К несчастью, поза, в которой он решил предаваться размышлениям, не добавляла больше часов к долгому сэйфхолдийскому дню, а, как он сказал Кайлебу, ему просто нужно было слишком многое отслеживать. Поначалу это не было такой уж большой проблемой, но когда отголоски неповиновения Черис «Группе Четырёх» разнеслись по всей планете, это стало кошмарной задачей, даже с помощью Сыча. Тот факт, что он был вынужден так сильно сосредоточиться на Корисанде, как только Кайлеб начал активные операции против Гектора, только усугубил кошмар, и вне зависимости от того, где бы он упустил петельку в этом кружеве, последствия могли быть ужасными. Не говоря уже об адском разочаровании.

Он всё ещё был… сердит на себя за то, что вовремя не догадался о планах Гектора вывезти дочь и младшего сына из Корисанда. А вот тот факт, что шхуна «Рассветная Звезда» действительно остановила и высадила досмотровую партию на борт корабля вместе с ними обоими — и графом Корисом — только усиливал его раздражение. Если бы только нашлось время предупредить «Рассветную Звезду» и другие крейсеры о том, что какой-то подходящий анонимный информатор сообщил им, что члены семьи Гектора, возможно, пытаются бежать из княжества, то её офицер-абордажник, несомненно, гораздо внимательнее изучил бы список пассажиров «Крыла», вместо того чтобы сосредоточиться на его грузе. Его полностью законно выглядящем грузе.

Тем не менее, он вынужден был признать, что Кайлеб был прав, приказывая ему делать регулярные перерывы каждую ночь. Два часа были, наверное, больше, чем ему на самом деле было нужно, но с тех пор, как Кайлеб официально объявил ему свой диктат, он мог заметить значительную разницу в остроте своего восприятия.

Его губы дрогнули в улыбке, когда он задумался, каким образом Кайлеб будет определять, «бодрствует» он или «спит», если императору вздумается прийти проверить и убедиться, что он выполняет предписанное «отключение» каждую ночь.

«Я полагаю, дело в том, что он не обязан проверять. Я сказал ему, что сделаю это, и он поверил мне на слово. Подлый ублюдок. Гораздо проще прятаться за спиной человека, который не ждёт от тебя такой же чести и доверия, как у него. Кроме того, я мог бы также признать, что у него примерно такой же «начальствующий вид», как и у всех, под чьим началом я когда-либо служил, включая коммодора Пей».

Он отметил, как странно изменилось его первоначальное отношение к Черис и черисийцам. Он с самого начала уважал и Кайлеба, и его отца, но, как он сказал королю Хааральду во время их самой первой беседы, он был предан будущему Сэйфхолда, а какому-либо конкретному монарху или даже государству. Но это уже была не совсем правда. С тех пор, каким-то образом, он сам стал черисийцем, и он не был уверен, что это хорошо. Он нёс ответственность перед всем человеческой расой, а не перед Домом Армак, каким бы представительным, симпатичным и харизматичным ни был нынешний глава этого Дома. Он не мог позволить себе начать отождествлять себя с интересами Черис таким образом, чтобы это могло отвлечь его от его главной обязанности.

«Но я не... не совсем», — сказал он себе в одном уголке мозга, в то время как большая часть его внимания была сосредоточена на итогах дневного улова СНАРКов, которые Сыч передавал ему. — «Или, скорее, на данный момент времени интересы Черис идентичны интересам человеческой расы в целом. Во всяком случае, больше нет никого, кто был бы готов занять позицию, которую занимают Кайлеб, Мейкел и Шарлиен! Даже с самой хладнокровной точки зрения я не могу позволить себе потерять конкретно эту команду. Если бы я это сделал, то, вероятно, никогда больше не нашёл бы равных им».

«Конечно», — сардонически отозвался другой уголок его мозга. — «Ты правильно делаешь, убеждая себя подобным образом».

«Ой, да заткнись ты!» — брюзгливо клацнул первый уголок.

Он фыркнул. Эти его маленькие разговоры с самим собой, несомненно, обеспокоили бы любого психолога, который был бы готов принять вызов анализа электронного шаблона воспоминаний и эмоций, который упрямо продолжал думать о себе как о человеческом существе. Как будь-то бы…

Течение его мыслей внезапно прервалось, и он резко выпрямился на своём стуле.

— Сыч! — сказал он беззвучно.

— Да, лейтенант-коммандер Албан.

— Проиграй заново последний фрагмент.

— Да, лейтенант-коммандер, — послушно ответил ИИ, и Мерлин беззвучно и злобно выругался, когда ледяной кинжал, казалось, пронзил его несуществующее сердце.

«Чёрт возьми. Чёрт возьми! Я же говорил Кайлебу, что мне нужно слишком много сделать!»

Да, он говорил. И как ему сказал Кайлеб, это было так же неизбежно, как и следующий восход солнца. Он просто должен был расставить приоритеты, и вот почему он сосредоточился на делах здесь, в Корисанде, и событиях, которые могли непосредственно повлиять на операции Кайлеба. Кроме того, он хорошо знал квалификацию людей, которых Кайлеб оставил вместо себя в Теллесберге, и, в любом случае, находясь так далеко, не мог лично повлиять на то, что там происходило.

Каждое слово этого было правдой, и он знал это… и это не помогало ему чувствовать себя хоть чуточку лучше.

Он резко встал, продолжая наблюдать за закрытыми веками, как СНАРК, привычно обшаривающий окрестности физического местоположения Шарлиен и отслеживающий её перемещения, обнаружил вооружённых людей, постепенно приближающихся к монастырю Святой Агты.

Он не знал, кто они такие, но знал, что это не её гвардейцы или кто-то ещё, связанный с её силами охраны. Это оставляло только одну реальную возможность того, для чего они могли бы приближаться к конвенту. Очевидно, он пропустил даже больше, чем думал. Ни он, ни Сыч не пометили никого из людей, которых заметил СНАРК, как потенциальную угрозу; их даже не было в базе данных, которую они создавали. Но они должны были иметь контакт с кем-то, кто был, иначе они не знали бы расписание дня Шарлиен достаточно хорошо и достаточно заранее, чтобы подготовиться так хорошо, как они, очевидно, подготовились.

Эти мысли промелькнули в его молицирконовом мозгу, и он вздрогнул. Как бы ни были интересны все эти рассуждения, они не приносили ему никакой пользы. И Шарлиен это тоже не пошло бы на пользу.

Он стоял совершенно неподвижно, обдумывая альтернативы и последствия. В Корисанде было около четырёх часов утра, то есть в Черис было восемнадцать ноль-ноль, а он находился примерно в семи тысячах воздушных миль от Теллесберга. Он никак не мог предупредить Шарлиен или кого-либо из её гвардейцев. Хотя была одна возможность, только…

«Опять эти дети и кракены, снова и снова», — подумал он. — «Только на этот раз, всё ещё хуже. Я не могу этого сделать. Я не могу так рисковать. Это может свести на нет всё, чего мы достигли на данный момент, и я не имею никакого права подвергать себя такому риску, как бы мне этого ни хотелось».

Он знал, что был прав. Знал, что не может пойти на такой огромный риск. Знал…

— Подними в воздух разведывательный скиммер! — рявкнул он Сычу.

.XII.

Конвент Святой Агты,

Графство Хребтовой Впадины,

Королевство Черис

— Я думаю, аббатиса ожидала, что я буду возражать против правила о слугах, — прокомментировала Шарлиен, когда отец Карлсин, капитан Гейрат и сержант Сихемпер проводили её из трапезной в архондарик^[33] конвента Святой Агты.

— Простите меня за такие слова, Ваше Величество, но вам следовало бы возразить, — немного кисло ответил Гейрат. — Это неподобающе.

— О, перестань волноваться по пустякам, Уиллис! — ласково пожурила его Шарлиен. — Я знала о паломнических правилах конвента ещё до того, как попросила аббатису разрешить мне приехать. И моё имперское достоинство не настолько хрупко, чтобы его приходилось поддерживать каждую минуту, особенно время паломничества. Кроме того, репутация благочестивого человека не так уж плоха в нынешних обстоятельствах, не так ли?