Только они сошлись в круге, как курсант вцепился в кимоно Сергея, прямо в шеврон летучей мыши, и очень резко потянул его на себя. Сергей не стал слишком сопротивляться, и лишь слегка присел перед соперником. Тот не ожидал столь покладистого поведения партнёра и стал заваливаться на спину, отступив при этом одной ногой на шаг назад. Тогда Серёга, из положения полусидя, подхватил его за пятку и рывком кверху немного помог. Боец грохнулся на ковёр на спину, что уже считалось чистой победой Сергея, но он, вдобавок ко всему, мгновенно навалился на него сверху и, стиснув его руку, резко развернулся на спину, осуществив болевой приём. Соперник тут же захлопал ладонью по ковру, что означало полную безоговорочную капитуляцию. Сергей с достоинством её принял. Его победа была, столь эффектной и убедительной, что один из членов квалификационного жюри ненароком громко произнёс:
– А как это?
Совершенно не обратив внимания на то, что его отчётливо прозвучавший голос, эхом разнёсся на весь притихший зал. Сам член, так и не врубился что произошло. А Сашка, волновавшийся, словно школьник перед самым сложным экзаменом, тихонько буркну ему в ответ.
– Как-то так. Но можем ещё круче.
Ничего из произошедшего не успели заметить и зрители. В зале наступила гробовая тишина. Только после того, как Сергей раскланялся с жюри и трусцой побежал на лавочку, к своим, зал грохнул и затрясся под шквалом оваций. Вновь над головами взметнулись ободряющие плакаты. Но граница не собиралась сдаваться.
После Сергея выступала пара, при выходе которой на ковёр в зале раздался громкий хохот. Нет, конечно же, это не клоуны появились на арене цирка, это были всё те же бойцы, но их совместный вид, произвёл на публику неизгладимое впечатление. Пограничник, второкурсник, выглядел высоким слегка худощавым. Его череп был гладко выбрит, а на руке, чуть повыше запястья виднелась наколка с изображением головы дракона. Его соперником оказался Егор Сущенко, борец, рост которого не дотягивал даже до плеча соперника. Эта разница роста соперников в действительности выглядела смешно. Егор пришёл на ковёр, как выражались сами школьники, позднее первого набора. Просто жил далековато от школы и узнал о ней с опозданием. Учился он в девятом классе, был ещё совсем юн, но отличался от остальных потрясающим трудолюбием. Если большинство воспитанников школы старались побольше заниматься изучением и отработкой приёмов борьбы и спаррингами, то Егора трудно было оторвать от тренажеров. А это положительно сказывалось на его физических данных. Его совсем ещё юное личико никоим образом не гармонировало е его же рельефной развитой мускулатурой. Как про таких выражаются – силён, бродяга. Егор, как раз был из таковых. Выйдя на ковёр, он приготовился к схватке и принял стойку. Его соперник, тем временем, с ехидной ухмылкой на устах тихонечко, но так, чтобы до зрителей донеслось, произнёс:
– Ты, мышонок сразу сдашься, или тебя перед этим прижать?
Егор не стал размениваться на словесную перепалку, он не стал даже сближаться с соперником. Резко совершив кувырок вперёд, колобком подкатился под борца, наглеца. Тот сделал попытку отреагировать и убрал, как ему показалось, ту свою ногу, на которую нацелился Егор, но это был обманный финт. Как только соперник оказался стоящим на одной ноге, школьник развернувшись словно танцует гопака, врезал ему подсечку по опорной пятке и опрокинул того навзничь. Длинный не ожидал такой прыти, но получил от Егора вполне по заслугам.
– Не будь столь самоуверенным, относись к сопернику уважительно.
Как бы, говорил ему мальчишка, совершая весьма болезненный приёмчик. Далее, оказалось, школьник приготовил наглецу ещё пару серьёзных неприятностей. За счёт небольшого роста он подскочил на ноги вдвое раньше высокорослого соперника и, пока тот пытался подняться, ухватил соперника за стопу левой ноги. Соперник так и не смог больше встать на ноги. Егор настолько ловко катал его по ковру, что зал потешался от смеха ещё громче, чем это было, когда спортсменов представляли вначале боя. Он картинно командовал:
– На ле-во!
И поворачивал его ступню влево, лежащий боец подчиняясь болевому шоку, послушно вращался влево. Затем Егор менял направление его вращения и командовал:
– На пра-во!
И вращением ступни показывал, как нужно исполнять его команду. Судья понял, что дальше из этого боя ничего спортивного не выйдет. Чуть не падая на ковёр от смеха, дунул в свисток и поднял руку вверх, отдавая чистую победу Егору Сущенко, а зал продолжал безудержно смеяться, причём, ничуть не меньше смеялись сокурсники проигравшего, такой цирк всем оказался по нраву. Сашка всё это время сидел на лавочке смурной и смотрел на своего воспитанника с некоторой доле неудовольствия. А когда Егор подошёл к команде, высказал ему свои претензии.
– Егор, не нужно издеваться над соперником. То, что ты сейчас совершил, это не спорт, это цирк. Хочешь быть циркачом, пожалуйста, но без нас. Имей в виду.
– Извините, Александр Николаевич, а чего он мышатами дразнится.
– Ну, и что, что дразнится. Ты его победил? Победил. Пусть и дальше дразнится. Если попадёшь служить в наш полк, там узнаешь, что такое излишняя злоба. Её у настоящего разведчика не должно быть. Только холодный ум и трезвый расчёт. Учти больше говорить не стану, отчислю.
– Есть не издеваться.
Понимающе, с лёгкой обидой в голосе, ответил боец, а Сашка, после этой вынужденной беседы, впервые ощутил себя не просто командиром, а настоящим наставником, настоящим тренером. Только так, в реальной обстановке, с реальными людьми приходит и реальный опыт, и реальное понимание вопросов воспитания.
Пока шёл данный импровизированный воспитательный процесс, Сашкин боец выиграл ещё один поединок. Тут оба противника сцепились между собой в плотных захватах, а его ученик чуть лучше использовал выгодную для броска ситуацию, которых, в общем-то, было практически поровну. Схватки продолжались, болельщики заметно подустали от постоянного крика, шума и различных фанатских выкидонов. Настал период, когда зрители в зале, прекратили отвлекаться на вещи, не касающиеся борцовский тем. Все тихо и внимательно следили за, шедшими в соответствии с протоколам, поединками. Они даже перестали обращать внимание на то, сколько побед и сколько поражений в общей копилке обеих команд. Для них само созерцание работы спортсменов и общего накала борьбы оказалось куда, как важнее холодной статистики. Появилось такое ощущение, что это вообще не борцовский зал, а сцена крутого столичного театра. И на самой сцене перед партером не поединки самбистов, а выдающийся спектакль, написанный известным классиком, поставленный знаменитым режиссёром и сыгранный звёздной труппой этого театра. Если бы сейчас вдруг между ковром и болельщиками упал занавес, в зале наверняка поднялся бы невообразимый свист. Зрители стали бы требовать продолжения. Настолько всех захватило это потрясающе зрелище. Зал наблюдал за происходящим и наслаждался увиденным. В каждой схватке просматривалась новая сцена спектакля, ни одна из них не повторяла предыдущую картину. Ребята и той и другой команд полностью отдавались соревнованию, как артист отдаёт целиком свой талант и способности пришедшим на представление зрителям. Соревнования подошли к концу. По их итогам, все Сашкина протеже, будущие инструкторы его школы, подтвердили свою квалификацию, все пятеро одержали победы в своих поединках, это его, как тренера обрадовало больше всего остального. И к концу соревнований он уже не волновался, как тренер, а превратился в самого обычного болельщика. Он, как и все, охал во время очередного приёма, исполненного борцом, и ахал, если кто-то, после удачного приёма соперника, слишком сильно падал на ковёр. Всё шло просто замечательно. Вплоть до последнего поединка. Когда тот завершился победой сборной пограничников, выяснилось, что Кубок вручать некому. Из пятидесяти пар спортсменов, победы разделились поровну, фифти – фифти. Жюри, посовещавшись, вынесло неожиданный вердикт: завершить спортивный вечер супер поединком двух капитанов команд, о чём под, взорвавший тишину зала, грохот аплодисментов и объявили члены спортивного жюри. О том, что произошло, Сашка сообразил не сразу, а только после того, как ему об этом сообщили свои же ребята.
