Шурка, не медля ни секунды, помчался к дому, там хлопотала по хозяйству его мать, он чуть ли не с порога задал свой вопрос.
– Мама, скажи, ты знаешь про планету «Фаэтон»?
Лидия Александровна была крайне удивлена неожиданно-странному вопросу, но решила не подавать сыну вида, и постаралась придать делу вполне обыденный окрас.
– Ты знаешь, что-то не помню, по-моему это что-то из выдуманных планет, по-настоящему такой планеты нет, хотя, возможно я и ошибаюсь. Есть старые учебники твоей сестры, на полке стоят, погляди, может быть в них есть ответ об этом, как ты сказал, Фаэтоне.
Шурка пулей метнулся к книжным полкам и стал судорожно листать старенькую потёртую «Астрономию» старшей сестры, которая закончила уже учёбу в университете и уехала работать в город. На страницах, где описано расположение планет Солнечной системы он нашёл запись о Фаэтеоне (Фаэтон, или планета Ольберса – гипотетическая планета, которая существовала ранее между Марсом и Юпитером, а затем распалась и образовала пояс астероидов). Огорчению парня не было предела. Это планета погибла? Сашка чуть не заплакал над открытой книгой. В этот момент к нему подошла мама.
– Сашенька, ты что это такой расстроенный, не можешь найти свой Фаэтон?
– Нет мама, я нашёл, но Фаэтона больше не существует. Он распался на кусочки, вот посмотри, здесь написано. Теперь это какой-то «пояс астероидов», а раньше была планета.
– Да, я этого и не помню, может быть, нам об этом в школе не рассказывали. В общем-то, и сам Фаэтон, я как планету не воспринимаю. Это вроде бы какая-то повозка с лошадьми?
– Мама, я только что был там.
Сашка проговорил, глядя прямо в мамины глаза. Вдобавок ко всему, чуть не плача от сожаления, что планеты больше нет. Такая в нём появилась жалость, что он с трудом сдерживал слёзы сожаления. Его маме вдруг стало не до сантиментов, она не грохнулась на стул, она на него тихонечко присела, но её состояние было предобморочным. Что бы задать Сашке наивный вопрос: «Где ты был?», ей пришлось собрать в кулак всё своё самообладание.
– Повтори, где ты был, сынок?
Переспросила его мать и приготовилась к неожиданностям, коих ей пока слышать не приходилось.
– Мам, я же сказал. Сейчас я был на этой планете, ну, на Фаэтоне. Помнишь, я рассказывал вам всем про шары в облаках?
– П-п-омню…
Слегка заикаясь, процедила в ответ мама. Она подумала, что с Сашкой вновь произошёл очередной случай с галлюцинациями. Лидия Александровна не на шутку перепугалась, тому, что ей только что поведал сын. Она уже подумала, не вызвать ли Анну Владимировну, но вид её ребёнка и его общее состояние, ничего подобного не подразумевали. Встревоженная мать, находясь под впечатлением происходящего, про себя рассудила.
– Разве может в галлюцинациях привидится нечто, о чём ни сном, ни духом не предполагал. Это же невозможно, увидеть впервые предмет, которого сейчас нет, который исчез за миллионы лет до сегодняшнего времени. Нет, я думаю это не видения. Она, поднапрягшись, взяла себя в руки и начла подробно расспрашивать сына обо всём, что он видел, при этом держа в своих ладонях.
– Расскажи мне, как всё это было, где ты видел эту планету?
Сашка, не задумавшись ни на секунду, рассказал маме и про шар, который появился внутри луча, и про полёт в шаре, и про планету. Мама замерла в напряжении и ни разу его не перебила. Рассказ Сашки был настолько красочным и подробным, что ей и не пришлось, что либо переспрашивать, или что либо уточнять. Больше всего её насторожила последняя фраза голоса, который сказал, что всё это ещё повторится.
– Это как?
Она рассуждала про себя.
– Значит, его ещё раз отправят на Фаэтон, которого давным-давно нет? Что это вообще за шары такие? Что же со всём этим делать. А если ему от подобных «полётов» станет плохо, да ещё где-нибудь вдалеке от дома.
Мама обняла Сашку, прижав его к себе, и тихонечко заплакала, не в силах вымолвить хотя бы словечко. Сашка стоял рядом, не понимая, о чём плачет его мама, ведь он летал с лучиком, который его никогда не оставит.
– Вот если бы взять с собой маму, она бы всё увидела сама, тогда бы все поняли, что я не выдумываю, что всё это правда.
Подумал он с досады. Я в следующий раз попрошу лучик об этом, обязательно попрошу. А сама Лидия Александровна находилась в весьма странном состоянии, её разум отказывался верить в эти рассказы сына, но и считать его фантазёром она не могла, слишком убедительно он всё рассказывал.
– И не сон ли это, я сейчас вполне серьёзно думаю, что сын летал на далёкую несуществующую планету? Нет, это со мной нечто происходит, с этим нужно что-то делать. Действительно врачи областной больницы наверняка смогут разобраться, что всё это значит.
Вечером она беседовала с Николаем по поводу странного Шуркиного путешествия. Николай слушал её и мочал, поскольку услышанное им никак не умещалось в рамках здравого смысла. После всего произошедшего Родителям оставалось уповать только на опыт и интуицию врачей.
Таким образом, Шурка оказался в областной больнице у врачей невролога Акимова Петра Георгиевича и психиатра Акименко Виктора Афанасьевича. Оба врача отчасти были уже в курсе дела, с какой проблемой к ним попал этот неординарный пациент.
– Пётр Георгиевич, как Вы считаете, реакции моторики в области мимических мышц пациента в норме или Вы замечаете отклонения.
Совещаясь по телефону с неврологом, спросил его психиатр Акименко Виктора Афанасьевича.
– Я внимательно изучал всю лицевую моторику. Жевательные мышцы, включая все восемнадцать мимических. Естественно визуальное наблюдение на столь эффективно, как специальное лабораторное, но у меня нет сомнений, что с нервами у него всё в полном порядке. А вы что скажете после непосредственного осмотра нашего героя?
Я поражён ещё больше чем Вы. По моим расчётам он не человек, а «робот».
Эти врачи первыми обследовали Сашу и эта первая встреча с мальчишкой вселила в них обоих массу сомнений и неуверенности в их методах наблюдений.
– Всё настолько серьёзно, Виктора Афанасьевича?
– Серьёзнее и не может быть, уважаемый Пётр Георгиевич. Что Вы смогли бы сказать по поводу его реакции на запахи и свет?
Пока ничего не скажу, мы к этому только приступаем, но я предполагаю, что после завершения обследования этого молодого индивида, нам с вами можно будет писать докторские диссертации.
Хохотнул, с удивлением в голосе, Виктора Афанасьевича.
– Возможно.
Без особого оптимизма ответил ему более опытный невролог Пётр Георгиевич и спокойно добавил к сказанному:
– Или писать заявления о переводе в дворники. Вы как полагаете, мы за неделю сможем разобраться с диагнозом или нет?
– Полагаю, сможем. Ведь малый он открытый, бесед не сторониться. Я с ним общался, словно открытую книгу читал.
– Вы книгу читали, поздравляю, а я сплошные ребусы разгадывал. Что вы скажете по поводу его полёта на «Фаэтон»? Кстати учтите, когда он рассказывал мне эту историю, я его ни разу не перебил, после задал тринадцать повторных уточняющих вопросов, он ни разу не сбился, он повторил слово в слово все характеристики видов этой планеты. Я конечно занимался не Вашими проблемами психиатрии, я наблюдал его взгляд, работу мышц рта, височные мышцы, но… Для меня вопрос вопросов, как можно выдумать и запомнить такой объём информации, который способна уловить только фотографическая память особо одарённых людей. А его взгляд… Это само спокойствие. Я ещё не раз вернусь в своих экспериментах к этим описаниям исчезнувшего Фаэтона, но заранее предвижу, что объяснить данного явления я не смогу, а Вы как к этому относитесь?
– Признаюсь, что и я слегка поражён выдержкой Саши. Я пытался запутать его сложной постановкой вопросов, но он этого даже не заметил. Он не запутался ни разу. Я спросил его: «Когда ты облетал Фаэтон в третий раз, где находилась твоя мама?», представляете, он ответил на мой вопрос рассуждением: «Пока я был там, она, наверное, была дома, потому что когда я вернулся, встретился с ней в комнате». Как Вам такое?
