– Что за книга, Эвенвуд? Ради нее вы ведь вломились в мой кабинет? – не глядя на меня, искоса уточнил Дейман.
– Вы не поверите… – начала я.
– Сейчас я поверю и тому, что это книга заклятий, способная призвать сюда самого лесного ягги или Властелина Вечной тьмы, – цокнул декан, – после того, что уже произошло за этот день!
– Насчет этого я не уверена, – пробормотала я, с придыханием перебирая драгоценные листы, чувствуя под пальцами их шороховатость, слой пыли, вековую давность чернил – мне нужно время разобраться. Но это то, в существование чего вы уже не верили.
– Хм. Кажется, не только я бываю на черных рынках, госпожа аспирантка?
– Лучше посмотрите, – перебила я его поддевку и протянула свое сокровище.
Дейман сначала без энтузиазма протянул руку, забрал книгу и раскрыл на первых страницах, но какое же наслаждение было видеть, как вытягивалось его лицо по мере чтения многочисленных записей на старинных, истертых временем листах!
– Надеюсь, вы оба таращитесь на это барахло потому, что оно поможет вернуть всё как было? – ехидно вмешался издалека Ян.
– Не мешай, – отмахнулся декан.
Я и сама не успела толком изучить то, что с такой осторожностью и трепетом таскала с собой. Дейман утянул книгу к себе на колени, и я пересела следом рядом с ним, пытаясь успевать за его быстрым изучением страниц.
В конце концов, книге было лет двести, не меньше, шрифт рукописный, мудреный, и кое-что стерлось, а кое-что угадывалось не с первого раза. Да, едва ли мы найдем что-то, нужное нам прямо сейчас, но мне до смерти нужно было убедиться, что мои надежды были не напрасны – это в самом деле редчайшие расшифровки того самого алхимика Хайка, чей период достижений пришелся на правление герцога Исангерда дель Йенса – и то был расцвет и артефакторики, и алхимии. В нашем времени, я имею в виду, в нашем настоящем времени, мы пытались только повторить то, что умел делать и создавать он.
Я вздохнула. Теперь и это оказалось утраченным навсегда. Как будто кто-то нарочно желает стереть все достижения артефакторов с лица земли. Но таким образом я дойду в своих рассуждениях и до того, что проклятые часы подсунули Дейману нарочно! Однако я не думаю, что кто-то мог предположить вообще, что мы не только перенесемся в другое время, но и столкнемся лбами с этим Яном и что всё завертится таким образом!
– Подождите, – привстав, остановила я руку Деймана, который взялся переворачивать страницу дальше.
Он терпеливо подождал, пока я держала его ладонь и дочитывала заклятие, в котором мне привиделось слово «время», но, кажется, я спутала его с похожим по написанию «варение». Опустившись обратно на колени, я только потом поняла, как недвусмысленно оперлась на его бедро и держу пальцами за руку, такую горячую, приятно нагретую огнем камина…
Он тоже взглянул на меня с выражением лица, будто только очнулся от погружения в себя. Я не успела ничего сказать, как позади раздался звякающий шум, и мы оба обернулись на сидевшего там Яна.
Грабитель тоже не тратил время напрасно, и, пока мы залипли в редкие заклятия, написанные два века назад, он деловито вытащил из сумки остатки артефакта и принялся восстанавливать его в прежнем виде, даже установил основу песочных часов, стекло в которых было разбито напрочь.
– Не трогай, – в один голос взмолились мы с Дейманом, едва не бросившись на несчастного оборотня.
Что-то грохнулось со стола. Резко распахнулось окно, обдав нас всех морозным воздухом, и внутри всё ухнуло. Неужели опять?! Пару мгновений мы все сидели не дыша, пока не поняли, что окно так и продолжает стучать от ветра и драгоценное тепло уходит прямо на глазах.
– Сквозняк, – невозмутимо пожал плечами Ян, встал и закрыл ставни.
Слава Единому, его эксперименты ни к чему не привели!
Артефакт был цел, не считая песочных часов. Но явно не работал.
Каким же чудом Дейман запустил его, если эту штуковину наверняка не раз таскали с места на место, продавали, бросали, но почему… почему она сработала только тогда, когда в кабинете появилась я?!
Глава 8.1. Дейман
Крупные напольные часы в зале пробили одиннадцать. Услышав гулкий звон курантов, я вздрогнул с непривычки. В старом доме у меня были небольшие часы, издававшие приятную мелодию. Я их сам собрал и зачаровал, записав на специальный колдовской кристалл понравившуюся мелодию. Но здесь, в этом времени, ничего подобного не существовало. Еще одна досадная мелочь в добавление ко всему прочему – вроде зачарованных зажигалок, которыми так легко разжигать огонь в камине.
Ян, сидевший в кресле напротив, тоже вздрогнул. В его времени не было ни того, ни другого.
– Нашел что-нибудь? – спросил вор, кивнув на книгу заклинаний в моих руках.
Я со вздохом ее закрыл.
– И да, и нет.
– Ну и как это понимать? – нахмурился он.
Я оглянулся. Прошло уже несколько часов безуспешного изучения артефакта. Лилиан раззевалась, и я насилу отправил ее спать, несмотря на все возражения. Одиннадцать часов – слишком поздно для благовоспитанных девушек, а она явно из хорошей семьи. Проверять на ночь глядя, с кем она живет в новой реальности, Эвенвуд наотрез отказалась, поэтому я попросил Эллу подготовить комнату для гостьи и переночевать вместе с ней.
Экономка странно посмотрела на меня и еще более странно хмыкнула, услышав просьбу. Интересно, что она там подумала? Что я буду соблазнять собственную аспирантку и вдобавок теперь – чужую невесту? Я так и не поинтересовался, было ли что-нибудь у Эвенвуд со Стивеном Бэнноном в нашем времени.
Хотя, в общем-то, какое мне до этого дело?
Она была так же увлечена делом, как и я, мы сталкивались в стенах академии по сугубо научным делам, и я никогда даже не думал воспринимать Лилиан, как… Единый, и о чем я думаю! Она, конечно, привлекательна: яркие глаза, бледная и матовая, точно молочная, кожа, длинные ухоженные волосы, пахнущие жасмином. Всё это, впрочем, я заметил лишь этим вечером, когда мы столкнулись за чтением книги и она схватила меня за руку. А еще Эвенвуд – на удивление дерзкая и не лезущая за словом в карман девица, которая на каждое мое замечание найдет десяток возражений. Но она – моя сотрудница.
Да и вообще я беспокоился не о том, что к моей аспирантке кто-то будет приставать, а о том, что нашему новому знакомцу может прийти в голову что угодно. Слишком он подозрительный парень – явный оборотень, наверняка играл немалую роль при дворе герцога Исангерда дель Йенса и при этом всё отрицает.
И еще он бинтовал ей руку. Мне отчего-то стало неприятно, что какой-то там воришка из прошлого лапал мою аспирантку. Я, конечно, тоже не верх учтивости, но теперь чувствовал особую ответственность за всё происходящее.
– Утром расскажу, когда Лилиан проснется, – уклончиво ответил я.
– Я знаком с Хайком, – неожиданно сказал Ян.
Я вскинул брови, глядя на него.
– Да-да, с тем самым Хайком, писульки которого ты вон там изучал, – он указал на книгу. – У него на редкость вредный характер, между прочим.
– Лилиан этого не говори. Она ему чуть ли не поклоняется.
– С чего бы? – Ян пожал плечами. – Хайк не так уж хорош. Адельграс умнее.
– Дело не в том, что кто-то умнее. Они оба – одни из последних великих алхимиков и артефакторов. После правления герцога дель Йенса обе эти науки начали стремительно угасать, хотя его супруга, Энжи, училась в Элавийской академии и до конца жизни ей покровительствовала, развивая факультеты. Маравийское герцогство и так было едва ли не самым просвещенным государством на континенте, а при ней академия и вовсе достигла расцвета.
– Тогда что случилось с алхимией и артефакторикой? – не понял он.
– Хороший вопрос. Обычно это объясняют тем, что герцогство сильно разорилось, чтобы выиграть Оборотническую войну. На тонкие технологии перестало хватать денег, зато у нас появилась грубая и при этом очень могущественная сила – оборотни. Плюс ко всему были разграблены и сожжены библиотеки, многие ценные книги сгорели или исчезли без следа. Но знаешь что, – я поднялся с кресла, отложив древний гримуар. – У меня крепнет ощущение, что всё это каким-то образом связано с нами тремя. Адельграс изобретает часы, казалось бы, вершину нашего искусства, – и в артефакторике начинается упадок. Мы попадаем в ваше время, ломаем часы, забираем тебя – и артефакторику в герцогстве вообще запрещают. Давай-ка проверим, что по этому поводу пишут местные учебники истории?
