— Где Нейлис?

— На подходе. — Дыхание бегуна начало успокаиваться, и он вытер пот со лба. — Мы потеряли несколько наших людей, и он реорганизуется. Он скоро будет здесь.

— Вот и хорошо, — кисло сказал Абилин и махнул рукой в сторону запертых ворот. — Как видишь, мы потеряли больше чем «несколько человек». Я ещё ничего не слышал о других воротах, но чертовски очевидно, что там тоже не удалось прорваться. Похоже, в конце концов, нам придётся сделать это самым трудным способом.

Лицо гонца напряглось, когда он проследил за жестом Абилина и, наконец-то, заметил распростёртые тела своих собратьев Храмовых Лоялистов.

— Чёрт бы их побрал! — злобно прошипел мужчина.

— Что бы мы о них ни думали, они выполняют свой долг так, как его понимают, и выполняют его хорошо, — резко сказал Абилин. Бегун посмотрел на него, и Абилин покачал головой. — Не совершай ошибки, думая о чём-то другом. Если только ты действительно не хочешь умереть здесь сегодня ночью.

* * *

— Эдвирд!

Сержант Сихемпер повернулся к прозвучавшему сопрано. Императрица Шарлиен стояла в дверях гостевого дома, полностью одетая, с напряжённым выражением лица, рядом с ней стоял Карлсин Рэйз, и он быстро шагнул к ней.

— Я ещё не знаю, Ваше Величество, — сказал он, отвечая на невысказанный вопрос в её глазах, и его голос был мрачен. — Мы ещё ничего не знаем, но я только что отправил Бриндина к главным воротам, чтобы узнать, не видел ли кто капитана Гейрата, когда ад вырвался на свободу. Судя по звукам, которые я слышал, их должно быть очень много. Я думаю, что они первыми напали на бивак… и я больше не слышу оттуда звуков боя.

Кожа вокруг её глаз напряглась, но она не вздрогнула, и он почувствовал прилив гордости за неё.

— Я думаю, что мы должны были сдержать ворота, иначе они уже были бы здесь, — продолжил он, предлагая ей неприкрашенную правду, — но у нас нет достаточно людей, чтобы помешать им перебраться через стену где-нибудь, если их будет достаточно. Думаю, мы скоро увидим лейтенанта Хаскина. А пока, пожалуйста, оставайтесь внутри. И задуйте так много свечей, как сможете. Я не уверен, что где-то там, на территории, уже нет стрелков, и я бы предпочёл не предоставлять им освещённых окон, в которых они могут видеть силуэты мишеней.

* * *

Гром гремел всё громче, быстро приближаясь с запада, и первые, внезапные пелены черисийского ливня обрушились с небес. Чарльз Абилин услышал, как кто-то с отвращением выругался, но сам он тихо прошептал благодарственную молитву, осознав божественное вмешательство им в поддержку. Дождь должен был промочить запалы гвардейских ружей, и, по его мнению, это было самая лучшая вещь из того, что могло случиться.

— Хвала Лангхорну за этот дождь! — рявкнул кто-то ему в ухо сквозь внезапный шум дождя и ветра, словно подтверждая его собственные мысли. Он повернул голову и увидел Нейлиса Ларака.

— Аминь, — горячо произнёс Абилин и наклонился ближе к собеседнику. — Твой гонец сказал, что вы захватили лагерь?

— Зачистили. — Ларак оскалил зубы. — Мы подтвердили количество тел. И насколько я могу сказать, только трое или четверо из них сумели убежать внутрь через двое других ворот.

— И сколько же мы потеряли?

— Я не уверен, — ответил Ларак более резким голосом. — Не считая ваших здесь, больше двадцати, но меньше сорока, я думаю. Через несколько минут я буду знать лучше; мы продолжаем подходить и разбираемся.

Их глаза встретились. Они предвидели потери среди своих, и они и их люди были готовы заплатить любую цену, которую от них потребуют, но потери, столь тяжёлые на столь раннем этапе, были больше чем просто болезненными.

— Скоро здесь будет Митран со своими людьми, — сказал Абилин.

— Мне не нравится ждать, давая им время окопаться там, — запротестовал Ларак.

— Мне тоже, но мы уже потеряли почти столько же людей, сколько и они, и если нам придётся перелезть через стену, я хочу, чтобы на нашей стороне было достаточно людей, чтобы быть чертовски уверенным, что мы сможем рассредоточить их достаточно тонко, чтобы они не смогли остановить нас, когда мы это сделаем. И нам понадобятся все мечи, которые у нас есть, когда мы переберёмся на другую сторону.

Выражение лица Ларака было кислым, но он недовольно хмыкнул в знак согласия.

— В таком случае, — сказал он, — давай реорганизуем наших людей, раз уж мы ждём.

* * *

Эдвирд Сихемпер закончил подсчёт своих людей, когда по территории конвента хлестнули потоки дождя. Он послал гонца к аббатисе, предупредить её, чтобы она отвела сестёр в часовню и держала их там, подальше от опасности. Он жалел, что не мог обеспечить им лучшую безопасность, но у него было слишком много других дел, чтобы даже думать об этом.

— Я насчитал тринадцать, плюс двое раненых, — сказал он Бриндину Тирниру, вернувшемуся от главных ворот.

— Плюс десять с лейтенантом, — добавил Тирнир.

— Итого, двадцать шесть.

— Двадцать пять, — решительно поправил Тирнир. — Жорджа можно не считать. Он кашляет кровью.

Сихемпер тихо выругался. Сержант Жордж Симин был родившимся в Черис гвардейцем, который командовал пикетом у западных ворот. Он не только сдерживал их достаточно долго, чтобы привести своих оставшихся в живых людей обратно к гостевому дому, но даже сумел притащить все ружья пикета. И всё же Сихемпер не мог себе позволить зациклиться на осознании того, что умирает ещё один хороший человек. Он даже не мог найти время, чтобы проститься с человеком, который стал его другом.

— Тогда двадцать пять, — сурово сказал он, и оба стражника мрачно переглянулись. Это было меньше трети их первоначальных сил, и они не питали иллюзий относительно того, что случилось с кем-то из их пропавших без вести товарищей.

— Я думаю, нам тут нужен лейтенант, — сказал Сихемпер. — Почему бы тебе не пойти и…

— Почему бы вам вместо этого не остаться на прямо здесь? — прервал его другой голос, и Сихемпер, подняв глаза, увидел лейтенанта Хаскина. Дождь струился с краёв офицерского шлема, а другие гвардейцы, появившиеся с ним, выглядели такими же промокшими, но Сихемпер никогда не видел более приятного зрелища.

— Рад вас видеть, лейтенант, — сказал он с похвальной сдержанностью, и Хаскин мрачно улыбнулся.

— Сержант, если вы считаете эту ситуацию «радостной», нам с вами нужно немного потолковать, — сказал черисиец.

— Я имел в виду относительно радостно, сэр.

— Ну, вот это облегчение. — Улыбка Хаскина на мгновение стала шире, а затем исчезла. — Императрица?

— Внутри. — Сихемпер мотнул головой в сторону маленького гостевого домика.

— Она знает, что происходит?

— Так же хорошо, как и любой из нас, сэр.

— Это нехорошо, Эдвирд, — более спокойно сказал Хаскин, чей голос едва доносился до сержанта сквозь шум ветра и дождя. — Не думаю, что они сдались только потому, что мы умудрились окровавить им нос у ворот. Я думаю, что они реорганизуются, возможно, переосмысливают случившееся, но они не собираются просто развернуться и уйти. Если только нам не удалось нанести им потери чертовски большие, чем я думаю, мы смогли нанести.

— Нет, сэр, — резко согласился Сихемпер.

— Я думал над тем, чтобы послать гонца к капитану Хьюиту, — сказал лейтенант ещё тише. Его глаза встретились с глазами Сихемпера. — Но не послал.

Сихемпер кивнул, с мрачным лицом. Шансы на то, что кто-то из гонцов сумеет пробраться через нападавших, которые, несомненно, окружили конвент, были невелики. И даже если бы кто-то мог совершить это чудо, что бы ни случилось, всё, несомненно, будет кончено прежде, чем он успеет преодолеть одиннадцать миль до галеона, стоящего на якоре в маленьком порту Святой Агты, и привести подкрепление.

— Хорошо, сержант. — Хаскин глубоко вдохнул. — Я возьму на себя охрану внешнего периметра. Ты берёшь на себя внутренний периметр. И смотри по сторонам, Эдвирд. Если всё это свалится на нас, ты будешь тем, на кого она будет надеяться, и к кому, скорее всего, прислушается.