.

Позади него, Шарлиен с бешеной поспешностью потянулась за последним заряженным пистолетом, и Сихемпер резко выругался, когда ещё один человек попытался влезть в окно. Он сделал ещё один укол, и внезапно нападавших больше не стало.

* * *

Мерлин Атравес вернулся в стойку, труп соскользнул с его клинка из легированной стали, и внезапно он оказался единственным человеком, стоящим во дворе конвента.

Он медленно огляделся вокруг, стоя буквально по колено в телах, и на этот раз его глаза были такими же твёрдыми, как композиты, из которых они были сделаны. На этот раз он мог позволить себе не оставлять в живых никого, кто мог бы рассказывать дикие истории о «сейджине». Без сомнения, большинство этих историй были бы объяснены дикими преувеличениями, как объяснялись и все другие истории о Мерлине. Но на этот раз одного простого факта, что «сейджин Мерлин» вообще был здесь, было бы достаточно, чтобы породить все те обвинения в «демоническом влиянии», которых следовало избегать любой ценой. Он уже отправил на тот свет полудюжину раненых Храмовых Лоялистов, и, хотя ему была не по нраву мысль убивать людей, которые не могли дать отпор, на этот раз он был готов сделать исключение.

«В любом случае, это наказание за измену… не говоря уже о том, что я «поймал их на месте преступления»», — подумал он сурово, пробираясь через запутанные нагромождения людей, которые уже были мертвы, и выполняя свою мрачную задачу. Он закрыл уши, чтобы не слышать мольбы о пощаде, молитвы и проклятия, и сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее покончить со смертью.